Звон клинков стал громче, ели расступились, и перед ними открылся каменистый берег, перетекающий в ярко-голубое идеально круглое озеро. От воды исходил теплый пар, облизывающий горбатый деревянный мостик, на котором ожесточенно сражались двое.
Герман сорвался на бег, спотыкаясь и скользя по влажным камням. При нем не было оружия, магией он пока пользоваться не умел, но Альберту требовалась его помощь. Белая ткань одежды пестрела красными пятнами, Берт взмахивал шпагой лениво и редко, больше обороняясь, чем нападая. Он устал.
В тот самый момент, когда Герман подбежал к самой кромке воды, чувствуя исходящее от нее невероятное тепло, Дженаро сделал резкий обманный выпад, острие его шпаги вошло Альберту в плечо. Юноша удивленно проследил за тем, как окровавленный клинок выходит из раны, и, взмахнув руками, рухнул через перила.
Урок 26. Иногда, чтобы не видеть грязи, не достаточно просто закрыть глаза
— Берт! — закричал Герман, что есть силы. Жаль, его крик не мог уберечь раненного друга от падения в горячую воду. Дженаро вскинул голову на звук, и до Германа, наконец, дошли его эмоции, липкие, мерзкие, от них зудела кожа и малодушно кололо в груди. Гаспар боялся и… сожалел.
Стефания проявила недюжинную прыткость — обогнула Германа и поспешила к Берту. Несколько секунд назад чистая, невероятно голубая вода окрасилась кровью.
— Что вы делаете, учитель Дженаро? — Герман выпрямился прямо перед мостиком, краем глаза следя за тем, как Стефания пытается вытащить Берта из источника. Слово “учитель” далось ему с большим трудом, ведь учитель — тот, кому можно доверять, кто никогда не предаст своих учеников, кто в ответе за них. Сердце защемило еще сильнее — вот он, тот человек, который стремился отобрать у Альберта не просто память, а жизнь. С этого момента он враг Герману и никак иначе. С этой мыслью придется смириться.
Гаспар молчал, облизывая губы. Пытался сосредоточиться. Герман чувствовал, как фон его эмоций рябью колебался на поверхности кожи, становился разряженней и, вот, почти исчез.
Это была первая ошибка Германа — упустить момент. Теперь противник был собран.
— Ответьте же!
— Мне жаль, — Дженаро вскинул голову, тряхнул волосами и выставил вперед руку со шпагой. — Я бы преподал урок, но он тебе уже ни к чему.
Он бросился на Германа сверху, ловко оттолкнувшись от перил мостушки. В свете невероятно белого солнца угрожающе сверкнуло лезвие. Герман ахнул и отскочил в сторону. Дженаро не собирался драться, он стремился просто убить.
Герман испугался. Инстинкт приказывал спасаться, но бегство означало подписать себе другой смертный приговор — за пределами источника Герман просто замерзнет. Он мог попытаться, у него еще оставались силы для бегства, но после этого он сам себя возненавидит. Ведь оставались еще раненный Берт и безоружная Стефания. Маленькая хрупкая девушка, которой нужна защита, его защита.
— Можешь бегать, сколько угодно, — Дженаро плавно приблизился, словно кошка, и сделал новый выпад. Герман снова увернулся, только нога увязла в иле, и он уселся прямо в горячую лужу. Одежда и обувь тут же пропиталась влагой, волосы, и без того вьющиеся, мокрыми кольцами прилипли ко лбу и шее. Дженаро победоносно улыбнулся. — Если бы ты не совал нос не в свое дело, остался бы жив.
— Чем вам помешал Альберт? — Герман пытался выиграть время. Гаспар уже предвкушал победу.
— Сейчас тебя должно волновать не это, щенок!
Снова просвистело лезвие и наполовину ушло в ил, Дженаро едва удержался на ногах. Герман успел перекатиться в сторону и хлебнул горячей воды с песком. Воспользовавшись замешательством, вскочил на ноги и забрался на твердую почву. Ботинки противно чавкали, рубашка облепляла грудь, все это мешало двигаться. И все же он не желал вступать в бой, пока оставался малейший шанс обойтись без кровопролития.
Дженаро навис сверху, перед глазами мелькнуло острие шпаги. И тогда ему пришлось прибегнуть к подарку Дзюн. Она была как всегда проницательная, и за день до бала протянула Герману одну вещь, пользоваться которой ему бы очень не хотелось, но иногда жизнь не оставляет выбора.
Герман перекатится в сторону и, выхватив из крепежа под пиджаком короткий узкий кинжал, поднырнул под руку Дженаро и вонзил клинок ему в стопу. Мужчина вскрикнул, выругался, и этой заминки Герману хватило, чтобы отскочить подальше и выставить перед собой свое скромное оружие.
— Вы работаете на КРАС?
— Зачем тебе знать? — Дженаро справился с болью, но пока не спешил переходить в наступление. Он устал и был загнан в угол. Он сам понимал, что пути назад нет, а впереди его никто не ждал. Герман пытался понять его мысли, но мог лишь ощущать чувства, из которых наугад строил предположения. И в этом его главная сила.
— Вы не должны были оказаться здесь. Так ведь? Вас обманули? Бросили в умирающем мире.
Герман жадно следил за реакцией и видел, что его слова попадают в цель и рождают в Дженаро зерна сомнений.
— Они хотели от вас избавиться, — безошибочно угадал Герман тайный страх учителя.
— Это не так!
— Отсюда нет выхода. Телепорт ведь работал только в одну сторону? Это они вам дали? Вы понимаете, что вас списали со счетов?
Он говорил, а сам подпускал в голос внушения, понемногу, чтобы слова казались учителю убедительными. Ведь он сам верил в это, Герман лишь помогал ему осознать истину. Дженаро был растерян, рука со шпагой чуть подрагивала. Еще немного усилия, и он сдастся. Оружие Германа — не магия, не артефакт и не кинжал. Менталисты могут управлять людьми, нужно только очень захотеть.
— Они обещали, что все пройдет хорошо, — неуверенно пробормотал Гаспар. — Нужно было только убедиться, что Альберт мертв. Но он выжил. Я не понимаю. Я не виноват, это не моя вина.
Он почти сдался, Герман внутренне ликовал. Все обойдется без крови, он сможет.
Это его и подвело.
Герман расслабился и не заметил, что Стефания подняла шпагу Альберта и подходила к Дженаро со спины. На лице девушки была написана отчаянная решимость. Герман увидел ее, и его собственная решимость дрогнула. Стефания смотрела прямо перед собой и сжимала рукоять обеими руками, как меч. Она собиралась убить Дженаро, и эта слепая жажда убийства напугала Германа. Он не мог отвлечься, чтобы остановить ее, он должен продолжать говорить с Гаспаром, но голова наполнилась шумом. С непривычки Герман слишком переутомился. Чуть дальше лежал на камнях Альберт, он не двигался, но Герман чувствовал, что тот жив, скорее всего, потерял сознание. Воля Германа рассеялась между ними тремя, и непрочная нить, связывающая его с Дженаро, прервалась.
Стефания прыгнула, выбрасывая вперед руку со шпагой.
Дженаро рванул шнуровку рубахи и сдернул с шеи кулон.
Герман зажмурился на мгновение, а когда сумел открыть глаза, увидел, что Стефания висит в воздухе, держась за горло. Шпага валялась на земле, а прямо над ней конвульсивно дергались носки ее сапог.
— Та самая принцесса? — Дженаро предупредительно взмахнул шпагой, и Герман отшатнулся. — Господин забудет все мои прегрешения, если я покажу ему ее труп. Два тела вместо одного, и я войду в вершину КРАС! — он захохотал, точно безумный. — Спасибо тебе, спасибо, моя Богиня! Ты не оставляешь меня и в этой дыре!
Стефания захрипела, пальцы до крови царапали пережатое невидимой удавкой горло. Германа затопила паника, он потерял контроль, и все потраченные усилия вернулись к нему увеличенным зарядом. Грудь сдавило.
— Отпусти ее, — попросил он, больше ему ничего не оставалось. Мозг работал на износ, но выхода как будто бы не было. Гаспар же его словно не услышал:
— Господин всюду ее ищет, а она так хорошо спряталась. Умная маленькая красавица. Гаспар не обидит тебя, просто расслабься.
Стефания попыталась что-то сказать, скорее всего, какое-нибудь проклятие, но глаза закатились, и она стремительно слабела.
— Фанни! — забытый всеми Альберт, шатаясь, подбежал к ней и неловко обхватил за пояс, пачкая в своей крови. — Герман! Она же умрет!
