— Значит, до этого многие выжившие возвращались на родину?
— Нет. Нас мало, но теперь здесь иные законы, и Вардар больше не представляет угрозы.
— Хм. Я прибыла недавно, и, как видите, пока что не могу это место покинуть, мне скоро рожать… Я действительно родилась в Лете, и моё имя Нуала из рода Нукк.
— Что? — насторожилась я.
— Да просто мы дружили семьями, — сказал он и снова улыбнулся. — Но вы меня, наверное, не помните. У нас разница десять лет с вами, и я всего однажды с отцом приезжал к вам в поместье смотреть лошадей… Нуала. У вас у одной были такие светлые волосы.
— Я действительно вас не помню, господин…
— Дамир Ург, рад познакомиться. Извините, я просто совершенно сбит с толку вашим появлением! Неужели вы умудрились сюда самостоятельно добраться?
— Нет, мне помогли. И я надеюсь скоро вернуться домой, на Зальмит.
— Как это на Зальмит?
Бывает так, что сразу понимаешь: человек тебе не враг. Я чувствовала, что Дамир не причинит мне вреда, и пригласила его в дом, где теперь было, куда присесть.
— Видите ли, я замужем за зальмом, и совершила ужасную ошибку, когда оставила своего волка, — сказала я, предлагая мужчине чаю, который он со спокойным достоинством принял. — Я не знала о беременности… даже не надеялась… Поэтому теперь мне придётся на какое-то время здесь задержаться. В путь не тронешься, когда осень уже деревья золотит. Плохо без порталов, — добавила я, и он удивлённо хмыкнул.
— Поразительная у вас судьба! Но подождите, как вам удалось всё это время о себе заботиться?
— Мне помогали.
— Кто?
Я должна была сразу сказать ему правду.
— Тёмный маг.
Мужчина нахмурился.
— Невозможно. Как так вышло, что он согласился? Что ему от вас нужно, ваш ребёнок?
— Я тоже так поначалу думала, но нет.
— Нуала, не ведите с ним никаких дел, — сказал мужчина. — Знаю, мы едва знакомы, но вы можете поехать со мной… Хотя вряд ли, — сказал он, посмотрев на мой живот, который я обхватила ладонями. — Я могу прислать кого-нибудь…
— Помочь? — нахмурился Дамир. — Тёмному? Вам нужно разорвать эту связь как можно скорее!
— Он нужен мне, — сказала я с холодным упрямством. — Он не желает зла. Ему просто хочется освободиться от оков, как и мне самой.
— Он дурит вас, пользуется вашей неосведомлённостью! — горячо заявил мужчина.
— Он не бросил меня, — сказала я спокойно. — Не дал умереть с голоду. Знаю, это странная, опасная сделка, но маг давно мог отдать меня на растерзание колдовству, хищникам или другим тёмным… Он поможет мне, а я помогу ему.
Лет покачал головой.
— Вам решать, но лучше бы тёмный не имел на этой земле никаких дел. Это, по меньшей мере, неуважительно.
— Это и моя земля тоже. И я знаю, что войска летов тоже нападали на пустынных по приказу правителя. Да, они не жгли всех без разбору, но война и есть война. Поймите, никто, кроме колдуна, не станет обо мне печься! Даже вы скоро уедете, а мне придётся как-то справляться одной до возвращения Ракха…
— Ракх — это имя?
— Да, и прошу, не нужно так смотреть на меня. Если бы не он, меня бы давно убили, не посмотрев даже, что беременна.
— Прошу прощения, — опустил глаза он. — Полагаю, вы правы. Я вряд ли имею право в чём-то вас обвинять. И всё-таки, может, мне прислать за вами повозку?
— Нет. Только если кто-то из поселенцев — я имею в виду, женщина — не согласится мне помочь в родах.
— Простите. Не думаю, что сюда кто-то поедет. Это ведь ответственность, а место окружено сильными, неведомыми энергиями… Но я мог бы прислать еды, припасов… Где-то через пару недель.
— Ну, я ведь не тёмный маг, мне не нужны кровавые клятвы. А летов сейчас слишком мало, чтобы дать вам здесь погибнуть.
— Я не умру. И буду вам благодарна, если поможете хоть чем-то.
— Не умрёте, — повторил он задумчиво. — Нет, конечно. Я мог бы остаться, но моя семья…
— Тогда езжайте. Вы мне ничего не должны. И спасибо за этот разговор, он вселил в меня надежду.
Дамир поднялся и поклонился мне. Вид у него был растерянный. Мне показалось даже, что уезжал он чересчур поспешно, и стало ясно: помощи можно не ждать. Надеяться я могла только на себя и на колдуна, который неизвестно, где пропадал…
Этой ночью я никак не могла уснуть, ворочалась, кряхтела. А потом спохватилась, услышав протяжный волчий вой.
Вся стая собралась кругом дома, шастала, принюхиваясь. Хорошо, что Тишина стояла в крытом сарае, где её не могли достать, но мне-то что делать?.. Неужели теперь и из дома не выйду? Толкнул малыш, тревожно забилось сердце. Попалась.
Я так и стояла у окна, думая, что делать. А когда снова поглядела на поляну, увидела единственного волка на тропе. Зверь сидел, глядя прямо на дом, и не шевелился. Глаза его посверкивали. Почему-то страх мой как возник, так и ушёл. Я, словно зачарованная, открыла дверь и вышла на крыльцо. Волк поднялся…
Долго, внимательно мы глядели друг на друга, изучали, чувствовали. Я хотела ему что-то сказать, не ведая, зачем, но только тихонько поглаживала живот, а губы шевелились, словно чаяли найти слова давней песни. Когда волк снова сел, и, задрав голову к небу, завыл, у меня в груди заболело. Зверь словно плакал, отчаянно пытаясь что-то важное мне сказать, и на глаза навернулись слёзы.
— Пра ин уни ай тар, — сказала я ему. — Передай Лунам, что я молюсь о нём.
Йан. В какой стране он был сейчас? А вдруг метался возле меня душой, пытаясь помочь, а я, дурёха, не видела, не ощущала той поддержки? Как же пережить эту боль, как остаться собой ради новой жизни, отпустив прошлую, столь дорогую и любимую? Давно уже я так не плакала, просто не разрешала себе страдания. Но — пробилось, разорвало толстый лёд жаркое пламя раскаяния и муки…
Удивительно, но я нашла волчьи следы. Они тянулись цепочкой вокруг дома и пропадали где-то в чаще. Несмотря на это, я по-прежнему считала, что то была непростая стая. Мне с трудом удавалось сохранять ясный рассудок. Мысли стали липкими, словно паутинки, но вместо красивого узора превратились в сплошной спутанный клубок. Я чувствовала неладное. Ракха не было уже очень долго, а мои боли стали постоянными. Я даже спать не могла нормально, и каждый раз думала, что начала рожать, но нет, то были лишь ложные схватки, как называла их Лэйт. Благослови бог мою прекрасную подругу! Благодаря ей я знала хоть что-то. И спасибо бабуле-повитухе, что поделилась знаниями. Она подсказала мне, что можно использовать особое масло, помогающее живым тканям размягчаться, становиться гибче. Вот я и трудила себя, разрабатывала тело, готовилась, как могла.
По моим подсчётам только-только начиналась тридцать седьмая неделя, а по ощущениям я ходила с животом уже целый год. И мысли были только о том, чтобы в нужный час из леса пришёл хоть кто-то: Ракх, Дамир или просто добрый путник. В страхе я уже не думала о том, кому доверять.
Весь день мне было тревожно, и дитё совсем мало шевелилось в утробе. Я всё разговаривала с ним, прося подать хоть какой-то знак, и в обед не смогла съесть ни крошки — плакала, боясь, что что-то пошло не так.
— Светлые боги, помогите! Ну же, малыш, хотя бы маленький пиночек!
Вместо этого у меня вдруг так прихватило поясницу, что аж в ушах отозвалось. Тугая, вязкая боль нарастала, и я согнулась, неверными пальцами хватаясь за подоконник. Мудрое внутреннее чутьё подсказывало, что это была уже совсем не ложная тревога…
— Ульф, — прошептала я. — Боги родных земель… Предки… Ай!
Схватка отступила, оставив после себя длинный глубокий след. Я поплелась к воображаемому столу, сделанному из досок, и принялась собирать всё, что необходимо для предстоящего, хотя и знала, что с этого момента может пройти часов десять, пока малыш не появится на свет. Дитя долгожданно шевельнулось, раскинулось, и живот заходил ходуном. Я уже совсем не понимала, где у малыша находится головка, а где попа… Казалось, будто он всюду, а мои внутренние органы вжаты в укромные уголки тела.
