– Спасибо тебе, дорогая моя, – поблагодарила ее, когда смогла, наконец, перебраться на постель и начала погружаться в болезненный, но сон.
– Как она? Пришла в себя? – эти слова и голос Уильяма успела различить, но на самой границе провала в сновидение. И он тут же ушел к себе, оставив меня этой ночью одну.
А проснулась я ближе к обеду. Чувствовала себя мятой бесформенной оболочкой от меня прежней. Попробовала поднять голову с подушки, это получилось, но с третьего раза. Дальше, пошатываясь, добрела до умывальника и долго плескала себе в лицо холодной водой, прежде чем смогла полноценно заняться умыванием. На ванну сил не было. Вот если бы на месте оказалась Инесса, то тогда оно конечно… А так нет, сама для себя постараться наполнить ванну не смогла.
– А где моя горничная, кстати?! – добрела до двери в коридор и выглянула за нее, решив поискать Инессу там.
А нашла только герцога, выходящего из покоев Ангелины. И надо же, последствия попойки испарились из моего организма в один момент. Зрение в ту же минуту пришло в норму, и смогла рассмотреть, насколько уставшим он был, взлохмачен и на сколько пуговиц был застегнут его камзол и рубашка под ним. Понаблюдала такой его внешний вид всего несколько секунд и быстро втянула голову назад, в свою гостиную.
– Вот уж гадость, так гадость! – сказала себе совершенно твердым голосом. И было в нем столько горечи, что не знала, откуда ее набралось в таком количестве. – И как мне дальше с этим жить? Нет, надо бороться!
Думаете, решила бороться за привязанность к себе этого мужчины? И нет вовсе. Я теперь точно знала, что больше ни разу не потерплю его присутствия в своей постели, его рук на моих плечах и талии, а от его возможных в будущем поцелуев меня так замутило, что спешно отправилась снова в ванную комнату. А когда выбралась оттуда, то рука моя, точно сама по себе, нащупала на груди пластину, что вручил мне майор по имени Игорь.
– Как же она действует? Так, что ли? Сработало или нет? Нажму-ка еще и этак.
Я вертела в руках устройство связи со своим миром и нажимала на него пальцами на разные лады. И настал, наконец, миг, когда мне почудилась мелькнувшая искра в его середине. Но это было все, что удалось выжать из пластины. Задумалась над вопросом, что следовало ждать дальше, но ответа в скором времени не предвиделось. Это понимала, и с этим приходилось мириться. А дальше аккуратно опустила цепь на прежнее место и спрятала крестик вместе с «ладанкой» у себя на груди.
– У тебя рассудок помутился? – выговаривал мне герцог, когда явился проведать ближе к вечеру этого же дня. – Что ты смотришь на меня таким зверенышем? А шарахаешься в сторону отчего? Нет, с тобой точно не все ладно! Чем тебе не угодна моя рука? Я же только хотел дотронуться до твоего лба. Аглая! Что происходит? Это ты мне на дверь указываешь? Мне?! А ты ничего не спутала? Это я нашел тебя в саду полуголую с маркизом в обнимку. Это я притащил тебя в эту комнату пьяную. Тоже мне, подарочек преподнесла! И сердиться сейчас вправе только я. А что вижу? Ты придумала играть в молчанку и косые взгляды? Ну, хорошо. Я уйду. И вернусь только тогда, когда ты решишься попросить у меня за все прощения. Поняла? Зови, когда одумаешься.
Я продержалась пять дней. Пять долгих дней сидела взаперти в своих комнатах и почти ничего не ела. Нет, мне, как положено, приносили подносы с едой на завтрак, обед и ужин. Но я игнорировала всякие вкусности, довольствуясь малым. Ела совсем мало, ровно столько, чтобы поддерживать в себе жизненные силы, а остальное забирали и уносили служанки. И вот, на шестой день меня вдруг странно так стало покачивать, когда поднялась с постели и решила подойти к окну. Могла бы, наверное, и упасть, если бы не ухватилась вовремя за подоконник.
– Нет, с голодовкой надо заканчивать, – сказала сама себе.
И с того раза расширила свой рацион. К хлебу и чаю добавила овощи и фрукты, но организм отчего-то на них возмутился. Особенно на завтраки. Утром у меня уже регулярно стала возникать потребность отдать назад все съеденное. Эти муки терпела еще неделю, тщательно скрывая от слуг и горничной свое недомогание. А потом в сознание закралась догадка. Она была из тех, от которой у меня выступила испарина на лбу.
– Возможно, что я беременна, – жалобно пропищала эти ужасные слова вслух, когда была уверена, что никто не услышит. – Мама! Что же теперь делать?!
Глава 17
Случай покинуть замок представился через три дня. В покои явился герцог, как всегда хмурый, и сначала принялся придирчиво осматривать меня всю с ног до головы. Думала, что как всегда хотел удостовериться на месте ли я, а еще напомнить, что по-прежнему намерен был дожидаться моей просьбы о прощении. Но, так вышло, что имел второй целью поставить меня в известность о своем отъезде.
– Отлучусь всего на несколько дней, – произнес ровно и без выражения, а у меня в груди так и похолодело: не портал ли в Реномере открылся. – А, ты! – указал на меня перстом. – Заканчивай изображать из себя обиженную. Пора, Аглая, браться за ум. Взгляни на себя. Лицо бледное, так как сидишь в четырех стенах безвылазно. Под глазами мешки, щеки ввалились. Это оттого, что еще и есть стала плохо. Мне доложили, что от тебя подносы выносят почти полные.
Я сама себя в зеркале наблюдала. Не так все в моей внешности и страшно было. Но похудела действительно, и бледность кожи наблюдалась тоже. Зато добилась своего: этот мужчина ко мне ночью теперь не приходил. Раньше, конечно, надо было этим озаботиться, но хоть так, хоть остатки гордости пыталась сохранить подобным образом.
– Давай, выбирайся сегодня же на воздух. И питаться начинай нормально. А не послушаешься, я знахаря к тебе приглашу, пусть займется тобой и твоей головой.
С этими словами, сказанными напоследок, он меня покинул. А через час где-то из-за распахнутого окна раздался цокот копыт небольшого отряда конников. Сообразив, что несколько дней никто не станет проявлять ко мне интерес, приободрилась и спешно отправилась на разведку. Оказалось, что следил за мной только Тим. Ясно, что без него никак бы не обошлось. Но бежать и докладывать господину о моих недозволенных перемещениях ему теперь не получилось бы, пришлось бы самому, в случае чего, принимать решения. А с этим у моего охранника было не все ладно. Заторможен иногда бывал, и инициатив в отсутствие герцога особенно не проявлял. Усыпить его внимание и исчезнуть из замка в подобной обстановке получилось бы. Следовало случаем воспользоваться. Что я и сделала.
Покинуть замок вышло на удивление легко и просто. Когда уже оказалась за его стеной, посетовала, что не прихватила с собой совсем никаких вещей. А все оттого, что не хотела привлекать к узелку в руках внимания. На деле вышло, что никому до меня ничего не было. Вышла преспокойно через открытые ворота, и все дела. Где, спрашивается, был приставленный ко мне герцогом Тим? А он мать отправился проведать, когда я расположилась с книгой в руках на скамейке возле пруда в саду. Тот фолиант еще, должно быть, так и лежит там, а я уже вовсю вышагивала в сторону дома маркиза. И очень не торопилась при этом, так как точно знала, сколько долго мамаша Тима будет его потчевать своими пирогами и коврижками.
– Аглая?! – встретил меня Георг удивленным взглядом. – Что случилось?
– Я пришла к тебе. Нет, не в гости. Насовсем. Что тут понимать?! Я сбежала из замка. Герцог? Откуда ему знать, его же там не было. Конечно, вернется, оттого я и явилась к тебе. Да все так просто! Обязательно подумает, что я теперь с тобой. Как иначе? И это затронет его гордость, и он тогда откажется от меня. Если хочешь знать, то он уже изрядно намучился со мной и только и думал, наверное, как от обузы, в моем лице, избавиться. А что тут сомневаться, да еще и крупно? Клянусь, я много крови у него выпила за все то время, что прошло после известного тебе бала. Да он стал совсем нервный с тех пор, прямо почти такой, как ты сейчас. Так можно я у тебя останусь, Георг?
