– Аглая! – шумно выдохнул он, демонстрируя, что тоже готов вот-вот потерять терпение. – Так ты скажешь мне, что, все-таки, случилось? Не юли, я уже научился по твоему лицу различать крайнюю степень беспокойства. Понял уже, что побег из замка дался тебе затратой нервов. Но догадался, что ты не все мне рассказала. Давай, начинай изливать душу. Садись вот на этот диван и начинай, – и мы с ним несколько минут просто посидели в тишине. – Аглая! Я жду! Если не поведаешь, что так тебя встревожило, что решилась сбежать от Виля, то клянусь, выставлю тебя за порог. И не вздыхай!
– А ты не в курсе случайно, куда он отправился? Кто же еще, если не Уильям? Не юли и ты, Георг. Он в Реномер поскакал? Точно, нет? Клянешься? А куда? Какой еще Нитстон? Это где? На юге? Странно…
– Дорогая, у меня терпения меньше, чем у Уильяма, точно-точно. Начинай свои откровения, милая. Да, я готов. Вот оно, что! Он тебе изменил?! Странно… Ну, так и что с того?
– А заверял, что спать намерен только со мной. Чуть ли не клялся. Нет! Своими глазами видела, слово даю. И ладно бы, я ему надоела! А то и от меня ни в какую не отказывался и к другой начал шастать! Точно, говорю тебе, видела, что спальню Ангелины покидал во вполне красноречивом виде. После этого, сам догадываешься, между нами не может быть ничего общего. Как это понимать? Обыкновенно. Я же пришла к тебе! Что ты так на меня смотришь? Разве того, что тебе поведала, мало для принятия подобного решения? А если бы тебе изменила твоя любовница?! Как бы поступил? Я тоже его выгнала…из спальни. Что ты закашлялся? Что говоришь? Есть разница между… Фр! Мужики!
– Ладно, с первой частью откровений, будем считать, разобрались, – тяжко вздохнул маркиз, а потом посмотрел на меня какими-то больными глазами. – Но ты же от меня еще что-то скрываешь, да, Аглая? Скажи честно, что, иначе я не буду знать, как тебе помочь.
– А ты точно постараешься оказать мне помощь? Точно, точно? Будь по-твоему, Георг. Эх!.. Была – ни была!.. Я беременна.
– Что!!! – он даже из кресла поднялся, настолько эта новость на него подействовала. – Ты меня убила! Зарезала! Четвертовала! В общем, своей смертью мне не закончить жизнь.
– Куда ты собираешься? Георг, остановись. К Уильяму? Так его сейчас нет ни в замке, ни в городе. Да он уехал, тебе ли не знать?!
– А ему известно о ребенке? – маркиз остановился на пороге гостиной и снова направился ко мне. – Как, нет? Не успела сказать?
– Если честно, то я еще на сто процентов не уверена. Но со дня на день это прояснится. Откуда тогда взяла? Женские ощущения, конечно же. Только сам понимаешь, со мной такое в первый раз случилось. Откуда же мне знать, как оно обычно бывает.
– Женщина! Ну почему ты с этим пришла ко мне? Тебе мало, что выставила меня дураком и рогоносцем после того нашего договора?! Теперь еще хуже. Да я никаким боком! Я совершенно ни при чем, а… о боги, какие путаницы ты создаешь! Что говоришь? Что!!! Только не это, Аглая! Не смей намекать даже Вилю, что ребенок может быть моим. Да он…да я…
– Тихо, Георг. Я дело говорю. Мне всего и надо, что совсем малое время у тебя пожить. А это станет возможно, если Уильям усомнится в своем отцовстве. В любом случае он сначала должен на нас сильно обидеться, и…
– Обидеться? Обидеться?!!! О, демоны! А что потом? Ты еще что-то задумала! Да?! Это же надо, как меня угораздило связаться с этой женщиной! А с виду была так трогательно беззащитна сначала. Но только до тех пор, пока не открыла рот. Я вспомнил, как ты моментально осадила самого герцога в первую же вашу встречу! Виль тогда места себе не находил, все вспоминал и вспоминал, как ты его посчитала мальчишкой. Нам бы уже тогда насторожиться. Но мы, как ослы, развесили уши. Стой! Ты так и не сказала, что еще есть у тебя в голове против нас. Говори, что еще задумала! Есть такое, да?
– Нет. То есть, да. Но об этом пока не расскажу. Не смотри на меня так. И за руки хватать не надо. Георг! Уймись! О, боже! Зачем ты меня так трясешь?! Ох! Мне плохо! Скорее! Где у тебя здесь ванная?! Ну, вот… А ты еще спрашивал, откуда я знаю о своей беременности. Теперь сам убедился, что женские предчувствия чаще не бывают обманом? И кто сотворил со мной такое наказание? Скажешь, не твой любимый Виль?
– Сейчас-то тебе стало лучше? – смотрел он на меня испуганно.
– Нет. Мне надо срочно прилечь. Ты во мне что-то взбаламутил и растряс. Что-то такое, от чего голова пошла кругом и перед глазами замельтешили черные пятнышки-мушки. Мне плохо. Мне очень плохо. Распорядись насчет комнаты, Георг, если не хочешь, чтобы здесь и сейчас умерла.
Вот так я осталась в доме маркиза. Сначала на день. Потом еще на два. Время шло, а маркиз менялся лицом. Он все больше мрачнел, и цвет его кожи стал подозрительно напоминать зеленоватый. А потом мы узнали, что герцог вернулся в замок. Дело было под вечер.
– Ну что, пойдешь сдавать меня своему другу? Что непонятного спросила? Когда в замок отправишься с доносом? – мрачно посмотрела на Георга из-под бровей.
– Уже. Я слугу послал с запиской в тот же день, когда ты здесь появилась и стала строить из себя смертельно больную.
– Слушай! А может, он махнет на нас рукой? У него там есть, с кем утешиться.
– Уверен, что нет. Я его хорошо знаю. А то, что ты мне здесь наплела… Это я только сначала растерялся, а теперь пришел к выводу, что с тобой надо быть настороже.
– Это хорошо, что ты теперь настолько успокоился. Мне твой настрой тоже передается, и это полезно здоровью, моему и ребенка.
– А может?…
– Не может. Увы, Георг, но у меня задержка. Тебе надо объяснять, что это такое? По глазам вижу, что нет. И, черт возьми, как я зла от этого! – в сердцах швырнула колоду карт на стол, которую до этого тасовала в задумчивости.
– Ну, ну! – пошлепал он меня по руке, усаживаясь напротив. – Скоро все разрешится, милая. Может, сыграем? – сам начал перебирать колоду. – Ты меня сейчас обыграешь, я знаю, но это тебя наверняка отвлечет от тревожных дум. Так что?
– А-а! Давай!
Мы не успели доиграть третью партию, когда нам доложили, что прибыл Уильям Карельгтон. Мое воображение рисовало, что вошел бы стремительно и испепелил бы всех присутствующих взглядом. Дальше фантазии дали сбой, никак не получалось угадать развитие событий. А герцог взял и нас с маркизом удивил. В гостиную он вошел спокойно, на пороге даже замешкался, пробормотав неразборчиво какое-то приветствие, и только после этого сел на предложенный ему стул. И вот, что совсем уж было странным, так это то, что лицо не выглядело хмурым, только очень усталым, особенно глаза.
– Я вас слушаю, – обратился не понятно к кому. – Рассказывайте, что произошло.
– Э-э!.. – попытался начать беседу Георг. Но у него не получилось. – Собственно, я обо всем тебе изложил в записке.
– И добавить тебе нечего? Хорошо. А что скажешь ты? – и перевел глаза на меня. А мне сделалось от его взгляда очень неуютно. От этого тоже замешкалась.
– Не знаю, что написал в записке Георг…
– Тебе и не надо знать, – покивал головой. – Изложи свою позицию. И лучше, если сделаешь это коротко.
– Совсем коротко? Ладно. Я ушла от тебя к Георгу.
Тот от моих слов как-то сдавленно крякнул, но от комментариев удержался. Только поерзал немного в кресле, в котором сидел, пока в комнате некоторое время висела молчаливая пауза.
– Пожалуй, мне понадобятся, все же, некоторые подробности, – вот теперь брови Уильяма сошлись на переносице. – Про беременность, правда? Отвечай!
– Правда. Но ребенок не твой.
– Э…э…м… – маркиз пытался поучаствовать в беседе, но у него снова не получилось.
– Как это может быть?! – теперь и глаза герцога ожили на осунувшемся лице, из них даже первая гневная искра сорвалась. – Дьявол, тебя побери! Кто же тогда?!
– Так ясно же! Георг!
– Я?!! – глаза маркиза чуть не выскочили из орбит. – Виль! Я тебе писал. Вспомни, что.
– Чушь не говори, – Уильям провел ладонью по лицу, как будто хотел стереть с него снова накатившую усталость. – Этого не может быть. Когда же, по-твоему, все могло случиться?
