— И ты думаешь, что Империя могла все это исправить?
— Да. Думал.
— А сейчас? Думаешь? Или что-то изменилось?
— Возможно, изменился я, — усмехается он. — Нет, я по-прежнему самовлюбленный ублюдок, у которого руки по локоть в крови. И если где-то за пределами этого мира существует нечто вроде Ада, то меня ждут именно там. И абсолютно заслуженно, — кажется, он говорит серьезно, не пытается намеренно обличить себя, чтобы вызвать во мне какие-то эмоции. — Помнишь, я назвал Магн'нуса вором? Там, в моей лаборатории.
— Да. Но подумала, что это так, для красного словца, потому что ничего больше не добавил.
— Так вот, с твоего раскопа синалума часть полезной породы идет в Империю, часть — в неизвестном направлении.
Смотрю на него и даже не понимаю, как реагировать. Ведь Император Эр всегда был доволен Магн'нусом, даже вручил ему благодарственную грамоту и сверх причитающегося выплатил какое-то деньги.
— У меня нет доказательств, всего лишь наблюдения. Я несколько дней провел на раскопе. Тайно, разумеется. Но этого мало. Собственно, вся эта схема не особенно и скрывается. Просто Магн'нус отчего-то уверен в собственной неуязвимости.
— Правильно я понимаю, что такое невозможно без высокого покровительства?
— Конечно. Чем дальше, Хёдд, тем больше я склоняюсь к мысли, что в Империи действует некая теневая сила, которую наш солнцеликий Эр благополучно игнорирует. Трехглавые, твой брат, Магн'нус — за ними кто-то стоит. И этот «кто-то» не брезгует работать руками что халларнов, что северян. Не знаю, идет ли синалум этой теневой силе, не удивлюсь, если это так.
— Слишком много предположений, — с большим трудом подавляю зевок. Мне очень интересно говорить с Келом. Разговор, который изначально был совсем о другом, неожиданно обрел серьезную окраску. Но усталость берет свое — и я едва не клюю носом. — Тебе никто не поверит.
— Я никому и не собираюсь об этом рассказывать. Только тебе. Да и то случайно, не планировал этого делать. Но ты поверила, — Кел'исс выглядит расслабленным и почти довольным. — Или сделала вид, что поверила. На самом деле, не так уж и важно. Это просто информация, в которую верю я сам. Могу ли ошибаться? Как показывает практика — еще как. Но у меня нет ни ресурсов, ни желания копаться во внутренней политике Империи. Уверен, для этого есть специальные люди, куда как более осведомленные, чем один полумёртвый заклинатель.
Его голос звучит все тише и тише. Я честно пытаюсь сохранить внимание и удержать веки открытыми, но напрочь проигрываю эту битву. Кажется, в последний раз, когда еще балансирую на грани сна и бодрствования, понимаю, что приваливаюсь к плечу Кела. Хочу отлипнуть, сесть ровно и хоть как-то взбодриться, но тело становится таким неповоротливым и ленивым, что даю себе пару мгновений, чтобы прийти в себя и уж точно открыть глаза.
Глава пятьдесят вторая: Кел’исс
Я же не хотел спать! Думал еще раз пройтись по постам и проверить их готовность, хоть наверняка бы опять нарвался на плевки под ноги. Они сколько угодно могут охранять свою госпожу, но меня по-прежнему воспринимают врагом. Что ж, их право, я не в обиде. Главное, что днем они не отвернулись от Хёдд.
А ведь такая вероятность не то что существовала, она была столь же реальной, как тот сраный снег, что лежит на улице. За старым пнем бы точно пошли, уже и желающие погреться у костра ведьмы виднелись, только тех, кого убедило выздоровление предоставленной парочки сородичей, оказалось больше.
Хёдд этого не видела, но, когда трухлявый шаман вытащил нож, а мне надоело слушать его ересь, за ее спиной произошло движение. Первым за оружием потянулся ее охранитель. Следом — его люди. Следом — обычные зеваки.
Пень не меня испугался, он испугался людей, которым все это время пускал пыль в глаза, а тут что-то сломалось, что-то пошло не так. В особенности странно себя повел Турин. Хёдд не приврала ни на Йоту, ее брат действительно странный. Я помню его, видел год или чуть больше назад. Здоровенный дикарь с рожей, вдвое шире моей, и ручищами, которыми впору дробить камни. А днем я увидел очень больного человека со стеклянными глазами. Вот только сказать, что выглядел он при этом немощным — никак не могу.
Когда открываю глаза, вокруг почти полная тишина. Свет горит слабый, но видно небольшое движение — в себя пришли еще трое больных. Хорошо. Сейчас амулет Турина держит охранитель Хёдд. По сути, его можно просто повесть на шею любому больному, но я опасаюсь… не знаю, всякого. Что человек встанет и уйдёт, никому ничего не сказав, что, не очень вероятно, но и не невозможно. Куда спокойнее, когда лекарская вещица в руках того, кому хоть немного доверяешь. А этому Эйстину Хёдд доверяет.
Только где она сама?
Поднимаюсь и первым делом прохожу к в несколько раз сложенной шкуре, на которой спит Хельми. Поправляю укрывающее его одеяло. Кажется, в его возрасте я не был таким спокойным и выдержанным, хотя жилось мне явно гораздо проще.
Не хочу, чтобы сын рос среди вонючих лачуг, общался с тупыми дикарями, и чтобы его жизнь зависела от удачи на охоте или глупости соседского клана, который с ничего решит вырезать мужское население своего соседа. Для дикарей это обычное дело.
Нет, я не из тех, кто планирует хранить свое чадо в неге и тепле. Мужчина должен уметь драться, должен уметь добиваться поставленных целей, должен быть правильно злым. А для этого нужно соответствующее воспитание. Но не здесь. А Хёдд из своего снежного захолустья никуда не сдвинется. В этом никаких сомнении.
Прохожусь по святилищу, заглядываю в каждый угол, но нигде ее не нахожу. Возвращаюсь в зал, там ее все еще нет. Что за дела у нее могли возникнуть?
— Где твоя госпожа? — спрашиваю Эйстина.
Тот не спит и должен был заметить, когда она ушла.
— Не знаю, сидела-сидела, потом встала и ушла. Туда, — указывает в сторону задней двери. — Ничего не сказала.
Киваю и иду на улицу.
С неба валят крупные хлопья снега, но рядом ни следа. Следы появляются лишь дальше, на дорогах, по которым время от времени прохаживаются постовые. Обхожу все вокруг святилища, но никто из северян Хёдд не видел.
Что вообще происходит?!
Не тайно же она ушла, в самом деле. Зачем? Да еще и оставив сына. Не верю. Значит, где-то внутри. Снова возвращаюсь в святилище и поднимаю на ноги всех, кто эти ноги передвигать может. Зажигаем все фонари и факелы, практически ползком за каждой полкой и сундуком.
Тщетно.
Впервые в жизни я понятия не имею, как реагировать. Даже тогда, очнувшись в сраной пещере, воскресший после смерти, точно знал, что буду делать дальше. Вопросы были, да они и сейчас есть. Но собственные действия казались вполне понятными. А сейчас? Она ушла к Магн'нусу? Но зачем? К брату? Тот же вопрос. Какие-то дела в городе? Такие, что никому о них не сказала?
Ладно, передо мной она отчитываться не должна, хотя после того, что мы прошли вместе, намекнуть о своих планах было бы не лишним. Но ее же и собственные люди потеряли.
До утра не смыкаю глаз.
Как только светлеет, проверяем все окрестные дома, хотя заранее понятно, что толку из этого не будет. Самолично опрашиваю каждого, кто ночью стоял в дозоре, Проклятье! Эти недоумки больше смотрели вовне, чем внутрь охраняемого периметра. Еще и отвечают через раз, строя такие недовольные рожи, точно я самолично придушил их первенца. На помощь приходит Эйстин. С ним они куда разговорчивее.
— Может, ее выкрали? — предполагает охранитель.
— Когда вышла на улицу? — такая версия мне в голову тоже приходила. — Но чтобы никто не заметил?
— Всякое бывает.
— Допустим. И где ее могут держать?
— Большой Дом сильно пострадал от пожара. Там — вряд ли. Поэтому… в любом другом месте. Магн'нус живет в одном из общих клановых домов. Может, там?
Мне что, вот так просто завалиться к нему в гости и спросить, где Хёдд?
Собственно, другого варианта и нет. У меня нет.
