- Ты тоже это видела? Картину из последней нити?
- Да, - шепотом ответила Микки.
Астерий вдруг начал резкими, яростными движением собирать лежавшие кучками нити.
- Я не понимаю, что произошло. Это же нити реальности. Они вплетаются в сны, которые позже сбываются.
Mикки молча сбросила с плеч паллу и расстелила на траве, чтобы Астерий мог сложить туда нити.
- И?… - произнесла она, потому что Астерий за-
- И предполагается, что они не могут показывать фантазии и ложь!
От его мощного выкрика огонь факела заметался, но Микки даже не шелохнулась. Уверенно она шагнула вперед, преодолевая небольшое расстояние между ними. Астерий замер. Микки подняла руку и осторожно провела по его щеке кончиками пальцев. Он вздрогнул, но не отшатнулся.
- Тебе неприятно, когда я тебя трогаю? - спросила Микки.
- Нет!
- Ты хочешь и сам прикоснуться ко мне?
- Да, - прорычал он сквозь стиснутые зубы.
- Тогда я не понимаю, почему ты говоришь, что та картинка, которую мы видели, всего лишь фантазия и ложь.
- Потому что я зверь, а ты - смертная женщина.
- Прекрати! - рявкнула Микки, - Это ты сам делаешь все невозможным! Мне наплевать на зверя! Это не помешало мне желать тебя там, в Талсе, когда ты начал появляться в моих снах… а я ведь даже не знала тогда человека, скрытого в тебе. Так почему это должно помешать мне стремиться к тебе теперь?
- Микадо, ты не понимаешь. На карту поставлено нечто гораздо большее, чем то, что может или не может случиться между нами. Ты здесь лишь ради…
- Я здесь ради роз! Черт бы все это побрал, Астерий! Я знаю! Или ты думаешь, что я не способна выполнять свою работу и одновременно любить тебя? Боже правый! Люди в этом мире говорят ужасные вещи о моем прежнем мире, и кое-что из этого даже правда, но я начинаю все больше и больше думать о жрицах, что были здесь до меня. Они что, не способны были заниматься разными делами?
- Прошу тебя… Умоляю, не говори того, чего ты действительно не думаешь.
Микки подумала, что он произнес это так, словно его сердце разрывалось на части.
- О чем это ты? Я с тобой абсолютно честна!
- Смертная женщина не может любить зверя.
- Кто это тебе сказал?
Астерий быстро отвел взгляд.
Микки снова шагнула к нему и коснулась пальцами его щеки. Астерий закрыл глаза, как будто ему стало невыносимо больно.
- Уж не последняя ли Эмпуза, та самая, из-за которой Геката на тебя разгневалась?
Глаза Астерия мгновенно открылись.
- Кто рассказал тебе о ней?
- Никто… никто не рассказывал. Но я же не идиотка. Ты навлек на себя гнев Гекаты. Эмпуза исчезла. Розы больны. Я здесь, и принес меня сюда именно ты. И если продолжить, нетрудно будет сообразить, что между вами, тобой и Эмпузой, что-то произошло.
- Мне запрещено говорить о прошлом.
- Уже слышала. И тебе, и всем остальным здесь это запрещено. Но мне-то никто не запрещал, так что позволь я сама тебе кое-что объясню. Первое: я - не она. Уверена, я несколько старше ее и, скажем так, немножко умнее. Второе: я пришла из совершенно другого мира, а это значит - я не страдаю от предубеждений, свойственных женщинам Царства роз. Например, для меня не составляет труда испачкать руки, ухаживая за розами. И мне нетрудно увидеть в тебе человека. А теперь я хочу, чтобы ты честно и ясно ответил на один вопрос, и при этом я не желаю слышать что-нибудь вроде «мне запрещено говорить обо всем этом дерьме».
- Спрашивай, - коротко сказал Астерий.
- Существует ли некое правило, которое запрещало бы жрице Гекаты Эмпузе любить ее Стража?
Он посмотрел на нее в упор.
- Мне неведомо подобное правило, но в нем никогда и не было нужды.
Микки перевела дыхание и сказала:
- А теперь есть.
- Микадо, ты говоришь, что видишь во мне человека?
- Вообще-то я говорю, что я, похоже, влюбилась в человека, скрытого в тебе. Думаю, это началось еще тогда, когда ты мне снился.
Микки не прикасалась к Астерию, но она стояла достаточно близко, чтобы ощутить, как он задрожал.
- Просто слышать, как ты произносишь подобные слова, - уже чудесный дар для меня, такой, какого я не получал никогда в жизни. Но ты должна понять, что, хотя я обладаю сердцем и душой человека, у меня есть и звериные страсти. Я стараюсь подчинить себе зверя, но он всегда присутствует, и он так же, как мужчина, изголодался по любви.
Микки захлестнула волна чувств, сердце забилось быстрее. Но она ничего не боялась. Она была зачарована. Взяв руку Астерия, она медленно поднесла ее к губам.
- Я не могла бы полюбить мужчину, не приняв зверя.
- И ты не боишься меня? - низко прорычал Астерий.
Микки прижалась к его руке щекой. Он обхватил ее лицо, и она поцеловала его в ладонь.
- Разве скрытый в тебе зверь хочет мне зла?
- Нет! Он хочет любить тебя, но не умеет…
- Значит, мы должны его научить.
Они молча закончили складывать нити в паллу, но их руки то и дело соприкасались, а глаза говорили о снах, которым суждено осуществиться. Потом они пошли назад через лес, слишком занятые друг другом, чтобы замечать нечто, скрывавшееся в тенях, - нечто, следившее за ними красными глазами, хищно наблюдавшее за каждым их движением…
Они быстро шли через спящие сады, и Астерий нес нити, завернутые в шелковую паллу. Они шли рядом, касаясь друг друга руками. И Астерий радовался обжигающей боли, которую вызывали в его теле эти соприкосновения. Это была та цена, которую он с радостью платил за близость Микадо.
Мысли в голове Астерия неслись галопом. «От ее прикосновения мне больно, значит, она еще не любит меня, но, может быть, она готова к этому? Возможно ли такое? А если нет… если это просто обман или некий странный порыв, которому она поддалась, но потом пожалеет…» Надо довольствоваться сегодня теми словами и той надеждой, что она подарила ему. И хватит.
«Не хватит!» - проревел зверь внутри его,
«Но этого должно быть довольно. Даже если каким-то чудом она полюбит меня, это ничего не изменит. Ее судьба должна остаться прежней».
Ум и сердце Астерия вступили в противоборство между собой, и он молчал, переживая внутреннюю битву и наслаждаясь легкими прикосновениями руки Микадо к его руке.
А Микки старалась вообще ни о чем не думать. Она просто то и дело посматривала на четкий профиль Астерия - крепкий подбородок, широкий лоб, острые черные рога… По ее телу время от времени пробегал холодок - отчасти от тревоги, отчасти от восхищения. Она и не собиралась думать. Она намеревалась просто следовать своим инстинктам.
Они оба настолько ушли в себя, что немало удивились, обнаружив, что уже стоят у подножия лестницы, поднимавшейся на балкон Микки.
