— Ага, — усмехнулся он и пропел строчку из песни, которая играла у него в голове. — Why'd you only call me when you're high?
У Максима на лице появилось выражение отвращения, он допил свой кофе и убежал работать.
Дилан перестал дурачиться и занялся проверкой оборудования и отладкой работы программы.
«Я, что, опять буду сидеть без дела?»
«Нет, — ответил он. — Иди сюда. Смотри, эта программа управляет теми устройствами, что я установил в лаборатории. Когда придёт время, ты по очереди нажмёшь эти пять кнопок».
«Это такое утешение, да?» — исподлобья посмотрела на него я.
Он кивнул и погрузился в свой монитор, тем самым давая понять, чтобы не мешала.
После обеда Дилан уехал на встречу с Линнеманами. Он застал их забившимися по разным углам кабинета.
— Добрый день, господа! — с первого взгляда оценив ситуацию, начал он. — Я вижу, Алекс уже в курсе.
— Это всё вы! Это вы заставили её уехать! — взревел он.
За время знакомства с Алексом я настолько часто слышала этот его ревущий гнусавый голос, что мне начало казаться, что это его обычная манера говорить.
— В самом деле? — защищался Дилан, который сам едва не морщился от этих скрипяще-визжащих звуков. — Не ты ли пожалел денег? Не ты ли больше поверил бумаге, чем своей возлюбленной? Если бы ты по-настоящему любил свою девушку, ты бы поступил иначе, так что не нужно делать из меня виновного. Когда хочешь покорить сердце женщины, докажи ей, что ты его достоин, а не прячься в кусты. А сейчас мне нужно, чтобы ты понял, что бесплатно тебе не достанется ничего. Поэтому на своё право стать бессмертным ты заработаешь трудом и потом. Я лично прослежу за этим. Ты хорошо меня понял?
На перекошенном лице Алекса отразилась крайняя степень гнева. Правда, все знали, что гнев этот бессмыслен и безопасен, так что устрашающей гримасой никого не удалось напугать.
— Ты что-то хотел сказать, Алекс? — подначивал его Дилан.
— Я ненавижу вас обоих! — выкрикнул тот.
— Твои чувства никого не волнуют. Надень белый халат и иди работать! — холодным тоном без всякого выражения сказал Дилан.
— Вот сами и работайте! — Алекс направился было к выходу, но тут сам Альберт Линнеман решил вмешаться:
— Алекс, стой! — неожиданно громким голосом потребовал старик. — А ну вернись! С тобой ещё не договорили! Твоё детство давно закончилось, и я больше не собираюсь тащить тебя на своей шее. Так что будь добр отрабатывать те деньги, которые я плачу за твоё обучение.
— Вы все за это ещё ответите! — бросил Алекс и вылетел из кабинета отца.
Старик стазу как-то поник и закрыл рукой лоб.
— Пусть поймёт, что он бессилен без вашей помощи. Не извиняйтесь перед ним, он слишком неблагодарный, чтобы сиюминутно всё осознать.
— Давно пора было поговорить с ним… — сам себе под нос пробормотал профессор.
— Я оставлю вас. Всего доброго! И не волнуйтесь, скоро всё это закончится, — сказал на прощание Дилан.
Но покидать так рано лабораторию он не собирался. Ему было мало тех коротких нравоучений, которые он успел высказать Алексу.
Дилан нашёл парня в его же кабинете: большинство вещей в порыве ярости были сброшены с полок и стола на пол. Дилан присвистнул.
— Убирайтесь! — закричал Алекс.
— А то что? — поинтересовался Дилан.
Тот промолчал.
— Ты однобоко смотришь на ситуацию: перед тобой открыты горизонты вечной жизни, а ты рискуешь отказаться от всего этого из-за девчонки, которая: а) не поддерживает твоих взглядов; б) не так уж и дорога тебе, судя по твоим поступкам; и в) ты уже потерял её, не так ли? Ты же не смог стать тем, кто ей нужен?
— Это не ваше дело!
— А что, если я скажу, что она не уехала?
Глаза Алекса загорелись, но услышанное показалось ему слишком невероятным:
— Вы лжёте!
— Ладно, скажу по-другому: я знаю, что эта девка осталась здесь не просто так и, уверяю тебя, я хорошенько повеселюсь, пока не выясню, что именно она замышляет. И советую тебе работать в поте лица, чтобы не повторить её судьбы.
— Что вы собираетесь с ней сделать? — разволновался Алекс.
— Это будет зависеть от неё. Я всегда остаюсь в выигрыше, так что даже не пытайся встать у меня на пути. Да, и вымещение злости на бытовых предметах — это признак ничтожества. Приберись здесь. Твой кабинет похож на свалку, — с этими словами Дилан ушёл.
«А теперь ты поставила бы на него?» — спросил он.
«Ты только разволновал мальчика. Думаю, вряд ли он выползет из своего домика. Он, наверное, уже забыл, как я выгляжу. Помнит только, что вы с отцом его обманули».
«Я сделал, что мог. Узнай у Максима, как продвигаются дела?»
Максим добился относительного успеха, сказал, что уже через час будет готов приступить к ликвидации базы данных лаборатории. Уловка состояла в том, что вирус должен взломать удалённый сервер с дубликатами всех файлов и подчистить всё его содержимое. Звучит довольно просто, но меня, далёкую от тонкостей программирования, никто не спешил просвещать более подробно.
«Диана, скажи ему, чтобы открыл нам доступ к камерам наблюдения в здании», — просигналил Дилан.
«Ладно», — ответила я.
Максим же отреагировал на эту просьбу бурно и с негативом:
— Он ещё позднее не мог этого сказать? Передай, пусть занимается этим сам!
— Мы работаем в команде, Максим, а не соревнуемся друг с другом… — попыталась уладить конфликт я.
— Вот именно! Я сейчас работаю на пределе своих сил, поэтому со всем остальным разбирайтесь как-нибудь без меня.
Я больше не стала к нему приставать, но спустя пять минут он сам попросил дать ему второй компьютер. Ещё через полчаса у нас всё было готово к взрыву.
Мы трое, как отъявленные взломщики-конспираторы, устроились перед мониторами ждать подходящего момента для начала активных действий.
Последние рабочие покинули лабораторию в семь вечера. Остался старик Линнеман и уборщица. Вскоре женщина ушла.
Нам было не принципиально, погибнет профессор при взрыве, от сердечного приступа или от рук кого-нибудь из нас. Подходил любой вариант, лишь бы не наследить.
Неожиданно камеры зафиксировали ещё кого-то: это был Алекс. Он ворвался в двери и побежал вверх по ступенькам. Сначала он направился в хранилище, взял какую-то канистру, потом заперся у себя в кабинете. Через некоторое время он пробрался в кабинет отца, держа в руке всё ту же канистру.
Камеры были установлены только в коридорах, холле и лаборатории, где проводились химические опыты, так что нам оставалось только догадываться, что задумал наш истеричный мальчишка.
«Похоже, мы имеем дело с поджигателем», — предположил Дилан. По его лицу было видно, что он получает удовольствие от наблюдения за марионетками.
Альберт Линнеман работал с микроскопом в лаборатории, когда Алекс ворвался к нему и начал крушить всё на своём пути. Мы могли только видеть картинку, но не слышали, о чём они говорят.
Профессор безуспешно пытался остановить сына, пока тот поливал все поверхности жидкостью из канистры. Оба кричали и размахивали руками. Старик хватался то за голову, то за грудь, а его сын в запале ярости не замечал этого.
«Всё ещё не поставила бы на него?» — спросил Дилан.
«Нет. Но на тебя поставила бы не раздумывая», — был мой ответ.
Алекс поджёг какую-то жидкость. Мгновенно вспыхнуло пламя. Затем он побежал поджигать остальные помещения, где уже успел разлить горючее.
Дилан засмеялся, предвкушая дальнейшие события. Догадаться было нетрудно: по всему зданию сработала система безопасности и полилась вода, чтобы потушить пожар.
— Ха-ха-ха! Так и знал, что он не додумается отключить датчики! — вслух высказался Дилан.
— Он химик, а не физик и не инженер. Человек, на которого нельзя ставить, — ответила я с заметным разочарованием в голосе.
Проливной дождь с потолка застал Алекса, когда тот стоял посреди коридора. Он принялся рубить воздух руками, некоторое время кривлялся, проклиная небо. Потом, убитый своим фиаско, убежал прочь.
