но по её краям Йонг замечала маленькие повторяющиеся фигурки – Дракон, Феникс, Единорог, Тигр и Черепаха. Религия здесь переплеталась с мифологией так сильно, что сложно было отделить одно от другого. В каком-то смысле они были едины.
Их, уставших и вымотанных, встретили монахи в землистого цвета кашаях.
– Мы ждали вас завтра, – поклонился один из них. Чунсок тоже склонил голову.
– Ополчение прибудет завтра, вы правы. Мы приехали раньше, чтобы помочь.
– Великие Звери знали, что причина нашей встречи не будет радостной. И всё же мы приветствуем вас с теплом и благодарностью. Проходите скорее.
В монастыре было несколько зданий: главное, с просторным залом для молитвы, окружали несколько строений поменьше, а в глубине раскинувшихся на склоне садов прятались павильоны для медитаций. Йонг пригласили переночевать в одном из них, заверив, что ночи здесь тёплые и светлые.
Она вымылась в тёплом источнике в дальней части монастырских владений, а потом вернулась к остальным. В здании, отведённом для трапез, уже сидели за невысокими столиками все, с кем она приехала, и Дарым.
– Ораёнъ, юджон-ёнг! – поприветствовала её лучница. Монахи удивлённо взглянули на Йонг, а потом неожиданно заулыбались.
– Для нас большая честь принимать нерождённого дракона, – сказал тот, что встречал их у входа. Его шею украшали длинные нити бусин разных цветов в повторяющемся порядке: зелёные, красные, белые, жёлтые и голубые. Воздух, Огонь, Земля, Металл и Вода.
Йонг не знала, как реагировать, а потому просто кивнула и подсела к столику Вонбина. Он пододвинул к ней чашку с рисом и разведённый в тёплой воде отвар Чжихо.
На некоторое время её отпустили тревоги о надвигающемся японском войске, о собственном слабом теле и скором возвращении – усталость взяла своё, и уже после одной чашки риса с парной рыбой Йонг поняла, что засыпает на плече Вонбина.
Дарым взялась проводить её до беседки, и Йонг уснула, едва коснувшись головой циновки. Стоящий рядом фонарь облепил её тёплым светом, Дарым накрыла одеялом и ушла, пообещав присоединиться позже.
«Наутро, – думала Йонг сквозь тягучую дремоту, – я высчитаю точное расположение чёрной дыры, и когда Нагиль приедет в город, буду знать, куда уходить».
* * *
День ожидания длился вечность. Йонг старалась не высматривать у линии горизонта полоску пыли, предвещающую скорое появление войска, но взгляд то и дело тянулся за южные стены. Она уговорила монахов пустить её в монастырскую библиотеку – пришлось поступиться обещанием не использовать положение юджон-ёнг в личных целях, но иначе лысые молчуны оставались равнодушны ко всем просьбам Йонг и смилостивились только после заветной фразы на ёнглинъ.
– Тоуда мэ [81]. Я ищу карты звёздного неба, это важно.
Главный монах – тот, с разноцветными бусинами вокруг шеи, – сам проводил её в библиотеку, закрыл за ней двери и попросил кого-то принести чай. Йонг ходила по узким проходам между высокими полками, уставленными рукописными книгами, и трогала их кончиками пальцев почти с болезненным трепетом. Она видела работы чосонских учёных и литераторов в музее мамы, иногда ей позволялось прикасаться к ним и листать под бдительным надзором экскурсоводов, но большинство книг пряталось за стёклами витрин, а информацию можно было получить с экранов и интерактивных досок с подсветками. Аутентичность прошлого выдавливалась даже из музеев современными технологиями, связь с историей рушилась, несмотря на упорство многих неравнодушных.
Здесь же Йонг брала в руки переписанный монахами «Самгук саги» [82], чувствуя, что книга дышит. Так близко к истории она не ощущала себя ни разу, хотя провела в не-Чосоне больше месяца.
– Вы хотели посмотреть карты? – спросил монах, имя которого Йонг так и не узнала – он не называл себя, как и прочие послушники, и все они были для неё почти на одно лицо.
Йонг пришла к нему из-за полок; те стояли по кругу, и центр зала пустовал, на полу лежали циновки с пуфиками, от которых пахло ладаном и чем-то травяным.
Монах разложил перед ней несколько свитков. Одну карту Йонг узнала сразу же – перед ней раскинулся весь не-Чосон, от границы с Японией на юге до Минской империи на севере. На второй было звёздное небо, но созвездия с трудом угадывались – карта отличалась от тех, что Йонг видела у Нагиля и Лан.
Им принесли чай с лепестками какого-то цветка, Йонг машинально выпила всю чашку и смущённо оглянулась. Монах пил маленькими глотками и никуда не торопился, похоже.
– Эти карты составляли ещё во времена первого Дракона, – объяснил монах. – И земли, и звёзды постоянно движутся, юджон-ёнг, и старые записи могут быть бесполезны, если не уметь обращаться с ними.
– Вы умеете? – спросила Йонг, склоняясь над бумагой.
Чернильные точки небесных тел затёрлись от старости, выцвели, и некоторые были почти незаметными, но Йонг уже отметила опорные звёзды Лазурного Дракона – его сердце находилось почти в том же месте, где был храм Дерева, а рог висел над Тэмадо. Йонг потянулась за картой не-Чосона, наложила поверх неё звёздное небо. Под рукой ничего не было, и она вытащила из-под ворота чогори мешочек с рисом от Нагиля. Сухие зёрнышки расположились на месте шеи, корня, покоев, хвоста и веялки Лазурного Дракона, но рисунок выходил новым, незнакомым.
– Если бы у меня были исследования из института, я бы замерила всё с точностью до метра! – вздохнула Йонг, растирая немеющие от возбуждения ладони. – Странно, что созвездие изменило положение не целиком, две звезды остались на прежнем месте.
– Тело Дракона плывёт по небу, – сказал монах, всё это время молчаливо наблюдавший за ней. – Но сам он берёт начало с храма Металла на Тэмадо, а сердцем всегда остаётся в храме Дерева. Вот, смотрите…
Он подвинул зёрнышки на полпальца влево, шея и покои переместились, так что теперь Йонг узнавала тело Дракона, очертания которого наблюдала долгие вечера над картами у костра.
– Дэбак, – выдохнула она. Монах посмотрел на неё с удивлением, но ничего не сказал. – Значит, пи Скорпиона у западного истока Кыма. Айщ, пакчо [83]! Я думала, она ближе!
Монах совсем растерялся, но быстро взял себя в руки, и когда Йонг выпрямилась, сделал вид, что его нисколько не беспокоят незнакомые ругательства юджон-ёнг. Он протянул Йонг новую порцию чая, цветов в нём уже не было, и Йонг снова проглотила его, не чувствуя вкуса. От переживаний закружилась голова, в библиотеке было несколько душно. Йонг потёрла вспотевший лоб, гадая, как много времени провела рядом с молчаливым служителем Будды.
– Вы уверены, что расположение точное? – спросила она. Монах сдержанно кивнул. Недоверие его оскорбило? Или здешние монахи были так же правдолюбивы,
