Он улыбнулся ей, и от этого у неё скрутило живот. Её затошнило, но она сомневалась, что внутри у неё есть что-то, что можно было бы извергнуть. Она сильно дёрнула за кандалы, скреплённые над её головой, зная, что они не сдвинутся с места, но не в силах остановить этот порыв.
— Расслабься, — вздохнул он. — Я не собираюсь убивать тебя, если ты так думаешь.
— Нет? — сказала Аврора дрожащим голосом. — Тогда зачем ты уложил меня на землю?
— Чтобы удержать тебя, — сказал он, как ни в чём не бывало, как будто это было вполне разумно.
Он подошёл к ней поближе и бросил перед ней мёртвую лису.
— Я принёс еду.
Аврора в замешательстве, молча, наблюдала, как он разжёг костер, не используя кремень или какой-либо другой метод, а так же, как и она, с несколькими искрами небесного огня. Он был более сдержан, не обжигал землю, как она, а только разжигал пламя, в котором нуждался. Затем он принялся свежевать пойманную дичь и жарить её на костре.
Большую часть работы он не обращал на неё внимания, но и не был одинок. Она наблюдала, как он ходит по лагерю, замечая, когда он останавливался и пристально смотрел в сторону, как будто разговаривал с кем-то, кого она не могла видеть. Он проделывал это снова и снова, иногда подолгу, а иногда лишь бросал короткий многозначительный взгляд через плечо. И хотя она не могла слышать его разговоров — он слишком хорошо скрывал свой разум, — она чувствовала рой тёмных духов, которые собирались вокруг него. Они двигались вместе с ним, как свита, цепляясь за него, как будто он был их Богом. И она предполагала, что в некотором смысле так оно и было. Они хотели только смерти и разрушения, и он предоставил им такую возможность.
Она напряглась, чтобы сохранить свои щиты против чистого напора душ вокруг неё. Некоторым из них, должно быть, были столетия. Разложение, которое она чувствовала, было настолько глубоким, что его невозможно было не распознать. Неудивительно, что заклинания Повелителя бурь всегда так сильно действовали на неё, если всё дело в душах, что он использовал. И судя по тому, что она чувствовала, у него их были десятки и десятки. Если он выпустит эти души, весь мир сгорит, а не только Паван.
Наконец он снял мясо с огня и поднёс к ней палку, опустившись рядом на колени. Он оторвал кусочек плоти пальцами и поднёс к её губам. Она ждала подвоха, но он только ближе придвинул кусок мяса, и в его глазах промелькнуло нетерпение.
Это было унизительно, но она обнаружила, что её желудок яростно урчит в ответ, как будто она не ела несколько дней. Она вспомнила, что понятия не имеет, как долго была без сознания. И в ближайшее время будет безопаснее, если она не станет открыто сомневаться в его доброте. Ей нужно было понять, почему он забрал её. Поэтому она открыла рот и взяла предложенное мясо, став медленно жевать. Он сел на корточки и оторвал кусок для себя.
Она взяла второй кусок мяса, приятно удивлённая тем, что боль в голове немного утихла. Когда он откусил свой кусок, она набралась смелости спросить:
— Зачем ты это делаешь?
Он склонил голову набок, и это изменение привлекло её взгляд к открытому вороту его рубашки, где она могла видеть едва заметный намёк на мерцание на его груди, как и на её собственной. Только у него был не только небесный огонь. Свет вспыхивал множеством цветов, красным от огненной бури, чёрным от смерча, ослепительно белым от снежной бури. Снова и снова она видела это мерцание, порядок менялся, и не было никакой последовательности, которую она могла бы уловить. Она задавалась вопросом, боролись ли все души, которые он принял, за господство внутри него. Это объяснило бы хаотичность его души. Он казался ей слишком сложным, слишком большим, чтобы она могла его понять. Его душа была наполнена осколками и зияющими пропастями, которые в другом духе она попыталась бы исцелить. Но она была уверена, что это не те раны, которые можно или нужно лечить.
— Я исполняю волю богини, — в итоге ответил он, возвращаясь к еде, отрывая ещё один кусок и протягивая ей.
Она поколебалась и спросила:
— Богини?
Он сунул ей мясо, и она взяла его, жуя так быстро, как только могла.
— Ты, получившая её величайший дар, веришь в это? — спросил он, пристально глядя на неё с опасным предупреждением во взгляде.
Она старалась не смотреть на шрам, пересекавший его глаз. Напряжённость потрескивала в воздухе вокруг него, и у неё было предчувствие, что если бы она могла видеть бури над его сердцем, они бы дико мерцали.
— Верю, — сказала она, независимо от того, было ли это правдой. Честно говоря, она уже не была уверена, во что верит. Её воспитывали в убеждении, что богиня — это суеверие прошлого, миф, но всё остальное, что она знала, было перевернуто с ног на голову. Она больше ни в чём не была уверена.
— Я верю, что есть что-то большее, чем мы, что-то большее, чем те мелочи, на которых так сосредоточен мир. Но ты имеешь в виду… ты разговариваешь с богиней?
Он усмехнулся.
— В этом нет необходимости. Она дала мне способность, которой до меня обладали только боги. Выпускать бури по моей воле. В последний раз такое умение проявлялось во Времена Потрясений, и богиня была предана теми самыми последователями, которых она благословила. Теперь, спустя столько лет, то же самое происходит снова. Те, кто благословлён богиней, забыли своё происхождение, забыли, откуда пришли их силы. Они впали в алчность, извращённость и жестокость. Пришло время снова всё исправить, очистить мир от тех, кто позорит богиню, избавить мир от бурь раз и навсегда. Я — оружие, которое она послала для этого.
— А кто тогда я? — спросила Аврора, чувствуя, как колотится её сердце.
Повелитель бурь забыл об их еде в своей длинной речи, и теперь он вернулся к ней, предлагая Авроре ещё один кусок еды с проницательным, прищуренным взглядом.
— С этим я и хочу разобраться. Ты такая же, как я. Я почувствовал тебя с того самого дня, как ты приблизилась к городу. Я ждал, наблюдал, чтобы увидеть, что богиня хочет, чтобы ты сделала. Когда я почувствовал, что ты вытащила одну из моих душ в лесу, я не мог больше ждать. Что привело тебя сюда?
Аврора судорожно сглотнула, зная, что ей предстоит пройти по аккуратной дорожке.
— То же самое, что и тебя. Я сотрудничаю с повстанцами, чтобы свергнуть Локи. Вот почему мы были в диких землях и собирали магию. Мы готовились к нападению.
Он склонил голову, взглядом скользнув куда-то поверх её плеча, и она поняла, что он снова ведёт один из этих разговоров.
— Почему бы не использовать свои способности? — спросил он, вновь пристально посмотрев на неё.
— Я… я использовала. Но, предоставляя магию для восстания, больше людей смогут выполнить волю богини. Разве ты не понимаешь? Даже сейчас неодарённые люди могут атаковать Локи без меня, потому что я дала им средства.
Он сжал губы в тонкую линию, и она поняла, что должна сделать больше, чтобы убедить в правдивости своих слов.
— Я не так сильна, как ты. Я только недавно открыла свои способности. Сейчас в моём распоряжении только небесный огонь. Я зависима от сердец бурь и не могу без них вызвать иную бурю.
Встав, он оторвал зубами большой кусок мяса. Он вернулся к костру, жуя, с непроницаемым выражением лица. Положив палку рядом с костром, он повернулся и снова посмотрел на неё. Его глаза метнулись к нескольким точкам в воздухе вокруг неё, а потом он пожал плечами.
— Полагаю, я мог бы научить тебя. Должна быть причина, по которой богиня послала тебя. Она хочет, чтобы мы работали вместе в этой миссии.
Аврора решительно кивнула.
— Да, наверное, так и есть. Как иначе два человека с такими редкими способностями оказались бы в одном месте?
— Верно. Я планировал снова напасть сегодня ночью. Может быть, ты присоединишься ко мне и покажешь, как ты умеешь обращаться с небесным огнём.
Сердце Авроры билось так сильно, что казалось, будто оно занимает всю грудь.
— Помнишь, что я говорила о восстании? В Паване есть люди, которые ненавидят Бурерождённых так же сильно, как и ты. Нам не нужно причинять им боль, чтобы добраться до Локи. На самом деле, я точно знаю, что мятежники похитили Казимира Локи с намерением передать его тебе.
