поклонился растерянному Лошу, а растерянный аррел, я вам скажу, картина непривычная и доселе мною невиданная. А когда за Лесаром ему поклонились все стражи, а потом и верховная жрица, птиц едва не расплакался.
— Ничего, выживет, — с полувзгляда поняла меня Настасья. — Через минуту привыкнет, еще и наглеть начнет.
Орас тихо посмеивался. Он нехотя опустил руки, чтобы мы могли подойти к Хорилайн и ее супругу.
— Я, а до меня еще несколько жриц, хранили этот артефакт, — произнесла верховная жрица, протягивая мне резную шкатулку. — Теперь пришло время передать его вам, леди Слана, чтобы сила Адана Первородного, как и прежде, защищала Леандор от всех бед.
Хорилайн по-матерински улыбнулась, и я приняла шкатулку. Тяжелая. Конечно, все знали, что там, а Орас уже едва не подпрыгивал от нетерпения. Я понимала, насколько ему не терпелось осмотреть лабораторию Эриварда. Я и сама бы не отказалась, поскольку так ничего толком и не видела.
— Вся Аэрлея желает вам успеха, — напутствовала нас жрица.
Я же посмотрела на Китрэна.
— Справитесь тут без нас? — зачем-то спросила его.
— Главное сейчас, чтобы вы с Орасом справились, Свет мой, — тихо шепнул он.
Собрать артефакт по готовой схеме любой дурак сможет. Особенно, если он обладает навыками, терпением и нужным цветом магии. Прежде чем приступить к работе, мы с отцом немного осмотрелись.
— Да-а-а, — восхищенно выдохнула я. — Неплохо устроился узурпатор! Эту бы мощь да в мирное русло, сколько можно было бы судеб спасти.
— Это не он устроился, — улыбнулся мне Орас, выкладывая на подготовленный стол части Стража врат.
Каждый фрагмент он благоговейно брал двумя руками и перекладывал так осторожно, словно они были не из камня, а из хрупкого тончайшего стекла.
— Как это? — удивилась я, еще раз обведя взглядом огромное помещение мастерской.
— А так, — пожал плечами граф. — Здесь, Слана, перед вратами миров собрана вся мудрость арсов. Ее собирали еще наши прародители и нам завещали. Каждое поколение что-то привносило, дополняло…
— А Ги присвоил и пользовался, — хмуро закончила я отцовскую мысль.
Он чмокнул меня в затылок.
— Светлое ты создание, моя Слана, — сказал Орас. — Каждым поступком, словом и действием свое имя оправдываешь. Все так и не так одновременно. Лорд Ги ничего бы не присвоил, если бы ему не позволили этого. Равнодушие и гордыня — вот причина всего произошедшего, а Эривард просто оружие в руках закономерности. Мироздание щедро одаривает детей своих, но и жестоко карает, когда те забывают о его законах.
Все так. Я была полностью согласна с графом. Однако, кое-что в его словах заставило меня насторожиться.
— Перед вратами миров? — переспросила я.
— Перед ними, — рассмеялся Орас. — Ты собирай-собирай, не отвлекайся. Вон там, посмотри, плетение неровное. С этим артефактом должно быть все идеально.
Я про себя выругалась и стала исправлять указанные недочеты, но при этом внимательно ловила каждое слово отца.
— Ты же, Слана, не ожидала, что врата миров — это такая дверь? — спросил граф. — То есть, это, конечно, дверь, но совсем иного плана. Скорее, портал, а вовсе не арка, увитая плетущимися цветами.
Я задумалась. Вообще-то, именно в виде арки, украшенной цветущими розами и незабудками, мне и представлялся проход в другие миры. Внутри возникает сияние, а потом появляется лестница в облаках, уходящая в небесную высь. И обязательно радуга, и голуби белые с лавровыми ветвями в клювах. Но тут, наверное, земной стереотип сработал.
— И как этот портал выглядит? — поинтересовалась я.
— Как портал, — пожал плечами Орас. — Я-то сам его изображение только в древней книге видел, и то довольно схематичное. Открывается окно прямо в камне, напротив башни вечности. В ней мы сейчас с тобой и находимся.
— А Страж врат где находился?
— Хороший вопрос, Слана, — загадочно улыбнулся отец. — Никто из ныне живущих не знает его истинного места.
— Вот тебе и раз, — удивилась я. Мне осталось присоединить последнюю часть артефакта. — И что мы будем делать?
— Ничего, — ответил Орас. — Все реликвии древности сами знают свое место, поэтому Страж его займет сам, как только заработает снова.
Ох уж эти маги! Ох уж эта магия! Одни странности, неприятности и никакой личной жизни.
Хотя, нет. Магия — это иногда очень красиво и торжественно.
Когда последний кусочек встал на место, а связи снова стали целыми, артефакт вздрогнул и… «ожил». Только что передо мной лежал пласт камня, чем-то напоминающий слегка обработанный песчаник, и вдруг на нем проступили руны, письмена на незнакомых мне языках, орнамент, который наверняка что-то значил, а потом он вспыхнул и засиял. Да-да, тем самым, уже до боли родным и знакомым радужным сиянием, озаряя все вокруг.
Страж врат поднялся над столом и поплыл к выходу. Мы с Орасом последовали за ним.
Над площадкой артефакт завис и вдруг увеличился в размерах. Если бы это произошло в лаборатории, то не было бы больше у арсов мудрости предков, и нас с отцом не было бы — смело бы, так сказать, под натиском. Страж врат взмыл вверх, а потом занял свое место на конце шпиля, венчающего куполообразную крышу башни. Его лучи касались каменных стен, и они преображались — появлялись резные барельефы, лепнина, позолота, изящные колонны… Даже под ногами у нас был уже вовсе не серый камень, а нечто напоминающее мрамор высшей пробы.
— Вау… — выдохнула Женька и… распахнула крылья.
Я удивилась, Настасья тоже. Мы последовали примеру сестры и тоже материализовали наши крылья. Они больше не были радужными. Они были белыми-белыми, такими, что аж сияли белизной, и только если вглядываться, появлялся легкий радужный перелив.
— Ну что ж, — улыбнулся отец. — Белокрылых стало на три арсы больше.
— Чудес больше не будет? — спросила Настя.
— Будет, — ответил граф. — Вот прямо сейчас. Смотрите.
И мы увидели, как лучи Стража сфокусировались на гладкой стене отвесной скалы, расположенной прямо напротив площадки. Светлое пятно закрутилось, с каждым мгновением все больше напоминая спираль, и вспыхнуло, явив нам пульсирующее энергетическое окно.
— К оружию! — скомандовал Лесар, и стражи мгновенно выхватили пшекаи, приведя их в боевую готовность.
Но ничего этого не потребовалось.
Темное существо, качаясь на радужных лучах, поднялось в воздух, завертелось, становясь все меньше и меньше, а потом проход просто всосал в себя компактный сверток. Портал закрылся, и все с облегчением выдохнули.
— С Фреями свяжешься, раньше срока постареешь, — всхлипнул Лош. Птиц сидел на камне нахохленный и непривычно дрожащий, как обычный городской голубь после дождя, только гораздо массивнее. — А мне еще не одно поколение аррелов воспитывать! Все перья вон поседели!
И он продемонстрировал абсолютно идеальное черное оперение.
— Иди ко мне, страдалец, — сжалилась Настасья и подняла птица,
