Дымка свивалась в завитки и стремилась куда-то вверх. Туда, откуда совсем недавно нисходил поток силы.
– Это и правда все? – тихо-тихо спросила Хестер.
Она боялась поверить в чудо.
– Боюсь, что нет, – Лин-Торванс обернулся на Вай и Никлауса, – ты сможешь убедить волку унести их отсюда?
– Да.
Щиты погасли, и леди Аргеланд принялась наглаживать Конфетку. Трепать ее за уши и шептать о том, как сильно она, Хестер, в ней нуждается. Лин-Торванс в это время судорожно создавал веревки.
– Продержатся не больше часа. Я все-таки маг душ, а не… Не Даррен.
Сердце Хестер пропустило удар. Даррен. Быть может, он сейчас лежит без сознания? Лишенный конечностей, или придавленный каменной плитой, или…
«Хватит! – одернула Хестер сама себя. – Хватит нагнетать».
Конфетка, навьюченная двумя бессознательными оборотнями, умчалась. Леди Аргеланд отправила ее к отцу, в Зеркальный дворец.
– Он исчез, – некрос одним движением закончил выжигать запретный круг, – но потоки магии все так же нестабильны.
Лин-Торванс фактически стелился по земле. Он приближался к Анриане Дайергер и Кадрии Элеарской. Одновременно он прощупывал обеих своей силой.
– Кадрия мертва, – сказала вдруг Хестер, – да?
– Да. Она упростила нам задачу.
И только в этот момент леди Аргеланд поняла, что она тоже Элеарская. Что она тоже не смогла бы без последствий убить другого Элеарского!
– Как снять эту вещь? – Эрлих обернулся на Хестер. – Я чувствую, что мне ее трогать не стоит.
– Сейчас.
Леди Аргеланд-Элеарская подняла руку, и накидка, та самая накидка, сама спланировала к ней.
– Пожалуйста, – Анриана открыла покрасневшие, воспаленные глаза, – пожалуйста, хватит. Оборвите мою связь с ним.
Лин-Торванс коснулся ладонью лба леди Дайергер и замер, как будто чутко прислушивался. Хестер же повернулась к ним спиной и принялась осматриваться. Она изо всех сил тянулась к Даррену, звала его, запускала поисковые заклятья, но… Он как будто исчез?
– На землю!
Эрлих сбил Хестер с ног и закрыл собой, пытаясь спасти от сорвавшегося с небес пламени! Некрос был готов отдать жизнь за свою Императрицу, но…
Огромное крыло закрыло их обоих.
– Даррен! – По лицу Хестер потекли слезы счастья. – Даррен обратился.
Отстранившись, Лин-Торванс помог леди Аргеланд-Элеарской сесть. Маг душ все еще держал над ними полупрозрачный переливающийся щит.
И не зря.
Поверхность вокруг них была уничтожена. Загрязнена.
– Я думала, Кадрия поставила точку, – прошептала Хестер.
– Она убила тело, – покачал головой некрос, – а то, что в нем было, обрело свободу.
Они одновременно посмотрели наверх, но что бы там ни происходило, оно было скрыто аномально низкими облаками.
Тихий стон, раздавшийся со стороны, заставил Лин-Торванса встрепенуться и подняться на ноги.
– Леди Дайергер еще жива!
Удивительно, но атака, от которой Даррен укрыл Хестер и Эрлиха, совсем не затронула Анриану Дайергер.
– Несчастное дитя, – маг душ коснулся ладонью лба девушки, – от ее энергетической оболочки остались обрывки.
– Пожалуйста, – леди Дайергер открыла мутные серые глаза, – пожалуйста.
Где-то наверху прогрохотал гром, но… Хестер понимала, что вряд ли дело в стихии. Нет, это был звук сражения.
Запрокинув голову, она смотрела в небо и истово молилась всем богам разом. Больше всего на свете она хотела быть там. Быть с Дарреном. Или хотя бы видеть, что там происходит.
Но облака не спешили исчезать. Лишь звуки становились все страшней, да начали появляться цветные всполохи.
– Моя Императрица? Леди Аргеланд! Хестер. – Эрлих, не дождавшись ответа, встряхнул ее за плечи. – Что с вами?
– Мне нужно туда, – просто ответила она.
Эрлих посмотрел наверх, и именно в этот момент по низким облакам прокатилась волна фиолетовых отсветов.
– Если Даррен убьет… Когда Даррен победит, что с ним будет?
– Старые клятвы, которые дают Элеарские из поколения в поколение, касаются только крови. – Лин-Торванс прищурился. – Мартинер давно мертв, то, что сейчас бьется наверху… Оно уже не дракон. Нежить, тварь, порождение грязи. Особенно если вспомнить, что он пожирал чужие души.
Некрос перевел взгляд на тело Кадрии, распростёртое в стороне от инвалидного кресла леди Дайергер.
– Если бы не она, – голос Хестер сорвался, – несколько столетий взращивать новых Императоров, нянчить детей и… И знать, что кого-то из них ждет смерть.
Вздохнув, некрос взмахом руки заставил тело Кадрии Элеарской взмыть в воздух. Затем он перенес ее на плоский обломок стены и магией привел одежду и волосы в порядок.
– Думаю, она просто верила ему. Мы не знаем, что он ей говорил.
– Что они объединятся, – хрипло выдохнула леди Дайергер. – И ударят в спину Мартинеру. И тогда Император все поймет и простит. Кх-кх…
Девушка закашлялась.
– Он зло, – Анриана смотрела на нас, а по ее исхудавшему лицу текли слезы, – я слышала его мысли. Он… он не чувствует ничего. Он даже ничего не хочет. Только занять трон и завоевать мир, а после пойти дальше. Тирр не был таким. Он изменил моего дракона. Сломал. Тирр отдал меня, когда узнал, что можно получить больше силы.
– Тш-ш, – Эрлих плавно подобрался к девушке и коснулся виска, – тш-ш, теперь все будет хорошо.
– Не будет, – леди Дайергер горько улыбнулась. – Не будет.
– Будет, – уверенно проговорила Хестер. – Мы вылечим тебя настолько, насколько это возможно. Твой отец переступил черту, насколько далеко – будут судить менталисты. Однако мы на вполне законных основаниях сможем изолировать тебя и твою маму от него.
– Он знает, что она здесь?! – ахнула леди Дайергер. – Пожалуйста, спасите маму.
Этот всплеск эмоций вновь оставил девушку без сознания.
– Боюсь, что мы сможем подарить ей только быструю и безболезненную смерть, – с тоской произнес некрос.
– Если она придет в себя, скажи ей, что Императрица лично присмотрит за ее почтенной матушкой, – отрывисто произнесла Хестер.
– Вы и сами…
– Нет, – улыбка леди Аргеланд-Элеарской была почти безумной, – она проснулась.
Некрос недоуменно посмотрел на Хестер, затем на леди Дайергер, затем снова на Хестер.
– Нет, она без сознания.
– Моя драконица.
Плавно опустившись на загрязненную землю, Хестер прикрыла глаза и растворилась в окутавшем ее облаке магии. Она слышала, как сражается Даррен, и все ее естество стремилось к нему. Это и пробудило давно готовую к вылету драконицу. Если бы любимый позвал, все прошло бы гораздо проще.
Первое перевоплощение самое важное. Закладывается основа второго облика. Какой будет драконица – быстрой или сильной? Миниатюрной или крупной? Цвет… Цвет предопределяет род супруга. Но все остальное – обстановка нового рождения. Очень легко отличить дракона, рожденного в сложное время, от дракона, чья семья оградила его от невзгод и тягот. Первый всегда небольшой, с плотной жесткой чешуей и острыми шипами. Он быстр, ловок и летает так быстро, что даже драконий взгляд не может его отследить. Второй крупен, чешуя мягче, а шипы… О шипах дракон, рожденный в мирное время, может даже не мечтать.
– Боги милосердные…
Это было последнее, что Хестер услышала своими человеческими ушами. Ее окутала магия, закрутила, закружила, и она… Исчезла.
– Какая ты красивая.
Маленький смешной человек мельтешил перед самой мордой.
Фыркнув на него искрами, драконица сердито дернула хвостом. Острые шипы вспороли загрязненную землю, и человечек поднял руки.
– Моя суровая Императрица, простите, что был преступно неучтив.
Она Императрица? Глупый человечек, она драконица.
Небо, серое, грязное небо полыхнуло голубым светом.
Она – драконица. А там, наверху, есть тот, кто ей принадлежит. Ее дракон.
Громыхнуло еще раз. Чуткие уши уловили звук столкновения. Битва?
Она расправила крылья и взлетела.
– Вспомни себя, Хестер!
Ветер бил в крылья и поднимал ее все выше и выше. Стихия пела в ее крови. Впереди ждала битва, в которую уже успел ввязаться ее дракон.
