Я резко втягиваю воздух, пытаюсь успокоить сердцебиение.
— Вот почему нам повезло прошлой ночью, солдаты вернулись на базу, думая, что Уорнер мертв. На мгновение произошла смена власти. Никто не знал, что делать. Какие приказы выполнять. Но потом выяснилось, что он не погиб. Только сильно ранен. Его рука вся обмотана и на перевязи, — добавляет Кенджи.
Адам подает голос прежде, чем это успеваю сделать я:
— Насколько это место защищено от атак?
Кенджи смеется.
— Здесь безопасно, как в аду. Я даже не знаю, как им удалось подобраться так близко. Но они никогда не смогут определить наше точное местоположение. И даже если они это сделают, они никогда не смогут прорваться внутрь сквозь нашу непроницаемую систему защиты. Плюс, у нас везде стоят камеры. Мы увидим их прежде, чем они начнут что-то планировать.
— Но это не имеет значения, — продолжает он. — Они ищут боя, равно как и мы. Мы не боимся нападения. Кроме того, они понятия не имеют, на что мы способны. А мы всю жизнь тренировались для этого.
— Ты… — Я делаю паузу. Вспыхиваю. — Ты имеешь в виду, что… тоже обладаешь даром?
Кенджи улыбается. И исчезает.
Действительно исчезает.
Я встаю. Пробую прикоснуться к пространству, где он только что стоял.
Он появляется как раз вовремя, чтобы отскочить.
— Эй, эй, осторожней! Даже если я невидим — это не значит, что я ничего не чувствую.
— О! — Я отступаю. Съеживаюсь. — Мне очень жаль.
— Ты можешь становиться невидимым? — Адам больше раздражен, нежели заинтересован.
— Просто взрыв мозга, да?
— Как долго ты шпионил за мной? — Адам сужает глаза.
— Столько, сколько было нужно, — его улыбке проскальзывает озорство.
— Так ты… материален?
— Посмотри-ка на себя, используешь большие модные словечки. — Кенджи скрещивает руки. Прислоняется к стене.
— Я имею в виду, ты не можешь проходить сквозь стены или еще что-то в этом духе, правильно?
Он фыркает.
— Нет, я не призрак. Я могу просто… сливаться… да, отличное слово. Я могу сливаться с фоном любого пространства. Изменять себя в соответствии с окружением. Мне потребовалось много времени, чтобы понять это.
— Ничего себе!
— Я раньше постоянно следовал за Адамом вплоть до его дома. Именно поэтому я и знал, где он живет. И именно таким образом мне удалось сбежать — потому что они действительно не могли меня видеть. Но они все равно пытались стрелять в меня, — с горечью добавляет он. — Но, по крайней мере, мне удалось спастись.
— Погоди, но зачем ты следовал за Адамом до его дома? Я думала, ты искал меня? — спрашиваю его я.
— Да… ну, я поступил на службу почти сразу, как пошли слухи о грандиозном проекте Уорнера. — Он кивает в мою сторону. — Мы пытались найти тебя, но у Уорнера было больше допуска к секретной информации, чем у нас, да и к любой информации, если уж на то пошло, и поиски нам давались с огромным трудом. Касл думал, будет легче, если у нас будет кто-то свой среди солдат, кто сможет следить за всем тем сумасшедшим дерьмом, которое планировал Уорнер. Поэтому, когда я услышал, что Адам — главный чувак, задействованный в этом конкретном проекте, и что у него с тобой есть какое-то прошлое, я отослал информацию Каслу. И он сказал мне присматривать и за Адамом тоже… ну, знаешь, в случае, если бы он оказался таким же психом, как и Уорнер. Мы хотели убедиться, что он не был угрозой ни тебе, ни нашим планам.
Но я и понятия не имел, что вы попытаетесь сбежать вместе. Чертовски подпортили мне все планы.
На мгновение мы все замолкаем.
— Так как долго ты шпионил за мной? — спрашивает Адам.
— Ну и ну! — Кенджи наклоняет голову. — Неужели мистер Адам Кент вдруг растерял всю свою уверенность?
— Не будь придурком.
— А ты что-то скрываешь?
— Ага. Свою пушку…
— Эй! — Кенджи хлопает в ладоши. — Итак! Мы готовы отсюда выбираться или как?
— Мне нужны штаны.
Кенджи внезапно выглядит раздраженным.
— Серьезно, Кент? Я не хочу слышать об этом дерьме.
— Что ж, если ты не желаешь лицезреть меня голым, предлагаю тебе найти решение для этой ситуации.
Кенджи кидает на Адама неодобрительный взгляд и с гордым видом удаляется из комнаты, ворча что-то о том, что ему приходится кому ни попадя одалживать всю свою одежду. Дверь за ним захлопывается.
— На самом деле, я не без одежды, — говорит мне Адам.
— О, — ахаю я. Поднимаю взгляд. Мои глаза явно меня предают.
Он не может сдержать улыбки. Его пальцы гладят мою щеку.
— Я просто хотел, чтобы он оставил нас наедине на минутку.
Я краснею вплоть до костей. Пытаюсь что-то сказать:
— Я так рада, что с тобой все в порядке.
Он говорит что-то, чего я не могу расслышать.
Берет мою руку. Притягивает меня к себе.
Он тянется ко мне, и я тянусь к нему до тех пор, пока не оказываюсь почти сверху на нем, и он сжимает меня в своих объятиях и целует меня с каким-то новым отчаянием, с какой-то новой страстью, со жгучей нуждой. Его руки в моих волосах, его губы так мягки, так настойчивы на моих губах, словно огонь и мед, взрывающиеся на моих устах. Все мое тело словно в огне.
Адам немного отстраняется. Целует мою нижнюю губу. На мгновение прикусывает её. Его кожа на сто градусов горячее, чем была секунду назад. Его губы прижимаются к моей шее, и мои руки путешествуют вниз по его груди, и я задаюсь вопросом, почему в моем сердце так много товарных поездов, почему его грудь словно поломанная губная гармошка. Я обвожу пальцем птицу, навеки пойманную в полете на его коже, и впервые понимаю, что он подарил мне мои собственные крылья. Он помог мне улететь, и теперь я застряла в центростремительном движении, паря ровно в центре всего происходящего. Я прижимаюсь обратно к его губам.
— Джульетта, — говорит он. Одно дыхание. Один поцелуй. Десять пальцев, дразнящих мою кожу. — Мне нужно увидеться с тобой сегодня ночью.
Да.
Пожалуйста.
Два резких стука заставляют нас отлететь друг от друга.
Кенджи распахивает дверь.
— Вы ведь осознаете, что это стена сделана из стекла, правда? — Он выглядит так, словно разжевал червяка. — Никто не хочет этого видеть.
Он кидает пару штанов Адаму.
Кивает мне.
— Пошли, отведу тебя к Соне и Саре. Они разместят тебя на ночь. — Поворачивается к Адаму. — И навсегда оставь эти штаны у себя.
— А что если я не хочу спать? — нисколько не смутившись, спрашивает Адам. — Мне что, нельзя покидать комнату?
Кенджи сжимает губы. Щурит глаза.
— Я не часто использую это слово, Кент, но пожалуйста, не пытайся устраивать никаких ночных рандеву. Распорядок дня мы ведем здесь не без причины. Это единственный способ выжить. Поэтому окажи всем услугу и следи, чтобы твои штаны оставались на тебе. Ты увидишь её утром.
