Даже не смотря на то, что песнь его души звучала в моем сознании.
— Не важно, что ты думаешь, Совет не поставит слова двух выше слов наследника короля, — сказала я мягко, — И значит, остаются только твои слова против него.
— Не только, — сказал Дэймон. – Разве ты не задумывалась, почему я надолго оставил тебя в холодильнике. В руках Сэта?
Я уставилась на него, сердясь на дистанцию, которую он держал между нами, и мечтала набраться смелости и уменьшить ее. Но я не хотела, чтобы он отдалился от меня, и предполагала, что он поступит так, если я подойду ближе.
— Ну раз уж ты упомянул это, то я думаю, что ты боролся с кем-то, раз не смог спасти меня раньше.
Он улыбнулся.
— Способность стать тенью - это не единственная причина, по которой дракона нанимают на эту работу.
Я приподняла бровь.
— Вот так сюрприз. Наверно есть несколько вещей, которые ты забыл сказать мне.
Он засмеялся – теплый, глубокий звук, от которого на моей коже появились мурашки удовольствия.
—Ты даже не представляешь, сколько я тебе рассказал. Больше чем кому-либо, даже моей семье.
Наверное, так оно и было, но этого было недостаточно, потому что самое главное он мне не рассказывал.
Он не говорил, что чувствовал.
И не важно, что все его чувства отражались в поцелуях и прикосновениях, в том, как мы подшучивали друг над другом. Мне все еще нужно было услышать слова. Возможно, для нас не было шанса, но он мог хотя бы просто признать, что чувствовал. Я хотела услышать это, и эти слова могли бы согревать меня долгими одинокими ночами.
Я ведь немногого просила?
Но он их не произнес, и вероятно не произнесет никогда. Несколько секунд я пыталась подавить желание просто развернуться и убежать от этого мужчины и от разбитого сердца.
В итоге я просто сказала:
— Так расскажи мне, что еще умеет делать муэрте, и как это может решить проблему.
Его взгляд скользнул по моему телу, как будто он ждал от меня чего-то другого. Может, так оно и было. Он не в первый раз чувствовал то, что я хотела сказать.
Но как и я, он держал свои мысли при себе, и лишь сказал:
— Муэрте умеют создавать прямую связь.
Я приподняла брови.
— Что за хрень такая?
— Прямая связь – это физическое умение, и обладающие им могут телепатически подключаться к нескольким людям одновременно.
Его задержка неожиданно приобрела смысл.
— То есть ты подключился к ним, когда прятался в тени, и они слышали все?
— Да, начиная с этого утра и когда я допрашивал Леона тоже. Двенадцать членов Совета слышали каждое сказанное слово. Вина Хэнниша уже доказана.
— И теперь тебе надо исполнить это решение?
— Да.
— А потом?
Он знал, что я имела в виду, и скользнул костяшками по моей щеке к подбородку.
— Нет никакого потом, Мерси. И ты это знаешь.
Я отшатнулась, подальше от его прикосновения, от запаха и его жара.
— Ты забыл сказать мне о муэрте кое-что еще, Дэймон.
Его пальцы сжались, как будто он пытался дотронуться до меня снова, затем он уронил руку и просто сказал
— Что?
— Ты никогда не говорил мне, что они трусы.
— Мерси…
— Не важно, — я обрубила его, сделала еще шаг назад, стараясь остановить растущую боль. Боль, которая резала как нож. – Ты можешь не боятся смерти, Дэймон, но ты точно боишься жизни.
В этот раз он потянулся ко мне, но я шлепнула его по руке.
— Ничего что ты скажешь или сделаешь не изменят правды. Ты уходишь, чтобы защитить себя, не меня. Ты боишься любви, потому что боишься проиграть. Это трусость, Дэймон, ничего большего.
— Мерси, это не правда. То, чем я занимаюсь…
— Это просто оправдание. Ты можешь в это верить, но не жди, что поверит кто-то еще. – Я сделала еще шаг, мои глаза боролись со слезами, которые я не хотела проливать. – Прощай, Дэймон.
С этими словами я развернулась и ушла. Воздух был наполнен смешанными чувствами, моими и его, но он не двинулся, не остановил меня, и я продолжала двигаться.
Хотя мои мечты превратились в пепел, и мой мир был разрушен, но мне все еще нужно было спасти душу подруги меньше чем в течении двадцати четырех часов, и поэтому надо было найти место, где я оставила машину. Хотя бы на этом я смогла сосредоточиться.
Об остальном я подумаю позже.
Воздух начал гудеть от силы задолго до того, как ночь начала побеждать день. Энергия прикасалась к моей коже, маленькие вспышки силы, которые были видимы в сгущающейся темноте вокруг меня. Здесь были призраки, души погибших на этом участке дороги. Они были тенями людей, от чьей боли, замешательства и горя, мне хотелось плакать. Но я не могла спасти их.
Здесь не было друзей и родственников, и спасение их душ не было на моих плечах.
Я была здесь, чтобы помочь Рэйни идти дальше.
Я глубоко вдохнула, впитывая силу сумерек, мечтая, чтобы она могла изгнать боль из сердца. Но я сомневалась, что хоть что-нибудь может помочь сейчас.
Я осмотрела горизонт, ожидая, когда гул силы станет мощнее, и полосы красного и золотого разрежут небо, как яркий цветной флаг, который нес мир Рэйни.
Когда энергия заката наполнила мое тело, сила в воздухе сделала привидений вокруг меня более видимыми, слегка освещая их очертания, придавая им форму, и почти что содержание. Слезы наполнили мои глаза. Рэйни была где-то там.
— Рэйни Кармайкл, я призываю твою душу и твой дух, и прошу тебя стоять рядом со мной в эту ночь.
Мой голос был чуть громче, чем шепот, сила закружилась вокруг меня в танце, наполняя закат красотой. Прозрачные нити энергии прошли сквозь собравшихся приведений, разыскивая, пытаясь нащупать, пока не закружились вокруг одной прозрачной формы и не потянули ее вперед. Его лицо было чуть четче, чем размытое пятно, но я знала, что это была Рэйни. Я чувствовала ее сердцем и душой.
Я сделала глубокий, судорожный вдох и продолжила ритуал.
— Пусть боги солнца и неба станут свидетелями того, что твои убийцы заплатили цену. – Пока я говорила, ее очертания, казалось становились ярче и ярче, как будто солнце наконец сжигало ее, забирая тело, которого уже не существовало, и извлекало из него душу. – Силой заката я освобождаю тебя. Пусть боги сопроводят и сохранят тебя в твоем путешествии, Рэйни.
Сияние и энергия в воздухе, казалось достигли высшей точки, и на мгновение я услышала звук смеха. Яркий, свободный, веселый.
Рэйни наконец была свободна.
Слезы наполнили глаза, и мое горло так сжало, что я едва могла закончить речь.
— И пусть ты найдешь мир и счастье в вечных землях, которые ты не обрела здесь, друг мой.
