— Сагаты Первой жрицы, — я сделал жест в сторону брата, который продемонстрировал богине стальные тарелочки.
Чива кивнула, с интересом разглядывая артефакт, но не делая попытки дотронуться.
— Хорош подарок. Помниться, они где-то в ущельях Атму затерялись тысячи три тому. Кажется, их прибрал к лапам ифрит. Джин издох за прошедшие века?
— К сожалению, — не сдержавшись, мы все трое скривились, вспоминая поломанные ребра и десяток новых шрамов, доставшихся нам от джина.
— А ты мне нравишься. Посмотрим, что тут можно сделать. Кое-кого не хватает. Сатулано!
Богиня вновь щелкнула пальцами и, по другую руку от нее тут же возник, чуть размытый образ жрицы.
— Ясноокая?
— Ханан-Ралим? Отданные жизни? Как это понимать? — Чива говорила почти шепотом, но я чувствовал, как поднялись дыбом волоски по всему телу. В голосе было столько угрозы, что появлялось инстинктивное желание вынуть клинок или призвать тьму.
— Мальчик должен был…
— Для спасения жизни того ребенка было еще два пути. Он — страж! Его можно было просто отсечь. И ты знала. Так почему же… — богиня на миг замолкла, с каким-то удивлением глядя на собственную жрицу, словно в первый раз сумела разглядеть какие-то новые черты в ее призрачном лице. — Ах, вот оно как. Власть. И я бы не узнала ничего, если бы желтоглазый не получил кровь жрицы и не сумел использовать сагаты. Первые сагаты.
Сатулано метнула какой-то неверяще-затравленый взгляд в сторону Ичиро, и вновь посмотрела на свою богиню. Чива гневалась. Ее яркие губы слегка подрагивали, амулеты и бусы на поясе едва слышно звенели.
— Тебе было позволено взять эти заботы, но упоение властью стало сильнее моей воли и моей справедливости. Твоя власть стала выше всего этого? Когда жрицы Чивы стали жрицами Сатулано? Мадзё были прощены! Мной!
Оглянувшись кругом, Чива нахмурила черные брови. Щелкнув пальцами еще раз, богиня призвала другую призрачную жрицу, чья белая коса почли достигала колен, а глаза были равномерно залиты голубым. Сощурившись, богиня сорвала с шеи Сатулано едва приметный амулет на тонкой цепочке, протянув подвеску жрице со светлой косой.
— Последствия, — произнесла богиня. Раздался щелчок пальцев и Сатулано вдруг перестала быть прозрачной. С ужасом оглядев себя, Первая жрица рухнула на колени, пытаясь ухватить подол божественного одеяния. Чива отступила на полшага, отдернув края юбок в сторону. Теперь богиня смотрела на меня. — Твое подношении принято. Унара, возьми сагаты у желтоглазого огненной крови.
Одна из пяти старейшин подошла к Ичиро, осторожно приняв артефакт. Стоило инструменту оказаться в руках жрицы, как нас ослепила яркая вспышка, и я услыхал тихий стон Тирмы. Поймать падающую ведьму успел только в последний момент, едва уберегши голову от столкновения с каменными плитами. Ее ладони были чисты. Белая кожа кое-где потрескалась, виднелись ссадины и красные пятна от обморожения, но больше не было черноты, так пугающей своим видом и значением.
— Наказание, — еще щелчок пальцев. Раздался громкий крик, и я увидел, как Сатулано сдирает рукава одеяния черными до локтей руками. Сейчас мне не было жаль Первую жрицу, хотя, может это и не совсем равносильное наказание, но не мне судить о решении богини. Щелчок пальцев. — Изгнание.
Тело Сатулано, подернувшись дымклй, исчезло.
— Ханнаби, я желаю прибывать в покое ближайшую сотню лет.
— Как пожелаешь, моя госпожа.
Призрачная жрица с длинной белой косой склонилась, не открывая глаз пока Чива не исчезла, просто растаяв в воздухе, оставляя после себя запах яблок и вереска.
Стоило божеству покинуть двор обители, как жрицы стали медленно подниматься с колен, с удивлением переглядываясь и косясь на Ханнаби. Жрица же задумчиво посмотрела на подвеску в руках, чуть покачав головой. Несколько минут стояла относительная тишина. Все ждали решения новой верховной жрицы. Ханнаби чуть тряхнула головой, от чего коса заколыхалась по спине, и тихим, немного скрипучим голосом заговорила.
— Унара получает посох настоятельницы, — щелчок пальцев, и названная вещь перетекает из рук одной жрицы к другой, — Эфира получает служение одиночеством.
Щелчок пальцев, и прежняя настоятельница исчезает в облаке тумана.
— Кирчу получает благословение богини. Условия: Тирма, носящая имя Черети из ветви Мадзё обязана присутствовать на празднике Белой луны и в день Темной воды. Каждый круг. Анейша в двенадцать лет должна быть отдана на обучение в Обитель. Ажгжар с огненной кровью должен быть обучен жрицей Чивы. Ты принимаешь благословение? — Голубые, похожие на куски льда, глаза Ханнаби уставились на меня, ожидая ответа. Стараясь осмыслить услышанное, смог только кивнуть, сообразив, что могу увезти ведьму с собой. — Прими благодать Чивы.
— Глаза закрой! Не смотри! — тихий, свистящий шепот Тирмы, полулежащей в моих руках. Ведьмочка уже немного пришла в себя, хотя еще опиралась, не доверяя ногам. Делая как она говорит, почувствовал холодную маленькую ладонь поверх прикрытых век. Даже чрез преграду, меня изрядно ослепило вспышкой, еще несколько мгновений бликуя перед глазами цветными искрами.
* * *
Я видела его. Желтоглазого верхом на ящере. Или у меня внеочередные галлюцинации. Откуда ему бы здесь оказаться? В Чиване. В Обители, скрытой среди таких дебрей, куда и зная, не добраться. Зимой. По снегу. На ящерах, которым положено спать в эту пору. Определенно, я брежу.
Но нет, перед стенами Обители, собрались почти все жрицы, находящиеся сейчас на месте. Появились старейшины, о чем-то переговариваясь с ажгжарами. А я все решала, стоит ли мне появиться или сами позовут, если по мою душу. Но в любом случае, ноги не держали, и, не доверяя себе, стояла на месте, опираясь на белую кладку стены.
До того момента, как раздался удар сагатов. Звук вызвал такую волну энергии, что младшие сестры прикрыли головы руками, а я, лишенная магии, почти не ощущала волны, но с ужасом видела, что происходит. Я не я, если все это закончится благом. Еще было крайне интересно, кто мог использовать такой инструмент и где его достал. С моего угла было не разглядеть.
Когда тугие, скрученные нити силы вдруг лопнули, над плитами двора парила богиня. Весьма недовольная, чуть растрепанная воплощенная Чива. Пока я пыталась осмыслить происходящее, в ушах вдруг раздался щелчок и я почувствовала толпу мурашек по всему телу, через мгновение оказавшись пред грозовыми очами.
Все было в каком-то тумане. Ясноокая что-то спрашивала, я что-то пыталась ответить, наверное, невпопад, когда госпожа коснулась лба тонким пальцем. Легкий зуд в затылке и мелькнувшие перед глазами картинки, свидетельствовали, что богиня решила узнать о событиях моей жизни. Чива редко интересуется событиями и чужими жизнями, имеет весьма категоричный и резкий характер. Зная все это, я даже не пыталась предположить, чем может закончиться сегодняшний день.
После манипуляций Ясноокой, я еще хуже воспринимала происходящее. До того момента, как боль покинула мои оледенелые ладони. Ноги свело от тонкого, колючего потока силы, медленно ползущего по венам. Уже и не надеялась испытать этого ощущения за свою жизнь.
Стоило теплой энергии достичь коленей, мышцы прострелило спазмом, и ноги подогнулись. От нежеланной встречи с каменными плитами уберегли только крепкие горячие руки. Пытаясь вернуть себе ориентацию в пространстве и контроль над конечностями, пропустила что-то важное, успев услышать только «благодать Чивы». Надеясь, что ажгжар меня услышал, все же попыталась прикрыть ему глаза ладонью.
Свет вспыхнул мгновенно и со всех сторон. Открытое пространство двора заполнилось призрачными фигурами жриц прошлого. Сестры разом подняли ладони, резко взмахнув ими в сторону Кирчу. Призрачные бусины на расписных запястьях звякнули, и вокруг нас с ажгжаром возникло кольцо искр. Набирая скорость, сияющее кольцо завертелось вокруг, и, осыпавшись, исчезло. Как и призванные Ханнаби жрицы.
