— И на чем мы отправимся? — между ажгжаром и жрицей уже во всю трещали искры, готовясь собраться в полноценные молнии. Вот только Ичиро совершенно не знал характера Наны. Внезапно сменив настроение, жрица широко зевнула, прикрыв рот ладошкой, и молча встав из-за стола, полезла на печь. Прихватив подсохшую меховую накидку, Нана просто накрылась с головой, посчитав разговор оконченным и оставив Ичиро кипеть и булькать.
— Мы обсудим это утром, — Кирчу примирительно похлопал брата по плечу, тоже встав со своего места. Обернувшись ко мне, ажгжар сделал широкий жест рукой, указывая на дверь. — Прошу. И можешь даже не начинать спор. Не в этот день. Покой и уют тебя ждут только в моей постели.
Не желая спорить при всех, молча направилась в комнату, прихватив сумку с самыми нужными вещами. Ажгжар прошел следом, положив на небольшой столик солнечный камень, заливающий все теплым золотым светом.
В таком ограниченном пространстве, наедине, я совсем растерялась, не зная как себя вести. С одной стороны, мы были близки раньше, и нас благословила Чива. Но, все же месяцы, проведенные в разлуке оставались между нами ощутимой преградой.
Бросив сумку со своими вещами на стул, возмущенно скрипнувший от такого обращения, Кирчу обнял меня со спины, крепко прижимая к себе.
— Знаешь, все это время я очень боялся, что могу не успеть. Боялся, что с каждым днем промедления, ты страдаешь от боли… — тихо выдохнув, Кирчу замолчал.
Я вся сжалась, словно заледенев. Мое воспитание никак не давало поверить в то, что мужчина мог потратить столько сил, едва не положив свою жизнь, спасая жрицу Чивы. И все же, он был здесь, странный воин с желтыми глазами, когда-то укравший меня, а сегодня пришедший помочь.
— Спасибо тебе, — горло сжало, и слова получились сиплые, но достаточно четкие.
Потянув мой платок, ажгжар выпустил две плотных косы.
— Я очень скучал, — быстрые пальцы ловко распускали плетение, проходясь по прядям. Вдруг довольно сильно дернув одну прядь, желтоглазый зашипел, нагнувшись к самому уху, — но мне стоило бы знать, что с тобой приключилось. Я думал, ты мне доверяешь, маленькая ведьма.
И в этот момент меня, наконец, отпустило то непонятное напряжение, что весь день сжимало мышцы. Обернувшись, увидела сердитые, обеспокоенные глаза, и в груди сам собой родился счастливый смех. Потянувшись, крепко обняла ажгжара, спрятав глаза на крепкой груди.
— Спасибо, спасибо, спасибо тебе что пришел… — слова сами собой все выскакивали и выскакивали изо рта, никак не желая остановиться.
— О, женщина, хватит. Я тебе говорил, ты забралась мне под кожу. Как я мог не прийти за тобой.
* * *
Ведьму наконец отпустило. Тирма оттаяла, видимо немного придя в себя. Она что-то лепетала, уткнувшись в мою рубашку. Мне тоже стало легче. Чувствуя зажатость жрицы, я уже не знал, как быть и верно ли поступил, забрав ее. Но я был не готов расстаться с ней.
Приподняв лицо ведьмы за подбородок, отметил влажные глаза и общий утомленный вид моей женщины. Такая сильная, и такая упрямая. Не сдержавшись, коснулся губами сухих, чуть потресканных губ этого вредного созданья. Ведьма прикрыла глаза, осторожно отвечая, словно пробуя на вкус. Запах меда и полыни, привкус вишен, так долго будоражащие мои воспоминания, оказались мощнейшим ударом под ребра, выбивая все дыхание. По телу пробежала горячая волна, собираясь комом внизу живота. Тирма чуть прикусила мою нижнюю губа, вызвав электрический разряд во всем теле. Использую последние остатки самообладания, аккуратно оторвался от ведьмы.
— Мин кьере, ты просто невыносима, — развернув растерянную жрицу к себе спиной, принялся быстро расстегивать мелкие пуговки на платье. Темная ткань с шуршанием опала на пол, оставив Тирму в нижней тонкой сорочке. Усадив жрицу на кровать, стянул с нее вышитые сапожки. Пока снимал одежду с себя, Ведьма уже во всю зевала, грозя вывихнуть челюсть. Усмехнувшись, погасил солнечный камень и забрался под одеяло, притягивая добычу к груди. Жрица завозилась, вызывая неуместный трепет в теле.
— Угомонись. Сегодня никаких супружеских взаимозачетов. Спи, вредина. Ах да, кое что… — пробежав ладонью от затянутых в теплые чулочки икр, до талии, подтягивая сорочку. Остановившись пальцами на шнурке, резко дернул, разрывая веревочку. Тирма тихо охнула. Вытянув руку из под одеяла, с интересом смотрел, как нитка становиться все тоньше, слабо сверкая в темноте. Мгновение, и мою ладонь сильно кольнуло. Нитка исчезла. — Вот теперь все, моя милая. Теперь мы, и правда, можем вернуться домой.
