Мирра взяла чашу в руки и подозрительно уставилась на зелёное месиво, осторожно понюхала:
— Что это?
— Это поможет тебе совершенно безболезненно избавиться от ребёнка, — объяснил целитель. — Твоё тело само очистится.
— Я не буду это пить! — Мирра поставила чашу на стол.
— Неразумное решение! — Дуртахт смотрел с осуждением. — Зачем тебе этот ребёнок? Обречь его на одиночество?! Оборотню нельзя оставаться без своих сородичей. Он должен учиться управлять своей второй сущностью. Да ты сама посуди: мальчики вам не нужны, а если родится девочка, воительницы никогда не признают её своей. Она станет изгоем. Я знаю ваши законы! Старейшины строго следят за тем, чтобы сохранить чистоту крови первых матерей — ваших прародительниц: никаких демонов, оборотней и прочих нелюдей не бывает в ваших шатрах.
И это было правдой! Но, видят боги, Мирра не могла заставить себя избавиться от ещё не родившегося дитя Берга. Не могла, и всё тут!
— Пей и не выдумывай! — целитель пододвинул посудину к кифийке. — Если уходишь — уходи, не тащи за собой это бремя. И поверь мне, так будет лучше для всех.
Мирра взяла чашу в руки и уставилась на неё, как на врага. Целитель говорил правильные вещи. Царица никогда не допустит, чтобы в роду Тиадары выросла девочка-оборотень, да ещё и медведь, да и старейшины будут против. Закон есть закон! И он един для всех! Она поднесла чашу к губам.
— Вот и хорошо, а я пока найду для тебя что-нибудь из одежды. — Дуртахт отвернулся, ему было невыносимо видеть слёзы, бегущие по щекам гордой воительницы. Прошёл к небольшому шкафу, достал оттуда два плаща и чистые вещи для кифийки. Когда он обернулся, кифийка стояла над умывальником и ополаскивала лицо студёной водой, а рядом не столешнице стояла пустая чаша. — Я рад, что ты сделала правильный выбор! Давай разберёмся с твоими ранами, ты оденешься, — пододвинул к ней робу ученика-целителя, — заберёшь свой оберег, и я провожу тебя до главных ворот, минуя все посты.
— Подождите, — вспомнила вдруг Мирра. — А мне нужно будет ударять в этот ваш колокол?
— Без этого никак нельзя, ты должна разорвать свою связь с шагосским источником. — И быстро добавил: — Твоя белая медведица вернётся в воды священного озера и станет для всех воспоминанием. — Ласково улыбнулся, замечая удивление на лице кифийки. — Да-да, я видел список ваших духовных зверей. Мне было любопытно узнать, какой зверь покровительствует тебе.
Мирра вернулась к кровати и послушно легла, а целитель продолжил лечение. Кифийка закрыла глаза и прислушивалась к своим ощущениям. Она больше не плакала. Она теперь точно знала, как надо поступить!
— Я закончил, — проговорил Дуртахт. — Нам надо спешить!
Мирра села и осмотрела себя: на коже остались лишь тонкие розовые шрамы, а боль в рёбрах полностью исчезла; она кивнула каким-то своим мыслям и быстро оделась, потом достала из-под подушки повязку.
— А можно мне взглянуть на твой оберег? — попросил целитель; он даже на расстоянии чувствовал, какая могущественная древняя сила исходит от вещи, которую кифийка держала в руках.
Воительница на мгновение задумалась, а потом всё же решилась и развернула повязку.
— Так это же... — Дуртахт начал говорить и тут же замолчал, размышляя, стоит ли сообщать воительнице об истинном предназначении этого символа.
— Вы знаете, что это такое? — поинтересовалась Мирра, с подозрением поглядывая на целителя, который отчего-то переменился в лице.
— Это рунический символ на зачатие и впоследствии на благополучную беременность, так сказать, защита плода.
Мирра ошеломлённо уставилась на подарок царицы.
— А вы ничего не путаете? — осторожно поинтересовалась она, трепетно проводя пальцами по древнему символу. — Вы сказали, что на меня не действует магия, и я решила, что царица дала мне эту повязку для защиты.
— Нет, не путаю. Символ этот очень древний. Их ещё называют “забытые руны”. А то, что при её использовании на носителя не действует никакая магии — это всего лишь побочное явление: будущую мамочку с ребёнком надо от всего оберегать.
Мирра вернула повязку на место, спрятав под пояс, посмотрела на друида твёрдым взглядом:
— Я готова идти.
— Тебе нужно зайти в свою комнату за вещами? — спросил Дуртахт, накидывая плащ.
— Нет. — Мирра прицепила к поясу ножны и тоже накинула плащ. — Всё важное со мной, — натянула на голову капюшон.
— У тебя есть чем заплатить за проезд?
— Да, часть монет и свою лошадь я оставила на постоялом дворе в Урслу, точнее, я заплатила за содержание своей Капы на год вперёд, а так как прошло всего несколько месяцев, потребую остальную плату назад.
— Понятно. Тогда пошли. — Дуртахт на что-то нажал в стене, и невзрачный шкаф с книгами отъехал в сторону.
Мирра со смешанными чувствами следовала за друидом. Её раздирали сомнения в правильности принятого решения. Но одно она знала точно: она не хочет проверять на себе, как поступит Берг, когда ей придётся уйти из Шагоса.
В тот миг, когда гордая воительница Меотии ударила в позорный колокол и разорвала связь с шагосским источником, Берг открыл глаза. Опоенный сонным отваром и лечебным настоем, зверь неподвижно лежал на кровати, не в силах пошевелиться или издать хотя бы малейший звук.
Говорят, что медведи никогда не плачут. Врут!
Глава 35
Кифийская Империя. Меотия. Закрытый материк
Дорога на материк её чуть не убила. Всё время, что они были в море, её тошнило. До Меотии она добралась как во сне. Затем встреча с Танаисой. Пренеприятнейший разговор. Их взаимные обвинения. И вот уже несколько дней Мирра пребывала в полной прострации, не выходя из дома и отказываясь встречаться даже с подругами.
Всё происходящее с ней казалось Мирре дурным сном, что вот-вот сейчас она проснётся и всё станет как прежде: она живёт с мамой, в её жизни никогда не было Берга, и её сердце не болит из-за разлуки с учителем. Уже было время обеда, но Мирра никак не могла заставить себя выползти из кровати. Она лежала, уткнувшись взглядом в одну точку и прислушивалась к звукам в доме.
— Мираша, — ласково позвала Меланта, заглядывая в комнату. — Проснулась уже? Пойдём поедим вместе, да я отправлюсь к Танаисе. Кстати, она тебя тоже приглашала. — С мольбой во взгляде посмотрела на дочь: — Может, помирились бы уже? Она, конечно, обижена на тебя: где это видано, обвинить царицу-мать в том, что она тебя снабдила руническим символом на зачатие, хотя давала защиту от магии. Как ты вообще до такого додумалась? — с осуждением в голосе спросила она.
— Мне друид разъяснил истинное назначение этой руны, — невозмутимо проговорила Мирра, садясь на кровати.
— Я не знаю, какое там значение этой руны у целителя, — в точности копируя интонацию свой дочери, проговорила грозная воительница. — Но для нашей любимейшей царицы этот символ означает одно: защита от магии. Всё! И что это за вопросы такие: почему ты меня отправила в страну оборотней и не рассказала об истинных парах? — недовольно выпалила Меланта. — Потому что таких военных академий больше нет в мире и нам незачем знать об их истинных парах.
— Всё, мам! — Мирра надела длинную тунику. — Не хочу больше это обсуждать.
— И как ты могла ослушаться её приказа и не рассказать историю шатуна: с кем она связана, что случилось, как это коснулось тебя?
— Не рассказала, потому что это не моя тайна! — Встретилась взглядом с матерью, тихо предложила: — Пойдём лучше есть.
— Пойдём, — согласилась Меланта. — Но я надеюсь, что ты всё же одумаешься и поговоришь с Танаисой.
— Возможно, но только не сейчас, — отмахнулась Мирра, подтягивая к себе блюдо с жареным мясом.
В дверь требовательно постучали. Меланта удивлённо приподняла бровь. К ним обычно никто не приходил, да и не принято это было у воительниц. Может, снова забежали подруги дочери справится о её самочувствии? Подошла и распахнула дверь. На пороге стояла одна из самых влиятельных старейшин многочисленного, сильного рода Меланиры, а за её спиной две юные внучки — близняшки. Девушки были чудо как хороши: красивые сильные тела, молочная кожа с лёгкой россыпью веснушек, рыжие волосы и глаза цвета изумруда. На лицах молодых воительниц не отразилось ни одной эмоции, вот что значит дисциплина! И только глаза выдавали их неуёмное любопытство. Последнее время все только и обсуждали новость, что последняя из славного угасающего рода Тиадары досрочно прервала своё обучение в военной академии и вернулась домой.
