— Все ясно. Эта порода — что-то вроде местного известняка. — Авторитетно заявил доктор, поковыряв когтем рыхлую стену. — Конечно с поправкой на свойства местной воды. В обычных условиях она твёрже гранита, но благодаря кислоте окаменевшая органика в ее составе быстро вымывается.
— Вы теперь ещё и астрогеолог, господин хороший? — Сито иронично хмыкнул.
— А вы не иронизируйте, молодой человек. У каждого достойного ученого мужа должно быть как минимум одно хобби. — Фыркнул доктор в ответ.
Меня сейчас больше беспокоил не состав грунта, а то, что я видела на самих стенах пещеры. Их покрывал густой слой вещества, очень похожего на паутину.
— Господин Шейн, что вы скажете об этом? Возможно вы читали в описании фауны Проспероса и о существе, способном на такое? — Я кивнула в сторону белесых нитей.
Доктор подслеповато примружился, аккуратно коснувшись нитей и тут же одернув руку. За его пальцами увязалось сразу несколько паутинок. Что-то пробормотав себе под нос старик вытащил из прихваченный с шаттла бортовой аптечки небольшой медицинский анализатор.
— Ха! Как я и думал! Это вещество очень близко по составу к паутине, что прядёт земной шелкопряд или паук. Тоже белковая структура, но как вы могли заметить, гораздо более липучая и прочная. — Он демонстративно помахал рукой и даже попытался порвать налипшие сгустки, но добился только того, что прилип другой рукой.
— Не хотелось бы мне встречаться с их производителями. — Проворчал Дерек, помогая врачу очистить руки.
— Что вы! Нам необходимо поймать хотя бы одного их представителя! — Возмутился астурианец.
— И зачем же, господин Шейн? — поинтересовалась я, старательно ища из чего можно было бы развести огонь. Как на зло под руку попадалась одни камни да влажный мох или тонкие прутики.
— Согласно данным моего анализа, из этой паутины можно синтезировать крайне эффективное кровоостанавливающее и очищающее средство. Возможно оно даже поможет справиться с токсином шарков! — В докторе явно проснулся азарт первооткрывателя.
— Жаль, что мы ни разу не видели создателя этой паутины. Возможно этот кто-то будет пострашнее шарков. — Пилот очень своевременно застонал, оборвав мою речь на полуслове. Совесть в груди взвыла раненным зверем. Мысленно я уже отругал себя за глупость. Но если не попробовать сейчас, возможно буду корить себя очень долго. Ох уж эта неистребимая человеческая тяга к чистой совести! Отец точно не одобрил бы подобные благотворительные поступки, но его не было рядом со мной сейчас. И нам все еще нужно было добраться до исследовательской метеостанции. — Оставлять его в таком состоянии мы тоже не можем. Он нужен нам в сознании и если у вас, мистер Шейн, получится привести его в чувство, то мы добудем вам этого зверя.
Тряхнув головой, взглянула на Геларта.
— Вы, мистер вор, пойдете со мной.
— Вот ещё чего! Не нанимался я за всякой местной жутью бегать. Ещё и ядовитая пойди. — Искренне возмутился Геларт, отворачиваясь в сторону.
— Что ж, тогда я пойду сама.
Наоки и Дерек собрались было возмутиться, но наткнулись на мой предупреждающий взгляд.
— Вам обоим нужен отдых. Вы оба сильно пострадали во время крушения. Каюдзава в дополнение тащил носилки, так что из нас всех я сейчас наиболее функциональная. И это не обсуждается. — Я старалась говорить как можно более уверенно, хотя совсем не чувствовала за собой достаточной силы, чтобы ещё и ввязываться в возможную драку. Но выбирать особо не приходилось.
— То есть, по вашей градации, я тоже самый не жалкий. — Саркастически констатировал Сито.
— Ну отчего же? Просто самый не битый. — Вернула ему любезность, проверяя состояние заряда фазера. Нужно быть готовыми ко всему.
— И сейчас вы хотите это исправить. — Вор раздражённо растрепал свой воинственный хохолок. — Тогда с вас капитан, ответы на кое-какие вопросы. Закавыка у меня.
— Ладно, пошли уже. Решим твою закавыку. — Мне хотелось побыстрее отдохнуть и закончить этот бесконечный день. Но прежде чем уйти, я бросила остающимся: — Разведите огонь пожарче. Возможно фазеров будет мало чтобы отпугнуть местное зверье.
Согласиться на условия Геларта было самым простым способом привлечь вора к совместной работе. Конечно же я подозревала, что меня ожидают не самые приятные темы для разговора. Уж больно проницательным субъектом оказался бывший уголовник. Но никто не обязывал меня говорить правду.
Включив фонарики, мы вступили в душный мрак пещеры. Она петляла и извивалась змеей, но так продолжалось недолго. Ровно до первой развилки. Свод здесь стал немного выше и уже так сильно не давил на психику. Четыре тоннеля-рукава расходились в разных направлениях. Причем два из них вели не просто в глубь скалы, а круто уходили под откос. Желания проверять что там дальше у меня не было.
— Сомневаюсь, что нам надо идти глубже. — Сито кивнул на ближайшую стену. — Вот те, кто нам нужен.
Я взглянула в том же направлении и непроизвольно скривилась. Никогда не любила гусениц. А уж светящиеся гусеницы-переростки, покрытые отвратительной слизью, то еще зрелище. Вор ловко спружинив ногами, заскочил на ближайший валун и достав из походной сумки влагостойкий мешок, ловко спеленал в него мерзко извивающуюся живность.
— Вот так-то, а теперь давайте немного почешем языки. Зверушки вроде спокойные. — Геларт для острастки посветил на оставшихся «гусениц». Те спешно уползали от раздражающего их светового пятна. По всей видимости, они и кончика своего хвоста не кажут наружу, всю жизнь проводя в тени пещер. — Что вы и ваша шайка собираетесь делать дальше?
Так и знала, что его вопросы не придутся мне по душе.
— Я смогу дать тебе ответ только после того, как вы, мистер Геларт, встанете на мою сторону. — Это были пустые слова, и мы оба это понимали. Добиться от верткого как угорь вора подобного уровня верности было нереально.
— И как вы себе это представляете, капитан? — За стеклом шлема, раскосые глаза сужчины выразительно прищурились. — Неужели, я поклянусь вам в вечной верности, а вы тут же мне поверите и преподнесете все планы на блюдечке?
— Нет. Не поверю. — Медленно протянула я. — Ты слишком многое скрываешь, и я знаю о тебе слишком мало, для подобного уровня доверия.
— Да я простой как пресловутая ископаемая табуретка! Ну загляните же в эти честные глаза! — Сито щербато заулыбался, но я промолчала. Не дождавшись от меня никакой реакции, вор стер с лица искусственную улыбку. — Давайте зарешаем так, капитан. Вы же поверите, что для меня важнее всего моя выгода?
— Допустим. И?
— В текущий момент мне выгоднее всего оказаться подальше от этого проклятого болота и поближе к цивилизации. Я буду держаться с вами кучи ровно до того момента, пока вы мне обеспечиваете обратный билет. — Он максимально приблизил свое лицо к моему, насколько это позволяли скафандры и его рост. — Не знаю, что вы там себе напридумывали, но учтите кэп. Я не позволю оставить себя за бортом, так и знайте.
Четко обозначив свою позицию, Геларт отправился к выходу. Я задумчиво проводила взглядом его удаляющуюся спину и пробормотала:
— Да, я не забуду.
***
Ночь прошла относительно спокойно. Благодаря слизи странной гусеницы, которую доктор разобрал на запчасти в максимально сжатые сроки, жар у военного спал. Мистер Шейн был страшно доволен собой и тут же по окончании обработки ран уснул беспробудным сном. Мы же переделали между собой дежурства. Пускай мы и разделили их «по-братски», я незаметно шепнула Хаттери, чтобы он незаметно проследил за Сито во время его дежурства. Так придется делать каждую ночь, пока мы наконец не окажемся в относительной безопасности. Червячок сомнения не оставлял меня со времени нашего последнего разговора и нам придется пожертвовать частью сна, чтобы избежать возможной угрозы с этой стороны. Отец всегда говорил не доверять людям, если твой путь пересекается с их меркантильными интересами. От таких можно ожидать удара в спину.
Хоть я и спала этой ночью, однако утро жестоко продемонстрировало, что времени отдыха было катастрофически мало. Горячка событий прошедшего дня спала, и я на собственной шкуре почувствовала, что крушение не прошло для меня даром. И это даже не смотря на мою обострившуюся регенерацию. Об остальных я вообще молчу. Единственный, кто держался сравнительно бедро был вор по понятным причинам. Остальные старались не смотреть на его до омерзения выспавшееся и довольное лицо.
