темноте, не позволял мне упасть. Облачка пара срывались с наших губ, а сердца бились в едином ритме.
Бе-жать! Бе-жать! Бе-жать!
Мы ворвались в лес, где снега набралось уже по щиколотку, – бежать стало сложнее. Несмотря на мороз, я вся вспотела, дышала ртом, и легким было больно от холодного воздуха.
Впереди манила теплыми огоньками деревушка, обманчиво обещая покой и защиту. Нет, в Воронки нельзя! Даже если добрые хозяева пустят незнакомцев в дом, следом за незваными гостями придет беда и смерть. Не пощадят ни нас, ни их.
Поэтому бежать. Бежать. Не останавливаться. Как бы ни было тяжело.
Сначала я слышала лишь треск льда и веток под нашими ногами, но вот порыв ветра донес звуки приближающейся погони. Никто не кричал: «Вот они, лови их, держи». Нас преследовали молча и настойчиво, но невозможно было не услышать хруста ломающихся ветвей, грохота сапог: звуки в вечернем лесу разносились далеко.
Нис на бегу посмотрел назад и крепче сжал мою ладонь.
– Не могу быстрее… – простонала я.
Казалось, что еще немного – и легкие разорвутся. Неужели это конец? За деревьями мелькнул просвет; мы вот-вот минуем пролесок и выбежим на открытое пространство. Я не помнила, что там. Поле? Мы будем как на ладони и окажемся особенно уязвимы.
Но Ларнис уверенно вел вперед. Поймал мой озабоченный взгляд и выдал:
– Так надо, Лети. Примем бой.
Примем бой? Серьезно? Два первокурсника против толпы магов? Как же страшно!
Кривая ель, сгорбившись будто старуха, перегородила дорогу мохнатой лапой. Ворох снега угодил за шиворот. Корень, вывернувшись из-под земли, кинулся под ноги точно змея. Зашатались, застонали стволы. Лес, ожив, простирал ко мне голые когтистые ветки: это преследователи дотянулись до деревьев своей магией.
Черные ветви, как паучьи лапы, смыкались над нашими головами, а мы увертывались, отклонялись, оставляя на острых сучках клочки одежды. Нис короткими вспышками силы заставлял ожившие деревья снова замереть, но нам надо было экономить магию.
Последнее препятствие – колючий куст можжевельника – оплел лодыжку, ужалил кожу, но Ларнис рванул меня, выдирая из плена, и мы выскочили за пределы леса, ставшего нашим врагом.
Перед нами простиралась открытая местность. За короткой полоской пустой земли бугрились низенькие ограды и надгробия. Значит, мы выбежали к кладбищу! Я не сразу узнала его, припорошенное снегом. Тракт проходит по ту сторону. Если приглядеться, то можно увидеть узкую ленту дороги, вьющуюся по холмам. Так далеко! Нам ни за что не добраться.
Мы добежали до ближайшей ограды. Я пыталась отдышаться, всматриваясь в запутанный лабиринт проходов между могилами. Ларнис глядел в противоположную сторону, а я, трусиха, пока не решалась посмотреть в лицо врагам.
Барон тоже там? И Амер? На их лицах ненависть: как она посмела сбежать? Или торжество: все равно не уйдет!
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Я знала, что они ближе с каждым шагом, чувствовала затылком. Порывы ледяного ветра кидали в лицо колючие снежные крупинки. Бурьян, разросшийся между надгробий, кивал, точно в ответ на мои мысли: «Вот и все, Лети. Вот и конец».
– Их двенадцать, Лети, – негромко произнес Нис. – Всего двенадцать. Не бойся. Я справлюсь. Стой здесь и жди.
Мой любимый, он видел, как мне жутко, и решил пощадить – выйти один на бой, сражаться, пока хватит сил. Но разве я настолько жалкая и трусливая, что позволю Нису погибнуть, защищая свою глупую подружку? Глупую курочку. Нет уж, сейчас я им всем покажу, кто тут курица!
Я глубоко вздохнула и резко повернулась. Преследователи как раз выходили из леса, с такого расстояния я не могла различить лиц, но узнала барона по золотому сюртуку, а Амера по красной накидке и копне волос, которые бились над его головой, будто черное пламя.
Всхлипнув, я принялась расстегивать амулет.
– Нет, Лети!
– Да, Нис. Нам иначе не справиться! А вместе – есть шанс.
И не дожидаясь возражений, я сунула амулет ему в карман.
– Сохрани его для меня.
– О Лети…
Нис прижал меня к своей груди, наши губы встретились – на миг среди холода и мрака сделалось тепло и радостно. И будто сама смерть, уже протягивающая к нам свои костлявые руки, отступила, сжалившись на мгновение.
– Нис, и еще, – торопливо прошептала я, приподнимая рукав рубашки и оголяя запястье. – Моя кровь тебе поможет. Я – универсальный усилитель, помнишь? И не вздумай сейчас спорить, времени нет! Потом, когда все останется позади, отругаешь!
– Не буду я тебя ругать, моя смелая девочка, – тихо ответил он.
Бережно поднес к лицу мою руку. Укуса я даже не почувствовала. Пока Нис стоял, склонившись над моим запястьем, я поцеловала его светлые волосы, припорошенные водяной пылью. Как же я тебя люблю, мой родной!
Мы встали плечом к плечу. Преследователи подходили все ближе, и теперь можно было разглядеть легкое презрение на лице барона, а на лице Амера азарт погони, и еще что-то… Предвкушение? Желание?
– Лети, если ты добровольно сейчас сдашься, то твой мужчина останется жив, обещаю, – сказал Чарльз Ви’Рем. – К нему не обращаюсь, потому что этот упертый баран не уступит. Всегда был такой.
Ларнис
Лети растерянно опустила плечи и сделала полшага вперед, но я не оставил ей времени на сомнения – ударил первым. Мерзавцам нельзя верить, и все же Летиция едва не ухватилась за соломинку, надеясь, что сможет спасти хотя бы меня.
Я укутал нас защитным полем, а простенькое заклинание, которое я сплел на скорую руку, отшвырнуло противников прочь точно ураганным ветром. Опрокинуло оборотня в снег, протащило гоблина лицом по ледяному насту. Амер уперся ногами в землю, красный плащ бился за его спиной кровавым всполохом.
Грудь теснило от великой силы, она распирала меня изнутри, искала выхода. Кровь Летиции сделала меня сильнее раза в три. Теперь понятно, почему я раскидал отребье в подворотне – и экраны не помогли.
Барон развел руки, будто признавал поражение, но тут же рассмеялся, и на каждой его ладони возникли огромные огневики. Магия, возросшая после нескольких капель усилителя, все еще оставалась при нем.
Первый огненный шар разбился о магический купол, не причинив вреда, второй рассыпался искрами, и Лети вскрикнула – часть горячих искр попала ей на обнаженные кисти рук: она вскинула их, удерживая защитную сферу.
– Держи! – крикнул я.
Двенадцать врагов – всего двенадцать. Остальные решили, что это не их бой? И нет смысла бороться за приз, который все равно достанется не им? Или, хотя в это сложно поверить, в них заговорила совесть?
Двенадцать магов, когда-то окончивших академию.
