стул. Аккуратно взяла чашечку в руки и сделала маленький глоток. – Погода сегодня просто восхитительна.
- Говорят, что на следующей неделе будут грозы.
- Это не удивительно в это время года, - заметила я и отпила еще маленький глоточек.
Кроме чая на столике еще стояла вазочка с колотым сахаром и варенье в небольших пиалках. Но я не рискнула угощаться, поскольку смутно помнила, как благовоспитанной барышне надлежит это делать.
- Молодец, - неожиданно похвалила меня леди. – Возьмите сахарку.
- Благодарю, но нет. Я не пью чай с сахаром после обеда, - заметила я, бросив взгляд на часы. Уже приближалось время ужина, и я подозревала что это будет весьма сложный ужин в моей жизни.
- Напрасно, милая, сахар, при вашей излишней худобе, вам нисколечко не повредит, - леди лукаво улыбнулась и аккуратно подцепила маленькой ложечкой кроху варенья.
- А батюшке семейный доктор сказывал, что в пожилом возрасте сладости вредят работе сердца, - заметила я, вновь отпивая немного чаю. – Может быть, вы к тому и стремитесь, но не причинит ли ваша преждевременная кончина слишком много радости наследникам?
- Грубоватый намек, - нахмурилась Анна Петровна. – Про то, что я туда стремлюсь, лучше было бы опустить. Но про радость от преждевременной кончины можно использовать.
Я согласно кивнула. В целом старушенция мне скорее нравилось. Была она весьма обаятельной и острой на язык. А это ее виртуозное обращение с клюкой?! Ее этому уже здесь во дворце обучили? Интересно, а пули она ею может отбивать? Может быть, на войну ее направить?
- Смотрите, благовоспитанная барышня может взять кусочек сахара и или положить в чашку чая и размешать, или же вовсе отказаться от употребления оного. Вы совершенно правильно сделали, что отказались. Размешивать сахар в чае следует, не брякая ложечкой, а совершая короткие махи по направлению от себя наружу. И ни в коем случае не по кругу! К сожалению, невоспитанные люди могут настаивать на том, чтобы вы попробовали то или иное блюдо, даже после того, как вы от него отказались. Отказываться повторно – это моветон, однако и соглашаться не всегда разумно. Действуйте по обстоятельствам, но помните, что честь девичья у вас всего одна.
- Неужто моя честь девичья в чае находится?
- А вы, барышня, неужто думали, что она у вас под портками? Кстати, ужасные портки. Завтра же вызову вам модистку.
- К сожалению, я стеснена в средствах, - поспешила я обозначить этот весьма неприятный момент. Батюшка, конечно, оплатит мои траты, да и у меня какие-никакие финансы имелись, но услуги столичной модистки я совершенно точно не потяну.
- Ах, милая, не стоит тебе забивать свою прелестную головку такими глупостями. Поскольку ты теперь моя подопечная, то и оплатит все эти милые девичьему сердцу глупости корона.
- Но я не могу! – вскричала я.
- Ой, тоже мне, - отмахнулась она рукой и поставила чашку на блюдечко. Чашка даже не звякнула. – Васеньку я еще вот такусеньким помню, он еще детское платье носил. Не откажет он мне в такой малости, а казна не оскуднеет.
- Нельзя так, - строго заметила я. – Казна та не наша с вами собственность, и не нам ее тратить на «всякие эти милые девичьему сердцу глупости».
- Скажи мне, а солдат сам себе униформу шьет?
- Нет, конечно! Форма положена одна парадная для смотра войск и две повседневных, дабы чистоту и надлежащий вид обеспечивать. Замена формы производится раз в год, или же по необходимости, коли такая необходимость будет доказана.
- Хорошо, - согласилась старушка. – И чем ты тут от солдата отличаешься? Тоже же на службе Государевой находишься. Али Государь солдатам портянки и портки не выдает? Сколько их там, кстати, положено?
- Портянок четыре пары и портков тоже четыре, - растерянно ответила я. С этой точки зрения я проблему не рассматривала.
- Ну вот и пошьем в том же количестве, - согласно кивнула Анна Петровна. – Не будем Государство в растраты великие вводить.
И старушка продолжила свой урок. Как надлежит сидеть. Как можно вставать. Как присаживаться. Можно ли шутить и с кем можно, а с кем лучше просто улыбнуться. Какой рукой брать чашку и прочие премудрости.
Когда Агафья покликала нас на ужин я обрадовалась, хотя понимала, что ужин – это еще более сложное испытание.
ГЛАВА 9, В КОТОРОЙ Я ЕМ, ПОЛУЧАЮ НОВЫЕ ТРУСЫ И ВВЯЗЫВАЮСЬ В СПОРЫ
– А ты, деточка, иди пока отдохни, – велела Анна Петровна Агафье, стоило нам выйти из комнаты.
– Как можно, ваша светлость, – поклонилась девушка. – Положено сопровождать барышню во всех ее передвижениях. Позвольте мне делать мою работу.
– А, ну, раз уж положено. Я просто подумала, чай мы сами не безрукие и безногие. Да и я еще в своем уме и могу из одной комнаты в другую перейти.
В гостиной стало более людно. Девушки пришли в сопровождении дуэний. Были они весьма чопорны и немолоды. Но моя оказалась самой старенькой. Я украдкой оглядела всех. Девушки держались скованно, наряды их стали тоже скромнее, чем та же Евдокия была явно недовольна.
Канцлер уже прибыл и сейчас мрачно рассматривал сидящих девушек. И увиденное его явно не радовало. Его одинокая фигура во главе стола над пустой тарелкой буквально подавляла.
– Добрый вечер, – громко поздоровалась моя наставница. Ей ответил нестройный хор голосов. Леди прошествовала, тяжело опираясь на свою клюку и спокойно села на место между мной и Луизой. То есть на то, которое раньше было моим. Я поморщилась, но послушно переместилась на соседнее место. Мы с Луизой тоскливо переглянулись.
– Локти со стола убери, – тихо, одними губами маякнула мне старушка. – И лицо сделай попроще. А то такое чувство, что ты уксуса выпила. Улыбайся. Убить их всех всегда успеешь.
Я воспользовалась советом и широко улыбнулась.
– Не улыбайся, – тут же сделала мне замечание моя надзирательница. – А то такое чувство, что ты сейчас всех загрызешь. Вот, скушай булочку.
Анна Петровна решительно всунула мне в руку пышную булочку.
Я замерла с булочкой в руке, мучительно раздумывая как я должна сейчас поступить: съесть ее? Или, может быть, допустимо положить на тарелку?
Из правил этикета я помнила, что хлеб необходимо есть со специальной тарелочки, отламывая крошечные кусочки непременно левой рукой. Я оглядела стол, потихоньку покрываясь холодным
