несколько платьев?
– Я жду служанку из дома. Она должна привезти платья и все остальное. Но, отбор уже заканчивается, а у меня нет никакой информации.
Я вздохнула.
– На служанок надейся, а сама не плошай, – наставительно подняла худой узловатый палец она. – Постараемся справиться своими силами. А теперь займемся поклонами. Захаааар!
Денщик удивленный выглянул из своей комнаты.
– Милейший, - скомандовала Анна Петровна. – Подите сюда. Будьте так любезны, пригласите даму выпить чашечку кафия.
– Ну, эта… - денщик почесал затылок. – Не откажите, вашблагородь, кафию этого вашего попить. У нас, правда, нету его. Но так я могу чай заварить. И хлеб с салом могу порубить. Изволите?
- Буду вам весьма благодарна, - поклонилась я. – И кусочек сахара колотого.
- К салу? – неподдельно улыбнулся денщик. – Ну, воля ваша. Как скажете.
Старушка только хмурилась, слушая наши вымученные диалоги.
- Ах, Захар, подите прочь, - наконец сказала она. – Я сама исполню эту роль.
- Ну, извините, ваша светлость, - буркнул денщик. – Я простой мужик, сало вот порезать могу. Сапоги почистить. Пистолеты вашблагородию почистить. А вот эти политесы всякие не могу. Не обучен. Звиняйте.
- Идите, - кивком отпустила его старушка. – Ничего страшного. Мы тут сами разберемся.
- Так, а сало-то с сахаром резать?
- Нет, - отозвалась я. – Спасибо, Захар. Пока без сахара и сала обойдемся.
А дальше мы кланялись и приседали. И скажу честно, я так давно не уставала. Да легче телегу фуража разгрузить одной, нежели весь вечер кланяться правильно.
- Где я буду спать? – спросила Анна Петровна, когда урок закончился.
- А где должны? – я потянулась почесать голову, но старушка предупреждающе кашлянула, и я руку отдернула. А заодно и по швам вытянулась.
- Я бы предпочла занять вашу кровать, - светским тоном заметила она. – Даже не так. Я считаю, что вы должны уступить мне свою кровать. А сами можете лечь в комнате прислуги.
- Эээээ…
- Вы же солдат, - улыбнулась старушка.
- Так точно, ваша светлость. Изволите уже ложиться?
- Изволю.
В комнаты прислуги я спать не пошла. Заглянула, обнаружила, что Захар там вольготно расположился и не стала его беспокоить. Он бы тогда уступил свое место мне, а сам бы отправился спать на пол, а мне было бы перед ним немного стыдно.
Стянула плед с кровати и с комфортом устроилась в углу гостиной. И после урока приседаний спала как убитая.
- О, боже, барышня, что вы здесь лежите? – вскричала старушка поутру.
- И вам доброе утро, - отозвалась я, разлепив глаза. Вообще-то я собиралась подняться пораньше, но мне так сладко спалось, что я проспала.
- Вы заставляете меня чувствовать угрызения совести.
- А она у вас есть?
Я встала и сладко потянулась. Сделала пару наклонов, покрутила головой, разминая шею. Сложила плед и надолго заперлась в ванной. Моя дуэнья терпеливо ждала и даже не отпустила ни одного замечания, когда я вышла босиком и вытирая мокрые волосы на ходу.
В таком же почтительном молчании мы спустились на завтрак.
- У меня для вас приятная новость, - заметил канцлер еще до того, как мы расселись. – Сегодня состоится обед с Государем.
И замолчал.
Мы тоже терпеливо ждали продолжения. Слуги разносили тарелки с горячей кашей (сегодня в каше виднелись кусочки фруктов и орехи), ставили стаканы с соком и горячие булочки с маслом. Но канцлер, сделав это провокационное заявление сосредоточился на еде.
Я пожала плечами и уверенно взяла ложку. Это же каша, разве здесь можно ошибиться?
Оказалось можно. Потому что ложек было три. Одна для каши, вторая для сахара в кафий и третья для десерта, который нам еще не подали. Но я с ложкой угадала. Вернее, взяла первую, которая подвернулась, и она оказалась верной. А вот две девушки ошиблись и получили нагоняй. Высказанный шепотом, он тем не менее явно их расстроил.
А, когда трапеза подошла к концу, канцлер также молча поднялся и пошел к выходу.
- Позвольте спросить, ваше высокопревосходительство, - осмелилась первой Евдокия.
- Да, барышня?
- А что за обед?
- Просто обед, - пожал плечами канцлер и вышел, закрыв за собой дверь. Мы остались сидеть на своих местах. И только Евдокия осталась стоять с вытянутой вслед мужчине рукой.
- Сядьте, - скомандовала ей компаньонка. – Перестаньте позорить мои седины.
- Кто кого позорит, - не осталась в долгу девушка. – Вы только и знаете, чтоб таскаться за мной и нудеть и нудеть. А какая вообще от вас польза?
- А какую пользу вы от меня хотите?
- Вот хоть про обед сегодняшний узнайте и расскажите.
Анна Петровна поднялась и потянула меня за рукав. Когда мы уходили, в столовой разгоралась безобразная сцена небольшого скандала.
- Не переживаете? – спросила я, стоило нам отойти на несколько шагов.
- Глупости какие. Чего тут переживать?
- А куда мы, собственно, идем? – удивилась я, когда мы вместо того, чтобы подняться по лестнице вышли на улицу и пошли по тропинке. Сегодня на небе не было ни облачка и светило солнце. Я подставила лицо солнышку, но глаза закрывать не стала. С моей спутницей надо быть всегда начеку.
- Мы идем к портнихе, - снизошла она до ответа мне. – Ты не можешь идти обед к Государю в такой одежде. И главное в своих трусах.
- Думаете, Государь на обеде будет проверять наши трусы?
Я с сомнением посмотрела вниз. Через мундир трусы не было видно. Да и вообще какое дело людям до моих трусов?!
Анна Петровна поперхнулась, но нашла в себе силы ответить на мой вопрос:
- Я видела твое исподнее и нахожу его недостойным приличной барышни. Даже если завтра война. Так что мы идем к портному.
- Я не против, - отозвалась я. – Но денег нет.
- Мне кажется, мы уже обсудили этот вопрос.
Старушка поджала губы и дальше мы шли молча. Хотя у меня в голове роились сотни вопросов, но из духа противоречия я не спешила их задавать. И она сдалась первой.
- Обед будет в виде пикника, - заметила она. – Они всегда проходят примерно одинаково. Накроют стол для Государя. Он поест, потом его проводят в легкую палатку, где он изволит отдыхать, а вы сможете доесть то, что он оставит.
- Ужасно…
