Твинсен открыл глаза. Если бы это был не шут, любой другой мужчина, принц тут же бы указал на дверь. Но Мёрфилю он был рад. Перед ним, как и перед самим собой, тоже можно было не притворяться. Это самый близкий друг, который понимает с полуслова.
– Ты ведь знал, Мёрфиль? Ты всё всегда знаешь.
– Знал, – повинился тот, не спрашивая о чём речь.
– Почему не сказал? Разве друзья так поступают?
– Согласитесь, моё упрекающее высочество, это не самая весёлая шутка – узнать о своей смертельной болезни от шута.
– Да, ты прав, – согласился Твинсен и снова закрыл глаза. – Уж если чьи-то уста способны смягчить горечь самой горькой правды, так только её.
Он вспомнил, какими сладкими и пьянящими были её губы на вкус. Он сорвал тот поцелуй без разрешения, цинично используя свою безнаказанность. Он думал, у него ещё будет тысяча поводов загладить вину и тысяча возможностей снова подобным образом провиниться. А оказалось, что у него совсем не осталось времени.
Безысходность холодной пятёрнёй вцепилась в горло.
– Я не знаю, что мне делать, Мёрфиль, – сознался другу Твинсен. – Я боюсь, мне не хватит мужества уйти достойно.
– Тебе хватит мужества, Твинсен, – твёрдо произнёс шут, впервые обратившись просто по имени. – Ты сильный. Ты унаследовал лучшие черты своего отца. Просто делай, что должен.
Что должен… Да, у Твинсена есть долг. Перед отцом. Перед родом. Перед королевством. И он ещё успеет его выполнить.
– Помоги подняться, – попросил он Мёрфиля.
Твинсен принял ванну и переоделся в свежее. Через полчаса он уже подходил к покоям отца. Он хотел предстать перед ним бодрым, насколько это возможно. Ему бы не хотелось расстраивать его, показывая, что обо всём догадался и впал в уныние.
– Хорошо выглядишь, – улыбнулся отец. – Тебе лучше?
– Да, бодрящая настойка Тельмара творит чудеса.
Твинсен сел напротив короля в кресло. Он был настроен не ходить вокруг да около, а чётко и внятно выложить то, зачем пришёл.
– Отец, у меня серьёзный разговор. Прости, что проявлял мальчишество и противился женитьбе. Я понимаю, как для трона важен наследник. Не вижу причины тянуть с этим вопросом. Распорядись завтра же завершить фестиваль и назначить заседание Большого Совета. Я определился с кандидатурой, так зачем продолжать этот фарс?
Глава 75. Сгусток белой эоллы
Глава 75. Сгусток белой эоллы
Снежана провела ночь в тревожной полудрёме. Голова не отдыхала – там постоянно шла работа мысли. Хотелось разложить по полочкам всю информацию об истории болезни Твинсена. Но у Снежаны никак не получалось выстроить всё, что ей известно, в логическую цепочку.
Она поднялась чуть свет, разбитая и невыспавшаяся, и сразу была удостоена визитом раннего гостя – Демира. Опекун выглядел встревоженным и поделился неожиданной новостью. Король отдал приказ о закрытии фестиваля и назначил на сегодня заседание Большого Совета.
Почему такая спешка? Фестиваль должен был длиться ещё как минимум неделю. Сердце заныло. Снежана догадывалась, что это инициатива Твинсена. Осознание скорого ухода заставило его действовать решительно.
– В связи с этим я отдал приказ ещё больше усилить твою охрану, – предупредил Демир. – Теперь гвардейцы будут не только дежурить у твоих покоев по ночам, но и повсюду сопровождать днём.
Связи между закрытием фестиваля и необходимостью усилить охрану Снежана не видела. Но возражать не стала. Чем ей помешают гвардейцы?
Как только опекун ушёл, к Снежане наведался новый гость – Ларитта. Она была встревожена ещё больше Демира. Бледная, суетливая, в глазах – панический блеск.
– Ты слышала, фестиваль объявили закрытым? Сегодня заседание Большого Совета.
– Слышала, – Снежана впустила Ларитту в покои и предложила кресло.
Но та садиться не стала – начала метаться по комнате взад-вперёд.
– Я думала у меня ещё есть в запасе неделя. А теперь всё пропало, – южанка схватилась за голову. Её лицо искажало неподдельное страдание. – Твинсен ни за что не назовёт на Совете моё имя.
Да, пожалуй, Ларитта одна из последних в списке симпатий принца. Но она сама постаралась. Зачем было являться к нему с бредовой идеей фиктивного брака? Теперь он считает её немного не в себе.
– Ларитта, не стоит так убиваться, – попыталась успокоить её Снежана. – Подумай, зачем тебе это замужество? Ты ведь не любишь принца. Уж лучше жить пусть не с таким статусным мужчиной, но зато с любимым.
– Ты не понимаешь, – отчаянно закачала головой южанка. – Мой отец… на нём клятва… Ты не представляешь, что будет.
– Да что за клятва такая странная?
– Я не могу тебе рассказать.
Ларитта вдруг подбежала к Снежане и вцепилась в руки:
– Умоляю, иди к Твинсену. До начала Совета ещё несколько часов – ты успеешь. Убеди его выбрать меня. Он тебя послушает. Он помешан на тебе – это видно. Я не буду вам мешать. Делайте, что хотите. Только пусть он назовёт на Совете моё имя.
Ларитта сжимала руки до боли, и вдруг её лицо сделалось ещё бледнее – совсем зелёным. Она зажала рот рукой и бросилась в ванную. Что с ней? Опять тошнота?
Снежана отправилась за южанкой и стала свидетелем, как ту вывернуло. Снова скажет, что переела незрелых фруктов?
– Я за Тельмаром, – не терпящим возражение голосом сказала Снежана.
– Нет! – взмолилась Ларитта. – Нет, ради все-Творца, нет!
Она снова вцепилась мёртвой хваткой.
– Да что с тобой, Лори? – у Снежаны уже тоже кончалось терпение. – Ты разве не видишь, что больна? Тебе нужна помощь!
Причём, происходи всё это на Земле, Снежана посоветовала бы не только консультацию терапевта, но и психолога. Ларитта явно на грани нервного срыва.
– Не хочешь, чтобы тебя осмотрел Тельмар, давай это сделаю я. Со вчерашнего дня я назначена его помощником. Но в любом случае без врачебной помощи я тебя не оставлю. Выбирай: он или я.
Снежана произнесла это категорично и твёрдо, с уверенностью, с какой врач должен разговаривать с пациентом. Даже с безжалостностью. Иногда помогает только такой тон.
Подействовало. Ларитта поняла, что Снежана не отступит. Разжала пальцы, которыми стискивала ткань Снежаниной блузы, и бессильно привались к стене.
Снежана проводила её назад в комнату. Усадила на софу. Сама села рядом.
– Ты ждёшь ребёнка? – заглянула ей в глаза.
Этот диагноз пришёл в голову первым. Утренняя тошнота, перепады настроения, едва заметная одутловатость лица.
– Нет, – исступлённо замотала та головой.
Снежана уже расстегивала ей ворот. Положила руку на грудь. Попыталась ощутить биение сердца. Всё, как учил Тельмар. Почувствовать, как кровь струится по сосудам, уловить эти потоки, вместе с ними заглянуть в каждый уголок… Очагов чёрной эоллы не было – Ларитта здорова. Но Снежана увидела, что искала – дитя. Совсем крохотное – просто сгусток белой эоллы, но в нём уже ощущалось биение жизни.
– Как давно у тебя задержка?
– Шесть недель, – обречённо созналась Ларитта.
– Первые два месяца самые тяжёлые. Потом станет легче. Никакого специального лечения не требуется. Просто чаще бывай на свежем воздухе. Не повредит побольше фруктов и овощей, и режим. Можно ввести дневной сон, если будешь чувствовать усталость.
– Не говори никому, – обескровленными губами прошептала Ларитта. – Поклянись, что никому не скажешь.
– Я давала клятву целителя. Перед ликом богов присягала хранить врачебную тайну. Ты можешь не бояться, что я кому-то расскажу, – успокоила Снежана.
Ларитта подскочила на ноги и выбежала из покоев.
Крайдан наблюдал, как всадник спешился во дворе таверны и отдал поводья работнику. Движения выглядели нервными, торопливыми.
– Срочно подготовьте свежего скакуна и наполните фляги свежей водой, – бросил приезжий, оставшись стоять во дворе. Ох, как спешит – даже не хочет зайти в таверну набить брюхо. Сомнений не осталось – именно он-то и нужен Крайдану.
