– Я вижу осуждение в ваших глазах, – произнёс он с ледяным спокойствием. – С подобным осуждением мы привыкли смотреть на северян. Мы с молоком матери впитываем презрение к ним. Почему? Откуда эта вражда? Северяне – родственный нам народ, с которым когда-то мы жили в мире и согласии. Да, мы уже забыли те спокойные времена. Они стёрлись со страниц истории. Вместо этого книги пестрят описанием кровавых мятежей. Но давайте вспомним самый жестокий из них. Тот, с которого всё и началось. Тогда, три столетия назад, стояла сильная засуха. Подданные требовали от короля назвать виноватого. Боги разгневались на королевство Лангобор? Или причина в другом? Виноватые нашлись – северные колдуньи. На них списали все несчастья, забывая о том, что северные земли пострадали от засухи больше других. В то засушливое лето король снизил поборы со всех провинций, кроме северной. В наказание, наоборот, увеличил дань. Тогда и вспыхнул мятеж. Северяне просто боролись за право жить, за право не дать своим детям умереть.
В горле пересохло. Саднящая боль мешала говорить, но Твинсен продолжил.
– А что мы знаем про великий мор, случившийся двести лет назад? История гласит, что он был наслан северянами. Почему снова обвинили их? Потому что тогда все провинции были охвачены эпидемией, кроме северной. Но мы забыли, что среди северян гораздо чаще рождаются одарённые целители. Целители знали, как побороть напасть. Они спасли свой народ. Они хотели спасти и соседние народы. Лучшие северные лекари отправились в западную, восточную и южную провинцию. Но их встречали хуже, чем врагов. В них видели предателей и заговорщиков. Двое из них варварски были забиты камнями. Тогда на Севере вспыхнул новый мятеж. Можно ли винить северян за то, что скорбели по невинно убитым землякам? Что не смогли простить варварства? Что обрушились с ответной злобой?
Слабость начала подло завладевать телом. Но Твинсен заставил себя продолжить всё также твёрдо и напористо.
– Я мог бы рассказать о других подобных событиях. Но зачем? Пора перевернуть эти горькие страницы нашей истории. Мы должны стать мудрее. Должны прекратить бессмысленную вражду. Должны забыть о взаимной неприязни и ненависти. Мы должны показать, что не видим в северянах врагов. Лучший способ вернуть в наше королевство мир, спокойствие и процветание – это дать мне разделить ответственность за трон с представительницей Севера. Я прошу вас, уважаемые Советники, поддержать мой выбор – Анабель из Лаамарии.
Твинсен обвёл глазами присутствующих. Они уже не перешёптывались. Молчали. Их взгляды были направлены куда угодно, только не на принца. Он надеялся, что смог хоть кого-то из них склонить на свою сторону. Он был уверен, что, по крайней мере, один член Совета поддержит его – Тельмар. Твинсен успел заметить, с какой отеческой любовью целитель относится к Анабель. Но кто ещё? Может, Демир? Он сейчас является её опекуном – должен был оценить, насколько она необыкновенна. Тогда останется дождаться ещё одного голоса…
Если же нет… Если супругу Твинсену будут выбирать тайным голосованием, ему будет абсолютно всё равно, на кого падёт выбор Советников. Остальные девы были для него на одно лицо.
Твинсен сел. Поймал взгляд отца. В его глазах промелькнуло что-то особенное – то, что он так искал. Может, просто показалось? Заговорил король совершенно беспристрастно:
– Прошу тех, кто поддерживает выбор Его Высочества, опустить правую руку на стол ладонью вниз.
Глава 77. Ты же северянка!
Глава 77. Ты же северянка!
Глоток. Ещё глоток. Горло делало непроизвольные рефлекторные движения – в него настойчиво вливали жидкость. Что происходит? Похоже, удар о твёрдый пол подвала лишил на какое-то время сознания, а теперь оно возвращалось. Тупая боль давила правый висок. Снежане потребовалась пара секунд, чтобы окончательно прийти в себя.
Она ощутила, что её движения ограничены – поняла, что привязана к стулу. Её голова была запрокинута чьей-то пятернёй, вцепившейся в волосы. Вторая рука этого кого-то бесцеремонно лила ей в рот что-то сладковато-горьковатое из стеклянного сосуда.
Снежана отчаянно начала отплёвываться. А затем стиснула губы. Наверняка, то, чем её пытаются напоить, совсем небезобидный компот.
– Этого будет более чем достаточно, – самодовольной репликой отреагировали на её нежелание и дальше глотать подозрительную жидкость.
Голос показался смутно знакомым.
Мужчина перестал тянуть Снежану за волосы и отошёл на пару шагов. Глаза щипало, будто в них насыпало песку. Пелена размывала картинку. Но всё же Снежане удалось, наконец, рассмотреть, что вокруг. Она находилась в подвале Тельмара. Крышка люка была закрыта. Света не слишком много – горела только пара настенных светильников. Мужчина, который насильно напоил какой-то дрянью, стоял к Снежане спиной. Высокий, широкоплечий, в длинном сером плаще с капюшоном. Кто он? Что ему нужно? Пока понятно только одно – этот негодяй специально столкнул Снежану вниз и воспользовался её обмороком, чтобы связать.
Она попробовала освободить руки, которые были стянуты за спиной верёвкой и вдобавок привязаны к спинке стула. Движение отозвалось резкой болью. Похоже, правое плечо сильно ушиблено. Правая нога тоже ощутимо ныла. Видимо, правая сторона тела приняла основной удар при падении. Освободиться так просто не получится. И дело не только в боли. И ноги, и корпус были надёжно зафиксированы.
Попробовать закричать? Звук из погреба вряд ли долетит до охраны, которая дежурит под дверью кабинета. Поэтому Снежане и не заткнули рот кляпом. А может, охранников уже тоже нейтрализовали?
– Развяжите немедленно, – потребовала она.
– Пока рано, – ответил обладатель плаща, не разворачиваясь.
– Что значит пока?
– Развяжу, когда яд подействует.
– Яд?
Это блеф или мерзавец действительно влил в Снежану отраву? Да что ему от неё надо?! Она напряжённо наблюдала, как он перебирал содержимое одного из стеллажей, пока не нашёл то, что искал – таймер. У Тельмара имелся целый набор специальных приспособлений, для того чтобы отмерять время – от нескольких минут до нескольких часов. Тельмар использовал их в экспериментах. Они были похожи на песочные часы. Только начинка не песок, а вязкая жидкость.
– Яд подействует через два часа, – обладатель плаща перевернул таймер и поставил на стол. Синяя жидкость тоненькой струйкой потекла из верхней части в нижнюю.
Снежану прошиб холодный пот. Чем дальше тем больше она понимала, что насчёт яда – это не злая шутка, а правда.
– Я хотел обойтись без лишних жертв. Убийства – не мой метод, – обладатель плаща развернулся к ней лицом и скинул капюшон.
Первое, что бросилось Снежане в глаза – ярко-рыжая шевелюра, а в следующее мгновение она поняла, кто перед ней – Млистон, отец Ларитты. Снежана не слишком хорошо его знала. Видела всего несколько раз – он сопровождал дочь на мероприятия фестиваля.
– Если бы эта тупица Ларитта послушалась меня, сидела бы тихо, то мне не пришлось бы прибегать к радикальным мерам. Я говорил ей, что всё сделаю сам. Её задача была не высовываться, но она проявила излишнюю инициативу. Так что за свою скоропостижную кончину скажи спасибо ей. После того, как ты узнала её маленький секрет, я вынужден закрыть тебе рот. Как жаль, что у меня не осталось зелья забвения, но зато есть яд.
Это он про беременность Ларитты? Боится, что Снежана кому-то бы рассказала? Решил спасти честь дочери, умертвив свидетеля её греха? В голове не укладывалось. Сердце ухало. Паника комом подступала к горлу. Снежана глядела на своего отравителя с ужасом. Неужели можно вот так просто, как о мелкой бытовой проблеме, рассказывать о готовящемся убийстве? Вернее, уже практически совершённом убийстве?
В глазах Млистона не было гнева. Да и других чувств они не выражали. Холодные, отстранённые, беспристрастные, будто обращённые внутрь себя. Почему-то именно сейчас Снежана окончательно перестала сомневаться, что её собрались убить. Этот ненормальный не блефует. Он действительно влил в Снежану яд. Что же делать? У неё осталось только два часа? Есть ли противоядие? Хотелось верить, что есть. Возможно даже среди препаратов Тельмара. Снежане бы только выбраться отсюда.
