- Но вы только посмотрите на то, что у меня вместо талии! – в ужасе восклицаю я.
Портниха фыркает и косится на стайку своих помощниц.
- Ну вы же не виноваты, что сейчас в моде сушёные воблы! Родились бы вы на три века раньше, и о ваших изгибах благородной гитары слагали бы песни придворные трубадуры. Подите, посмотрите на портреты в фамильной королевской галерее! Впрочем, подождите немного, и так будут слагать.
Я уже чуть не плачу.
- Вы просто льстите мне, чтобы я не сбежала с примерки.
Портниха с отчаянием вздыхает. Хватает меня за руку и тащит поближе к зеркалу.
– Ну же, посмотрите на себя повнимательнее! Что вы видите?
- Жирную корову… нет, учитывая мой рост, скорее свинью! – отчаянно, сквозь подступающие слёзы отвечаю. Мне скоро перед всей столицей выходить на обозрение огромной толпы… нет, перед всем королевством… боже, да там и из-за моря гости наверняка явятся! Рядом с самым великолепным мужчиной по обе стороны океана я буду смотреться нелепо и смешно.
- А я вижу прелестную молодую особу с очаровательными припухлостями как раз в тех местах, что так нравятся мужчинам. Зато с вашими широкими бёдрами будет легко рожать детей! Вы подарите вашему королю много наследников.
- Наследников? – растерянно говорю я.
- Ну конечно! Ведь в этом главная обязанность всякой королевы, не так ли? Наследников должно быть много, и уж простите мою циничность, но с запасом. Ибо жизнь – непредсказуемая штука, и если с некоторыми из них что-то случится, всегда должна быть гарантия, что драгоценная королевская кровь, которая передавалась из глубины веков, не исчезнет. А в вашем случае, еще и магическое наследие, что возлагает особую ответственность на ваши плечи. Поэтому королев всегда и заставляют рожать и рожать без конца. Предыдущая королева от этого и померла, светлая ей память, добрая была женщина. Тощенькая была, слабая телом и здоровьем, роды давались ей ужасно трудно. Так вот запомните моё пророчество – вам это не грозит. Вы сильная. Вы подарите нашему королю много детей и проживёте с ним долгую и счастливую жизнь.
Она с такой уверенностью это сказала, что мне стало не по себе.
А от тяжести свалившейся на мои плечи ответственности перед королевским родом, которую я только сейчас в полной мере осознала, слегка хрустнул позвоночник.
Почему-то до этого я совсем не думала о детях.
***
На свадьбе сбылись мои самые худшие опасения.
Народу было не просто много – столько людей сразу я никогда в жизни не видела!
Когда мой жених вывел меня за руку на балкон дворца в ослепительно красивом, но безумно тяжёлом белом платье, повсюду, куда глаза глядят, простиралось многоцветное людское море. Которое кипело, волновалось, кричало, славило, кидалось цветами, монетками и крупинками белого риса.
На саму церемонию, которая по давней королевской привилегии проходила во дворце, пустили, конечно же не всех.
Только самых знатных и именитых гостей, среди которых мне знакомы были лишь граф и графиня Винтерстоун, которые словно светились изнутри и не размыкали переплетённых пальцев. Да ещё начальник Тайного сыска, мистер Шеппард, под руку с которым была худая и измождённая, очень некрасивая женщина с очень счастливыми огромными глазами на бледном лице. За её юбку цеплялся перепуганный белобрысый мальчишка лет десяти. Кажется, не только одной мне некомфортно при таком количестве народу.
Остальные были все незнакомыми.
Мой отец и моя сестра на мою свадьбу не явились. Хотя приглашение, конечно же, получили.
Это отозвалось внутри какими-то странными чувствами. Уколом незаслуженной обиды. И в то же время неловким облегчением. Пожалуй, я бы не хотела, чтобы всё время торжества меня преследовал злобно-завистливый взгляд сестры, который без слов говорил бы: «на этом месте должна была стоять я! И разумеется, смотрелась гораздо более уместно. Ты – воровка. Ты украла у меня мою судьбу. Поэтому никогда не будешь счастлива».
А я очень хотела быть счастливой.
Потому что единственное, что хоть как-то заставляло меня держаться весь день и не хлопнуться в обморок, тем более что по моей просьбе меня-таки затянули в тугой корсет – это рука любимого человека. Он был моим якорем. Моей надёжной опорой. Обещанием, что я смогу всё-всё преодолеть. Ведь я больше никогда не буду одна.
***
Я – в белоснежном кружеве.
Он – в таком же белом офицерском мундире, которому не изменил даже в день нашей свадьбы.
И его поразительно серьёзные глаза менталиста. Которые обещали мне верную любовь и преданность до конца наших дней, защиту от всех тревог и свою силу в качестве опоры, чтобы ни случилось. И эта клятва была намного более крепкой и нерушимой, чем те слова, которые повторяли сейчас наши губы.
Что – слова. Слова значат слишком мало в этом мире.
***
Моя нервозность возрастает до критической отметки по мере приближения ночи.
Шумный пир уже завершён.
Как ответственный король и хозяин, мой муж лично провожает каждого из гостей, стоя у подножия трона, и выслушивает длинные и цветастые пожелания счастья, здоровья и благополучия. Слишком часто звучат пожелания скорейшего прибавления в семействе и здоровых наследников. Я каждый раз дёргаюсь и сглатываю комок в горле. Стою позади мужа, почти спрятавшись за его спину, и прячу лицо. Меня сегодня весь день разглядывают с головы до ног. Наверное, скоро прыщи пойдут по всему телу от настырных изучающих взглядов.
Всем было интересно, кто же та чаровница, что заставила всегда такого серьёзного короля потерять голову от любви до такой степени, что он позабыл о своих обещаниях и разорвал одну помолвку, чтобы тут же объявить вторую.
Уверена, что во многих взглядах вижу недоумение.
Но все гости слишком хорошо воспитаны, и в лицо говорят только комплименты. Я не верю ни одному из них.
Мне на голову уже водрузили корону – это фамильная драгоценность, которую носила ещё его покойная мать. Узкий обруч с короткими зубцами белого золота, украшенный бриллиантами и рубинами. Специально под меня подгоняли лучшие столичные кузнецы и ювелиры. Неожиданно тяжёлый, и очень давит на виски. Теперь понимаю Хьюго, почему он никогда не носит свою. Правда, сегодня надел.
И наконец, поток гостей, который казался неиссякаемым, вдруг как-то неожиданно заканчивается.
Сонные слуги, падающие с ног, уже суетятся вяло, расставляют стулья, убирают остатки трапезы.
Мой муж бросает на меня такой взгляд, что подкашиваются ноги.
- Наконец-то всё. Я уж думал, лорд Болерон никогда не угомонится! Он бы такой дар красноречия на заседаниях парламента демонстрировал. Только и умеет, что швыряться в оппонентов чернильницами. Устала?
- Немного! – признаюсь я и отвожу взгляд, не в силах выдержать того огня, которым меня ласкает Хьюго в ответном взгляде. Это пламя уже обжигает каждый участок моей кожи, которого касается.
Меня начинает слегка подташнивать от волнения.
- Тогда, пожалуй, пора отдохнуть. И вы отдыхайте, друзья мои! – обращается к слугам. – На сегодня достаточно. Всё доделаете завтра. На половине прислуги вас ждёт бочонок вина и трапеза с королевской кухни.
Просиявшие лакеи в ливреях славят милостивого короля, наперебой выпаливают очередные пожелания нам счастья – и быстренько покидают зал брачного торжества.
Я цепенею.
Отворачиваюсь от мужа, делаю вид, что поправляю ближайший стул, который стоит криво…
Ойкаю, когда меня без лишних слов хватают в охапку и поднимают на руки.
А потом так же молча несут прочь.
Я прячу пылающее лицо у мужа на груди.
Сердце бьётся так, что мне кажется – я его слышу. А Хьюго своим молчанием никак не помогает справиться с тревогой. Я чувствую расходящиеся от него волны ментальной магии. Тугой воздух нагревается и плывёт вокруг нас, я промокаю насквозь в своём тяжёлом, плотно затянутом платье. Портниха вняла моей просьбе и сделала кружевной воротник-стойку с рядом жемчужных пуговиц по всему лифу. Длинная фата и огромный шлейф платья, кажется, совершенно не мешают моему мужу. Он просто перекидывает их через плечо и продолжает молча тащить всю эту невероятную тяжесть – меня плюс платье – без малейших следов усталости.
