потом его вдруг посетила странная мысль.
- Господин ректор!
- Слушаю вас, Саваж.
- Вы не знаете ли случайно какого-нибудь гениального артефактора?
- Гениального? – нахмурился тот.
Возраста отца, он наверное должен что-то такое знать.
- Вот прямо гениальных? – нахмурился Бастье. – Бежар? Пти Мартен? Ландри? Нет, больше никто не ум не приходит. Наверное, если гениальные – то эти трое, и то Ландри не знаю, жив ли, и о Пти Мартене тоже я давно ничего не слышал.
- Благодарю, профессор, - Саваж даже слегка поклонился.
И отправился к себе на факультет. Новости следовало переварить.
Саваж пришёл к себе, порадовался, что у него нет никакого секретаря, который бы сидел в приёмной и жадно ждал крохи информации. Потому что, ну, нет ничего, никаких крох, и он сейчас будет понимать, откуда эти крохи можно добыть. Из тех имён, что назвал ректор, он не знал ни одного. Но с другой стороны, много ли он вообще знает об артефакторах? Особенно о тех, что не работают в Академии. А таких хватает.
Хотя нет, если подумать – знает. Луи Бежар, пожалуй, известен всему магическому сообществу – как пример образцовой магической карьеры с нуля. Он родился в простецовой семье, и никто не понял, откуда и через сколько поколений у него прорезались-таки магические способности, причём лет в пятнадцать, поздно. Он наверстал, блестяще окончил Академию, и теперь работал на «Четыре стихии» Роганов. О нём писали в прессе и рассказывали в новостях по телевидению, он служил примером образцового мага, несущего в человеческую жизнь свет прогресса, и сам Шарль де Роган не раз публично высказывался о том, как ему повезло получить такого одарённого и компетентного сотрудника. И совершенно невозможно представить себе высококвалифицированного специалиста, работающего на Роганов, а в свой законный выходной клепающего артефакты из картофеля.
А что остальные? Пойдём, поищем.
На кафедре артефакторов сидела серьёзная Эльза Дис.
- О, вы нашлись, отлично. Хотите выводы?
- Хочу вообще поговорить. Обед?
- Обед, - радостно закивала Эльза.
Они отправились в таверну снаружи академического городка, неподалёку от главного корпуса, назаказывали еды, как могут только два голодных мага, и рассмеялись, усевшись за столик.
- О вас спрашивала Марион Блуа, - сказала Эльза.
- Да, и спасибо вам, что поговорили с ней. Она спасла меня из очень неприятной ситуации. Но сейчас у меня совсем другой вопрос: вам говорят что-нибудь такие имена, как Ландри и Пти Мартен?
- О Ландри слышала. Но не сказать, чтоб вот прямо много. Он сейчас должен быть стар, как кости мамонта, если вообще жив. Лет сто, короче. Легендарный разработчик боевых артефактов времён великой войны, причём таких, что могли пользовать и простецы. Из серии – просто и очень, очень эффективно. У него там вроде был какой-то пунктик насчёт простецов – магию в жизнь и всё такое. Его звал к себе Антуан де Роган, говорил – ему не хватает такого вот спеца, но только такие спецы – они ж тоже себе на уме, и если идут под кого-то, то только в том случае, если самому очень нравится, и хочется, и интересно. Наверное, Роган не смог ничего такого предложить. И в Академию преподавать звали, предлагали возглавить кафедру артефакторики, но он не пошёл. Сказал – не хочет работать по расписанию. Но когда я была студенткой, он однажды приходил по какому-то делу к профессору Бастье, тот у него консультировался, а он с него тоже что-то хотел, как мы все поняли. Так что лучше спрашивать у профессора.
- Профессор мне его и назвал, и сказал – не знает, жив он или нет.
- Нда. Ладно, едим. Или вы расскажите, что творится-то. А то слухи по Академии гуляют со страшной силой, а фактов никто не знает.
- Кто-то сумел сплавить тени с нормальной универсальной магией.
- Ой. Хотя, конечно, почему бы не артефактору это сделать. У нас у всех достаточно вывернутые мозги.
- Я подумал о том же. Кто может обойти постулат о том, что смертная сила не контачит с любой другой?
- Это вам лучше знать, я совсем не представляю. Смертная сила сама по себе, все остальные силы сами по себе. Это аксиома, на ней базируется куча постулатов магической науки.
Саваж усмехнулся.
- История говорит нам, что такого рода исключения встречались, если обычный нормальный маг почти умер, едва не умер, или даже умер совсем, но не до конца.
- Простите, это как? – изумлённо уставилась она на него.
- Откачали, например. Оживили – большим количеством силы жизни, и ещё Старшие, как я понимаю, умеют такое. И вообще могут изловить душу, пока та не отлетела совсем, и вернуть в тело. В своё или в другое. И вот такие экземпляры потом могли сочетать в себе и силу жизни, и силу смерти. Как говорится, по классической формуле – все стихии, жизнь, смерть и божественная правда.
- Не видела такого ни разу.
- И я так же. Но читал в мемуарах, что такое встречалось. Крайне редко, правда. И теперь я задумался – где бы мне найти такого человека. Ибо нужен очень. Если не расскажет, что такое со мной было, то хоть проконсультирует.
- Спросите профессора Каньяра, - пожала она плечами, – ему всего пятьдесят четыре, но он мог застать кого-нибудь такого или слышать о них.
Эльза говорила об их заведующем, Саваж, конечно же, его знал, но весьма шапочно.
- А он сегодня в Академии?
- Да, вполне. У него как раз через полчаса закончится пара у выпускного курса.
- Отлично. Пойдёмте, порекомендуете меня.
- Вам нужна рекомендация? – рассмеялась и усомнилась Эльза. – Хорошо, пойдёмте.
Они пришли как раз к завершению той самой пары – в аудитории по соседству с кабинетом преподавателей кафедры артефакторики. Три студента вышли, два остались – что-то спрашивали, но потом ушли и они.
- Профессор, тут вот пришёл профессор Саваж, и у него к вам дело, - сказала Эльза, как только Эдмон Каньяр отпустил студентов.
Профессор Каньяр, заведующий кафедрой артефакторики, был таким… как из комикса про увлечённого профессора. С очками на лбу, ещё одними на столе, и дужка третьих выглядывает из папки. Прямо на столе какие-то штуки, о назначении которых можно только гадать. Клочки бумаги
