эльфа был изрядно потрепанным. Я стала ощупывать его лицо, и заметила, что моя кожа снова стала прежней. По сравнению с загорелой кожей Эйроуна, она казалась даже бледной.
— Я снова прежняя, — я автоматически схватилась за волосы, но по тому какими они были, и по взгляду эльфа поняла, что не все стало, как прежде.
— Твои волосы и глаза, — подтвердил мои опасения принц. Я кивнула, прижимаясь щекой к его груди, чтобы успокоиться. К сожалению, это было лишь суррогатом. Эйроун так и не смог стать для меня оригиналом того спокойствия и чувства защищенности, что испытывала я рядом с Луцером, который остался сейчас где-то позади.
Эйроун принес меня в лагерь, который развернули лесные эльфы в королевском саду. Сюда же несли и остальных раненых и погибших эльфов. Вокруг стояла какая-то странная тишина. Даже пения птиц не было слышно. Вроде как мы победили, и должны сейчас праздновать эту победу, но она досталась слишком высокой ценой. И все, что нарушало эту тишину, это тихие шепотки тех, кто пытался помочь тем, кому можно и такие тихие слезы тех, кто не смог помочь, ну и стоны тех, кто страдает, но они, к счастью, быстро стихали.
Я лежала, безропотно выполняя все указания Эйроуна по моему лечению, которым он занимался сам, а пустить к себе разрешила только свою семью. Мне нужно было время, чтобы восстановилось не только мое тело, но залатались особенно большие дыры в материи моей души. Нужно было принять то, что я никогда не стану прежней, а какой я стала, я даже еще не поняла. А еще мне нужно было об этом поговорить с принцем.
Я смотрю, как Айю буквально похищает ушастый принц, а внутри пустота.
Все кончилось? Вот прям сейчас? Совсем?
Поворачиваю голову, чтобы еще раз посмотреть на спеленованных всеми возможными видами магии братьев и не вериться. Снова не вериться.
— Настя, — меня кто-то окликает, но голос такой слабый и хриплый, что я не узнаю в нем Мариона.
Золотой сидит на земле, упираясь одним локтем в согнутые колени, а над ним колдует один из медиков-эльфов.
— Ты как, драконище? Видок паршивый, — я буквально падаю радом с ним.
Марион пытается протереть заляпанное кровью и грязью лицо, но у него ничего не выходит.
Вокруг суета и стоны, а мне хочется лечь вот прямо здесь на землю и уснуть. Я бесконечно устала и не помню, когда спала последний раз.
— Как ты тут оказалась? — спрашивает дракон, когда эльф переключается на другого покалеченного.
— А… Это. Ола, подойди сюда, — девушка, оказывается, все это время топчется чуть в стороне, явно растерявшись.
— Знакомься, величество. Это Ола. Она и маг, и оборотень.
— Пегас? — взволнованно перебивает меня Марион и шатко-валко вскакивает на ноги. Джентельменские замашки полезли вперед, не иначе.
— Мне очень приятно, — он безуспешно пытается оттереть ладонь о не менее грязные штаны, но потом все же протягивает девушке руку такую какая есть. — Меня зовут Марион Бурный Поток. Я новый король золотых драконов.
Уверена, если бы у дракоши были силы, он обязательно покраснел, а пока отдувалась за них обоих Ола. И на контрасте с пепельными волосами, бровями и ресницами выглядела она забавно.
— Ладно знакомьтесь. Я пойду еще кого-нибудь поищу, — я, кряхтя, поднялась.
Вскоре нашлись Ил и Луцея. Они помогали раненным, и я присоединилась к ним.
Когда я вернулась в лагерь, в котором прожила пять последних лет, то уже почти не чувствовала своих ног, а голова практически не регенерировала мысли, а информацию из вне отказывалась воспринимать полностью. Теперь лагерь походил на один огромный госпиталь. А все, кто мог сам перемещаться, стали врачами, медсестрами и санитарами в одном лице.
В королевском саду среди деревьев на землю клали убитых. Самые смелые или отчаявшиеся ходили туда, чтобы найти или наоборот не находить тех, кто был им дорог. Сложнее было демонам, потому что тьма забрал многих убитых прямо с поля боя.
Я не встретила ни Милашку, ни Ренгварда, ни Чука, ни Воробья, ни Змею и даже Дрей мне ни разу не попался на глаза, поэтому я решила, что должна побывать там и непременно сегодня.
Кто-то стер кровь и грязь и даже подлатал некоторым одежду, поэтому казалось, что многие просто спят. Страшнее было смотреть на тех, у кого были увечья. От каждой новой картины кровь стыла в жилах.
А потом я увидела Змею. Ее было сложно узнать, потому что ее рука и голова были замотаны бинтами, но это точно была она. И она плакала, сидя рядом с кем-то.
Я остановилась, потому что каждый шаг требовал слишком больших физических и эмоциональных затрат, но их нужно сделать. Нужно. Мне понадобилось всего три шага, чтобы мой мир разбился на осколки.
На земле, закрыв глаза и сложив руки вдоль тела, лежали Ларена, Ренгвард и Нарек.
Наверное, я так и уснула, лежа рядом с Милашкой, потому что совсем не помню, как оказалась в этой большой и помпезной комнате. Она мне живо напомнила мой первый день в этом мире.
В комнате была вода и еда. А еще своя ванная комната. Я воспользовалась всеми благами этой цивилизации, а потом опять вернулась в кровать. Когда я просыпалась, то рядом со мной кто-то сидел. Сначала я увидела Мариона и Олу, в следующий раз приходила Луцея, потом Дарен. Все они что-то говорили мне, но я почему-то не слышала их, просто смотрела, как шевелятся их рты и губы.
Не знаю сколько я проспала, но когда я в очередной раз открыла глаза, я больше не могла лежать. Снова воспользовавшись всем необходимым, я подтянула к окну кресло и села в небо, наблюдая, как садиться солнце.
Рядом рухнуло с грохотом точно такое же кресло, в которое не менее громко рухнула Змея, а на подлокотник примостился Воробей.
— Я рада, что с тобой все хорошо, Воробей.
— Спасибо. Меня немного все же задело. Он повернул голову, демонстрируя мне, отвратительные шрам, исказивший его, итак, не самое красивое лицо.
— Так ты даже симпатичнее, — оба оборотня прыснула, а у меня не получилось даже улыбнуться.
— Мы хотели рассказать тебе, что у Чука, Алешеньки и даже Дарена все хорошо. Они денек повалялись у лекарей, но теперь бегают, — довольно бодро, — начал отчитываться пернатый дракон.
— Только Чук ушел вниз, — тихо добавила Змея.
— Ожидаемо, — согласилась я, опуская взгляд на свои руки.
— Дрей еще у лекарей, — так же тихо зачем-то сказал Воробей. Я в
