мире очень ограничены.
– Почему? – тот сощурился, а потом его глаза распахнулись в понимании: – Здесь почти нет источников силы воды и льда!
– Вот именно. Все помнят Протокол Ада?
Мы переглянулись, кивая, хотя уверенности не было ни у кого в глазах.
Игра обещала быть сложной.
Миранда Артас-Саблезуб
Протокол Ада.
Я надеялась, что нам никогда не придётся к нему прибегать. Стратегия протокола подразумевала пекло, лаву или огонь на поле – и сейчас мы имели все три элемента, которые делали игру почти невозможной. Внутри вулкана воздух буквально плавился, под ногами, далеко внизу, виднелась густая, подвижная лава, над которой была установлена защита на случай если кто-то упадёт. Но она не спасала от невыносимого жара. Из лавы наверх тянулись длинные неровные столбы чёрного цвета, от которых шёл дым. Наверняка они обжигали не хуже раскалённого угля. А вокруг то и дело вспыхивали облака пламени – и почти сразу же гасли, оставляя после себя лишь пар.
Одни только трибуны были защищены от жара и огня. Мы стояли в форме у самого края, наблюдая за выступлением группы поддержки команды соперников – драконов соседнего нашему мира Леви. Уже было очевидно, что за выступление они получат балл выше, чем наши девчонки, хотя и они выкладывались по полной.
– А нас всего пятеро, – сказала я, не отрывая взгляда от жерла вулкана. – И прямо здесь, прямо сейчас мы можем решить, сдаться или идти до конца.
– До конца! – проревел Даниэль, охваченный боевым духом. Остальные парни подхватили, но я оставалась спокойной и холодной. Их запал – это хорошо. Но он мешает думать.
Нас пятеро. Всего пятеро. Если травмируется хоть один, мы выбываем, как недавно выбыли ребята из Артэи.
Я не могла этого допустить.
– Протокол Ада, – я повысила голос, чтобы парни утихли. Дождавшись полной тишины, выждала несколько мгновений, прежде чем продолжила: – Протокол Ада, но без Макса.
– Плохо, – Маркус скрестил руки на груди.
– Я, Лео и Дэн – в защите.
Они кивнули. Использование металлов в таких условиях очень рискованно, потому как можно вылететь за нанесение увечий раскалённой сталью. Поэтому мне нужна была сила Лео для охлаждения ловушек, а сила Дэна – для левитации, чтобы те не попали в зону нагрева.
– Рыч, будешь сопровождать Маркуса.
– Не боись, бро, я проконтролирую, чтобы было не слишком жарко, – Саргон хлопнул по плечу своего товарища. Бьорн блеснул глазами:
– Я могу управлять терморегуляцией тела, уж игру как-нибудь выдержу.
Сделав шумный выдох, я сделала последний шаг к краю. Ещё мгновение – и раздался сигнал, призывающий нас совершить приветственный круг. Я спрыгнула и устремилась вниз в резком пике.
На этот раз мы не стали сохранять человеческий вид и обернулись драконами в полёте. Несколько мгновений падения – и я распахнула свои чёрные крылья, взмывая вверх, а за мной – все четверо парней. Набрав высоту, мы направились вокруг поля по часовой стрелке, а с противоположной стороны от нас двигались противники.
Сильнейшие. Они не только имели за спиной могущественных покровителей, которые попросту лишили нас почти половины команды, но действительно хорошо играли. Они были слаженной командой, каждый игрок которой дополнял другого. Мы учились, наблюдая за ними. Мы разрабатывали стратегии, основываясь на том, как играли левийцы.
Мы знали о них всё.
И от этого что-то дрожало в груди.
Три приветственных круга, приветственные хлопки крыльями по крыльям соперников – и мы вернулись на стартовую площадку. Шелли стояла неподалёку, с ней был отец и Макс, которые прибыли на игру самостоятельно. Она встревоженно смотрела на игровое поле, прижав руки к груди, а Макс что-то шептал её на ухо. Его лицо было напряжённым и бледным.
– Что у них происходит? – спросила я Рыча, кивая в сторону Шелли.
Он обернулся. Я почувствовала дуновение силы, с помощью которого Рыч проник в верхние слои ментального поля. Это длилось всего пару секунд. Бьорн сощурился.
– Мне не нравится твоё выражение лица, – проговорила я тихо. – Что там?
– Они чего-то боятся.
– Что? Чего?
– Ты же знаешь, что читать мысли нам запрещено, – прошипел мой истинный.
– Они боятся за нас?
– Нет… за неё.
Лучше бы не спрашивала. Я думала, может, им стало известно что-то о соперниках, а в этом деле чем больше знаешь – тем лучше вооружён. Думать о Шелли мне было некогда.
– Собрались! – крикнула я, собирая вокруг себя команду. – Сделаем их!
Встав плотным кругом, мы подняли руки в одну точку и выпустили залп пяти стихий. По первому сигналу встали на старт, по второму – забыв обо всём, я бросилась наперерез нападающему соперника.
Мишель Миллерс
– Я не смогу, – дрожащим голосом проговорила я, когда Робинсон закончила свою речь. – Я никогда не выходила на поле, и даже летаю не очень уверенно.
– Ты – наша единственная надежда, – повторила Робинсон, оглянувшись на ребят, которые ждали начала игры. – Ловушек на этом поле нет, потому что оно само – одна большая ловушка. Вероятность, что хотя бы один из них будет вынужден покинуть поле, слишком высока.
– Они могут стремиться выбить кого-то нарочно, – добавил Макс. Скрестив руки на груди, он прислонился к стене и буравил взглядом пол в стороне от нас. – Для них это способ победить. Просто заставить нас потерять игрока.
– Но они сами могут быть тогда дисквалифицированы, – слабо возразила я.
– Если будет доказано, что они вывели кого-то из игры нарочно, – покачала головой Робинсон. – Они не будут так рисковать. Скорее всего мы увидим жёсткую игру, в ходе которой травмы будут расцениваться лишь как нанесение ущерба по неосторожности.
– Но вы всё равно хотите, чтобы я…
– Чтобы ты была готова, Миллерс. Ты единственный доступный нам член команды, который ещё может составить замену. К тому же, они никогда не видели ни тебя на поле, ни феникса вообще. Это дезориентирует их.
– Но ведь я совсем не умею играть!
– Всё, что тебе нужно будет – это окружить себя синим пламенем и добраться до противоположного гнезда быстрее остальных. Никто не рискнёт даже приблизиться к тебе.
И всё равно мне было не по себе от одной только мысли о том, чтобы выйти на поле. Тем более в этом страшном мире. Тем более – в финале.
Мы вернулись на трибуны и остановились рядом со стартовой площадкой, наблюдая за нашими друзьями. Сердце у меня выскакивало из груди, и я прижимала к нему ладони, будто это могло хоть капельку успокоить взволнованную мышцу.
Отец, которому Макс помог попасть на игру, размахивал флажком бело-золотого цвета
