полочкам.
Я нахмурилась. Мне не слишком нравилась идея влиять чем-то на свой мозг и мысли. Но если это действительно поможет разобраться…
– Без воспоминаний никак? – спросила обреченно.
– Твоя память может прятать важные доказательства, так нужные моей теории. Поэтому да, никак. Не бойся, зелье безвредное, действует всего несколько минут, а единственное последствие – тебе захочется чего-нибудь сладкого.
– Сладкого? – хмыкнула, покосившись на корзинку с печеньем. – Ну ладно.
Водница подала мне стакан с бесцветной жидкостью.
– Выпей и сконцентрируйся на том моменте, когда в тебе первый раз проснулась сила. Постарайся вспомнить этот день, а потом как будто иди от него вперед, постепенно перебирая воспоминания.
– Попробую, – пробормотала я и залпом выпила зелье.
Почти без всякого вкуса, оно прохладной волной скользнуло по пищеводу. Никакого эффекта я не ощутила, но постаралась сделать то, о чем просила леди Лоиса.
Закрыла глаза, вспоминая ясный мартовский день. Почти через месяц после моего шестнадцатилетия. Как из-за глупого спора с сестрой я залезла на огромную старую яблоню в саду. Как подо мной подломилась ветка и я рухнула вниз, прощаясь с жизнью, но воздух вдруг уплотнился, подхватывая меня. И я плавно опустилась на землю, смеясь от ласковой щекотки ветра, который стал моей стихией.
Моменты прошлого вставали перед глазами один за одним. Мне вспомнилась неприкрытая зависть в глазах Делмы, ошарашенные лица родителей, шепотки наших немногочисленных слуг и искренняя радость няни – единственного человека, который относился ко мне нормально. Вспомнилось, как быстро серели глаза и волосы. Вспомнились книги, которые я искала в библиотеке, чтобы научиться колдовать, как настоящая чародейка. И то, что хотела знать Лоиса Дорней, вспомнилось тоже…
Когда действие зелья закончилось, я еще немного посидела с закрытыми глазами. Разложить по полочкам… Да, леди Дорней все правильно сказала на этот счет.
Открыв глаза, схватила самое аппетитное шоколадное печенье и запила его чаем. Водница не торопила, но у нее на лице был написан такой интерес, что я не стала держать интригу.
– Само по себе открытие дара было для меня стрессом, – хмыкнула тихо, – но вряд ли вас интересует именно это.
– Ты упала с дерева, я помню.
– Да. Когда стало понятно, что я маг, мне показалось, будто моя жизнь изменится. Няня говорила, это очень здорово – быть магом, мне нужно будет много учиться, но потом передо мной откроется множество дорог. Родители вроде бы тоже были рады, но однажды я услышала их разговор…
Вздохнула, вспоминая, и продолжила:
– Родители ругались. Папа говорил, что это очень плохо – иметь дочь-мага. Что все их планы пойдут коту под хвост, когда вместо удачного замужества мне придется уехать в университет, учиться. А там меня невозможно будет контролировать. Он предлагал найти какой-нибудь способ избавить меня от магии, пока не слишком поздно, и сделать из меня обычного человека.
– Обычного человека? – охнула леди Лоиса.
– Мама же наоборот утверждала, что им выпал счастливый билет. Одаренную девушку возьмут без всякого приданого, потому что она может родить много детей-магов. И никаких университетов не нужно. Просто пригласить учителя, который научит справляться с силой и колдовать по мелочи, а потом пристроить замуж.
Водница брезгливо поморщилась. А я призналась:
– И знаете, когда я это все послушала, мне стало так больно и обидно… Сейчас понятно, это ерунда и глупость, но в шестнадцать казалось, что магия – это та причина, из-за которой родители наконец смогут меня полюбить. Только они не полюбили... Я тогда убежала и долго рыдала в саду. Замерзла, попав под дождь, из-за чего к вечеру совсем разболелась. У меня поднялась температура и я ночь металась в бреду…
– А потом появились молнии…
– Да, – кивнула медленно. – После болезни моя магия почти перестала проявляться, а через несколько дней я ударила разрядом сестру…
– Подходит.
– Мне и в голову не приходило связать все это вместе. Для меня нелюбовь родителей не была чем-то необычным и ругались мы часто. Я не слишком охотно слушалась… Думаете, мой дар «сломался» из-за подслушанного разговора? Или из-за простуды? Кажется, тогда болеть я начала даже не после дождя, а еще с самого утра.
– Правда?
– Да. Помню, проснулась в тот день разбитая, то в жар бросало, то в холод. Хотела вообще остаться в постели, но родители запретили…
Разве так бывает? Если бы маги были такими чувствительными, людей с проблемой вроде моей оказалось бы гораздо больше.
– Все это случилось примерно через месяц после того падения, да?
– Да. Середина апреля, незадолго до дня рождения отца. Вы поняли, что со мной?
– Кажется, поняла.
Женщина немного помолчала, а потом глянула на меня.
– Скажи, Мирайя, ты знаешь, как раскрывается сила универсалов?
– Универсалов? – переспросила, ошарашенная неожиданным вопросом. – Ну… Я знаю, что у них за сила, и как они учатся. А как раскрывается… Наверное, нет.
– У таких магов сначала проявляется одиночная стихия, так называемый «триггер». Она запускает изменения и через небольшой промежуток времени, обычно что-то около месяца, раскрываются три оставшиеся стихии. Этот процесс называется «веерным раскрытием». Он происходит быстро, резко и является серьезным стрессом для организма.
– Только при чем здесь я?
– Не буду утомлять тебя цифрами и терминами, – вздохнула женщина. – Но судя по тому, что я увидела на сканах, у тебя внутри – источник универсальной магии.
– Серьезно? – наверное, мои глаза сейчас напоминали блюдца.
– Да. Часть твоего элефтазиса генерирует чистую энергию. В обычном состоянии ее не видно, она начинает активничать только в ответ на прикосновения или эмоции. Магам-универсалам для того, чтобы получить такую магию, нужно прикладывать усилие и работать с резервом, а у тебя внутри она сидит практически в готовом виде. Вот только это деформация, которая не функционирует правильно, поэтому ты не можешь ее контролировать.
Я растерянно покачала головой. Да, не зря Иррис сказал, что мои молнии напомнили ему собственную универсальную магию. Но он не заморачивался вопросом, почему так случилось, а просто разобрался с проблемой.
– Из-за чего это произошло? – спросила тихо.
– Ты должна была стать универсалом, Мирайя. В день, когда ты подслушала разговор родителей, у тебя началось веерное раскрытие. Тот жар и холод, в который тебя бросало, это была не простуда, а признаки начавшихся изменений. Вот только ты испытала очень сильный стресс. Он ударил по и так нестабильному организму,
