не удалось уничтожить, он тянул за невидимую нить, и мое сердце откликнулось. Не спрашивая разрешения, она метнулась на встречу к вампиру, и слилось с ним, в одном ритме.
Но была и другая сторона. То что все еще стояло между нами. И пусть сейчас я позволила себе нежиться в его руках. Это не ушло. Ничего не забыто. Слишком глубокие порезы, и даже он не в силах их залечить.
Но сейчас я позволила нести себя на руках. Ненадолго, забыть тревоги. Желание просто побыть радом с ним, пересилило доводы рассудка.
Рафаэль принес меня в свой пустынный дом. Тут все начиналось. Тут я влюбилась, тут были мгновения счастья. Призрачного. Хрупкого.
Сейчас все утопало в цветах. Холл, лестница. Все было усыпано орхидеями. Горели свечи. Царил полумрак.
— Когда ты успел? И откуда знал, что я приду? — он опустил меня на пол, притянул к себе, обнимая за талию.
— Мне помогли. Я этого не знал. В какой-то миг я уже попрощался с надеждой вновь обнять тебя, — он взял меня за руку и повел наверх. Не сопротивлялась. Шла, утопая в орхидеях, за руку с тем, чье сердце по-прежнему билось у меня в ладонях.
Он привел меня в свою комнату. Тут ранее я не была. Маленький столик посередине, все те же орхидеи, свечи, кровь в графине, еда. И его глаза, фиалковое сияние сейчас лилось нежной окутывающей волной. Он не сдерживал себя, не играл. Сейчас передо мной был истинный Рафаэль. Тот о ком я грезила все эти годы. И тот, кого я до сих пор не простила.
Подошла к столику налила кровь в бокалы. Вложила ему один в руку. И села на стул. Мне надо сохранять хотя бы небольшую дистанцию. Иначе я растаю, как мороженое на солнце. Слишком я истосковалась по ласке. А зов плоти, так и норовил вырваться на волю.
— Объясни мне, зачем ты столько времени покрывал Фарада? — мне хотелось до конца прояснить ситуацию. Понять его. И возможно… Нет. Об этом пока рано даже думать. — Насколько я уловила, это же повторялось веками. Ты постоянно брал на себя чужую вину. Прикрывал их. Зачем?
Рафаэль сел напротив меня, взял за руку. Сделал глоток крови.
— Если бы я признался — это пролило бы еще больше крови. Дарий бы пошел на Фарада. Погиб бы он, его люди. Тогда Лаура бы пошла мстить. Это принесло бы новые людские и вампирские жертвы. А я смог договориться с Дарием. Впрочем, все эти годы я ощущал свою вину за Долорес. Не смог ее уберечь, не предупредил вовремя. Я хотел покинуть Лауру. Радом с ней, было слишком много крови и жестокости, и я все равно вынужден был играть в жестокие игры. Проливать кровь. А получив своеобразную свободу, все эти годы я как мог оберегал вампиров от стычек. Сохранял мир, — он погладил мою руку, нежно, и даже прикосновение отдавало грустью. — А кто и что обо мне думает, меня не волновало. Мне не составляло труда взять на себя вину, если это могла сохранить даже одну жизнь. До недавнего времени.
— Мы же говорили с тобой, не так давно. И ты даже мне тогда не признался! Рафаэль, ты всегда ставишь интересы кого-то выше собственных. Выше… наших…
— Прости. Я привык держать чужие тайны под замком. Многовековая привычка. От нее не так просто избавится.
Ну тут я понять могла. Не хотела, но могла. Сама ведь так и не рассказала ему про мучителя.
— И куда мы движемся? Если и дальше секреты стоят стеной? — встала и отошла к окну. Противоречивые чувства раздирали меня.
— Не поздно все исправить. Эмбер, сердце мое, — он оказался сзади и обнял меня, — шепча мне на ухо. — Я ведь открыл тебе свой разум. Ты можешь найти там ответы на любые вопросы. Ты ведь слышишь мою душу. Знаешь, как она тоскует по тебе. Поверь, я никогда не желал тебе зла. Даже тогда… — он запнулся, и его боль повисла в воздухе. — Но и принял свою любовь не сразу. Слишком долго я ее отрицал. Слишком долго не верил в подарок судьбы. Не оценил…
— Знаю. Ты всю жизнь жил для других. Жертвовал, оберегал. Ты забыл о себе. Да, три года назад. Я знаю, не для себя ты хотел силы. Хотел, чтобы мной не воспользовались. Хотел контролировать все. Но благие намерения, иногда ранят сильнее открытого зла, — как же тяжело все это говорить, ощущая его дыхание у себя на затылке. Млея от его рук на талии. — Я довольно много прочитала в твоем сознании, чтобы понять. Но не могу принять. Ты думал в первую очередь о них, о спокойствии и счастье кого угодно, только не своем. Ты по привычке принес в жертву себя, захватив меня с собой. И даже не спросив нужно ли мне это.
— Эмбер, а ведь ты пробудила меня. Позволила ощутить себя живым. Дала возможность сердцу биться. И отныне, — он развернул меня к себе и встал на одно колено, — Обещаю, только ты для меня, в мыслях, во мне. Ничьи интересы более не имеют значения. И я жизнь положу, ради твоего счастья.
Он наклонился и поцеловал меня. Бережно. Осторожно. Боясь спугнуть. Словно не верил, что я нахожусь рядом. Мне бы следовало продолжить разговор. Отойти. Но я приросла к нему, к прохладным и ласковым губам. Да, проявила слабость. Но сейчас я хотела раствориться в его руках. Спрятаться от тревог. Отключить мысли и просто войти в его фиалковый мир. Где есть только мы. И нас окружает вселенная только для двоих.
Его поцелуй напоминал некое таинство. Крушил все преграды, распалял. Рафаэль посасывал мои губы, словно они были нектаром, слаще которого он ничего отродясь не пробовал. Его язык проник в рот, нет намного дальше, до естества. Оплел меня невидимыми путами. Освобождал от злости, проблем. Его сила пролилась на мои раны, успокаивая их. Снимая боль. Я утратила ощущение реальности, и никто в мире сейчас был не способен разорвать нашу связь.
Тело откликалось, оно тянулось к нему. Голод желания пробежался от макушки до кончиков пальцев. Хотелось больше, острее, сильнее, еще.
Пока Рафаэль меня целовал, каким-то образом успел раздеть. А я и не заметила. Отошел на шаг, посмотрел на меня взглядом полным восхищения, любви. Он сейчас даже не притрагивался, только его фиалковый свет блуждал по телу, а я уже готова была замурлыкать от удовольствия.
— Ты совершенство, — шепот листы в
