— Прошу прощения?
Стикс мягко проигнорировал сгущающуюся в воздухе опасность.
— Я решил, что ты захочешь как можно скорее покончить со своим заданием и прямым ходом доставишь Риган в Чикаго, я не подумал о том, что ты захочешь поддержать ее опасную жажду мести.
— Я не поощрял ее, — огрызнулся Ягр.
— Нет?
Температура упала па целых десять градусов.
— Риган молода, но способна принимать собственные решения. Честно говоря, она настаивает на них.
Стикс уныло хмыкнул.
— В это я верю. Любой родственник Дарси просто обязан обладать собственным мнением, да к тому же еще и безграничным упрямством.
— Упрямством? — Ягр бросил взгляд на хрупкую женщину, свернувшуюся калачиком на постели. — Риган упряма как баран и раздражительна как сам черт.
— Еще одна причина вернуть ее в семью, — заметил Стикс.
Ягр сдвинул брови. Будь он проклят, если позволит отчитывать себя как какого-то неопытного демона. Он сделал то, что считал лучшим для Риган, и в другой раз поступил бы так же.
— Если ты хотел, чтобы я обращался с ней как с пленницей, то надо было об этом сказать, — холодно заметил Ягр. — Насколько я помню, мне велели обращаться с ней осторожнее, чем с хрустальной вазой.
Возможно, почувствовав, что дошел до опасной черты, Стикс пожал плечами.
— Это правда, и, как сказал Шекспир, «все хорошо, что хорошо кончается». Теперь, если не возникнет никаких неожиданных сложностей, к вечеру она должна поправиться достаточно, чтобы перевезти ее в Чикаю.
Ягр стал еще мрачнее: казалось, что его сердце сдавили с невероятной силой.
Так значит, все?
Вот так все и закончится?
О боги.
— Ты уверен, что она хочет ехать? — хрипло спросил он.
В золотых глазах появилась твердая решимость.
— Потребуется два или три дня, прежде чем она восстановит свою полную силу. До этого времени ей потребуется защита, которую может обеспечить только мое логово. Кроме того, Дарси кастрирует меня, если не получит возможности ухаживать за Риган, пока не выздоровеет.
— А Риган кастрирует тебя за то, что ты принуждаешь ее к воссоединению семьи, которого она не хочет.
— Похоже, у меня нет выхода, не самая оригинальная ситуация для женатого вампира. — Стикс вдруг протянул руку и успокаивающе положил ее Ягру на плечо. — Не бойся, Ягр, мы хорошо позаботимся о твоей раненой женщине.
Стряхнув руку товарища вместе с его сочувствием, Ягр спрятал свою боль за стоической маской.
Он был один много веков.
Что значат еще несколько одиноких, покинутых, жалких лет?
— Есть новости от Сальваторе? — Ягр намеренно переменил тему.
— Нет. — Стикс позволил себе показать клыки. — Этот проклятый король оборотней имеет отвратительную привычку забывать, что я Анассо.
— Я могу напомнить ему, если хочешь.
Анассо замер, его лицо стало непроницаемо.
— Ты?
— Может быть, я и не обладаю некоторыми, охотничьими качествами твоих Воронов, но я знаю запах Сальваторе. В конце концов я найду собаку.
— Я не сомневаюсь в твоих способностях, Ягр, но как же Риган?
Ягр стиснул зубы, стараясь подавить неотвязное желание всегда держать ее рядом с собой.
Риган была его, парой, женщиной, которой суждено наполнить его жизнь.
Он скорее вырвет себе сердце, чем позволит ей уйти без него.
Но какой у него был выбор?
Пока Риган не примет его узы, он не имеет права на нее.
— Ты же сказал, что забираешь ее в Чикаго, — сказал он голосом, таким же пустым, как его душа.
Стикс нахмурился.
— Я считал что ты поедешь с нами.
— Риган не нуждается во мне. И ты защищаешь ее.
— Может быть, она и не хочет признавать, что ей нужно, но я видел, как она прижалась к тебе, когда я вошел.
Ягр сжал кулаки от обжигающего воспоминания о том, как Риган прильнула к нему.
— Только потому, что она чувствовала себя одинокой и ранимой, — пробормотал Ягр, больше убеждая себя, чем Стикса. Цепляться за тщетную надежду больнее, чем разочаровываться. — Если бы она была в здравом уме, то никогда даже не посмотрела бы в мою сторону.
Резкий смех Стикса эхом пророкотал по комнате.
— Вот черт, а я еще думал, что это я ничего не понимаю в женщинах.
— Что ты имеешь в виду?
— Женщина не прижимается к мужчине вот так из-за того, что ей просто одиноко.
Ягр сделал напряженный шаг назад, подавляя желание завыть от отчаяния. Будь, проклят Стикс. Если он пытается сыпать соль на раны Ягра, у него это отлично получается.
— Я не буду обсуждать это с тобой, мой господин.
— Ну и ладно. — Усталым жестом Стикс помассировав мышцы на шее, напомнив Ягру, что старый вампир тоже получил свою порцию ран. — Буду признателен, если ты сообщишь мне, узнал ли Сальваторе что-то от пса, с которым встречался. У меня есть только одна просьба. — Его губы дрогнули. — Нет, две.
Ягр напрягся. Последняя просьба Стикса привела его к женщине, которая отвергает его. Он точно не хотел ничего большего.
— Первая — чтобы ты поел и отдохнул, прежде чем начать свою охоту.
— А вторая?
— Чтобы ты взял с собой Тэйна.
Губы Ягра сжались, но он быстро наклонил голову в знак согласия. Анассо просто осторожен.
— Как прикажешь. — Он сделал два мучительных шага к двери, прежде чем желание побороло здравый смысл и он остановился, чтобы бросить последний взгляд на женщину, которая вечно останется в его сердце. — Стикс.
— Да, брат?
— Позаботься о ней.
Стикс прижал кулак к сердцу в торжественной клятве.
— Даю слово.
Леве был десяти футов ростом.
О’кей, он не был буквально десяти футов ростом. Даже сумасшедший секс не мог сделать его на семь футов выше за два часа. Но, Бог свидетель, он чувствовал себя именно таким.
Лежа в густых зарослях, он изо всех сил старался стереть довольную улыбку со своих губ.
Очень много времени прошло с тех пор, когда он был с женщиной, которая точно знает, как правильно ласкать рога горгульи. О, и еще те вещи, которые Белла делала с его крыльями. От одного воспоминания об этом хвост Леве закручивался в кольца.
Такая шаловливая водяная фея.
Жаль, что она исчезла так внезапно. Конечно, он был изможден и вымотался, но вполне может оправиться до рассвета. А когда демону веками приходится ждать секса, он не может позволить себе упустить такую возможность.
Прикидывая шансы найти Беллу до рассвета, Леве плыл в восхитительном облаке пресыщенного наслаждения.
Или, по крайней мере, плыл до тех пор, пока кусты вдруг не раздвинулись, и над ним появилось злобное лицо Сальваторе.
— Леве?
