— Выходит, настоящая Хант мертва?
— Да.
Я сделала большой глоток пива и сменила тему:
— Однажды ты сказал, что ответ кроется в моем прошлом. В моем бывшем любовнике.
— Да.
— Ты подразумевал долгосрочную или мимолетную связь?
— Мимолетную. Весьма мимолетную.
Бог ты мой, все значительно упрощалось. В особенности, если он подразумевал такую мимолетную связь, как на одну ночь.
— Как давно это было?
— Три с половиной года назад, — неуверенно ответил Миша.
Супер! Что называется — помог вспомнить, — особенно, если это произошло в период полнолуния. Я потерла глаза.
— Какая взаимосвязь между этим мужчиной и той женщиной, которую я повстречала сегодня вечером?
— Очень близкая.
— Сестра?
— Нет.
— Любовница?
— Нет.
— Что же тогда?
— Этого я не могу сказать.
Не может, или не хочет? Учитывая улыбку на его губах, я подозревала последнее.
— Мужчина, о котором мы говорим, принадлежит к стае Хэлки?
— Если в том же понимание, что и женщина, тогда, да.
В таком случае, стая Хэлки — ну или то, что от нее осталось, — в обязательном порядке должна была быть взята под контроль.
— Ты можешь дать мне словесный портрет?
Он пожал плечами.
— Каштановые волосы, среднего телосложения. Голубые глаза.
Иначе говоря — обыкновенный. Я нахмурилась.
— С твоих слов мне показалось, что он был членом стаи Хэлки?
— Так и есть.
— Тогда, откуда же у него голубые глаза?
— Цвет глаз меняется в зависимости от формы, которую они принимают.
Я подняла брови.
— Тогда почему бы липовой миссис Хант не придать завершенность своему образу, сделав глаза такими же, как у оригинала?
— Потому что такие трансформации отнимают много сил и энергии. Чем меньше ты трансформируешься, тем дольше можешь оставаться в трансформируемой форме. А глаза, хочешь верь, хочешь нет, являются одной из самых сложных деталей, на поддержание и трансформацию которых уходит уйма сил.
— А еще они являются зеркалом души и все такое.
— Ага. — Немного помолчав, он добавил: — А тебе никто не говорил, что у тебя очень выразительные глаза?
— Нет, и меня не интересуют подобные высказывания от тебя.
Миша улыбнулся, напомнив кота, который наблюдает за мышью в предвкушение сытного обеда.
— Значит мужчина, подосланный соблазнить меня три с лишним года назад, не был в своем истинном обличие? — И это означало, что воспоминания о нем, мне ничем не помогут.
— Да.
Я сделала еще глоток пива, а затем спросила:
— Что он упоминал о своей работе?
— Кажется, он говорил, что был военным.
Военным? У меня был лишь один военный, с которым я когда-либо танцевала. Все закончилось тем, что он украл мое сердце. Но это не мог быть Яскин. Он был проверен и негласно одобрен Управлением — ни один хитроумно-скрытый грешок его прошлого не остался бы незамеченным.
Но у меня не было других любовников-военных — или были? Нахмурившись, я пыталась вспомнить, когда впервые повстречала Яскина. Или того, кто был перед ним — того, кто познакомил нас.
Они все вместе были в увольнение, но каким-то образом он отстал от своих товарищей и очутился в «Голубой Луне». Ну или он так сказал мне. До фазы полного цветения луны оставалось две ночи, и я всецело была во власти лихорадки, хотя в то время у меня была парочка постоянных самцов. Было в нем что-то такое, что привлекло меня — опасность на грани первобытной дикости. Мы протанцевали остаток вечера и договорились встретиться на следующую ночь.
Только на следующую встречу он пришел не один. С ним был Яскин и еще несколько мужчин. От них тоже исходила опасность, но между мной и Яскином сразу вспыхнуло нечто особенное, и это с ним, а не с первым мужчиной я протанцевала всю ночь напролет.
Боже, как же звали первого мужика?
Бен. Нет, что-то необычное. Бенито. Бенито Верди.
Ну наконец-то хоть какая-то ниточка, которая может куда-нибудь привести. Быть может, в тупик. Как бы то ни было, но это хоть что-то, чем совсем ничего.
— Голубоглазый мужчина был первым метазоа[28]?
— Первой попыткой создания метазоа? Да.
— Почему?
Миша вопросительно поднял бровь:
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать, каким словом или поступком я навела тебя и твоих лабораторных собратьев на мысль, что представляю собой нечто большее, чем обыкновенный волк?
— На самом-то деле, это Готье дал нам наводку. Он сказал, что ты необычайно быстра для волка, и можешь быть хорошим донором для наших лабораторий или других экспериментов. А еще он сказал, что ты знала о его присутствие, даже когда он сгущал вокруг себя тени.
Что волку было не по силам. Но тогда, почему Готье не заметил те же особенности у Роана? Почему упомянул меня, а не моего брата?
И тут меня осенило. Роан пил кровь. Именно поэтому они никогда не ставили под сомнения его скорость и рефлексы. Они все посчитали его волком, который совершил ритуальный обряд и разделил кровь, чтобы обратиться в вампира.
Да к тому же он работал по ночам и приходил домой на рассвете. Вернее, когда он соизволял приходить домой. Может в Австралии рыжая стая Дженсон не так уж и распространена, но в Англии и Ирландии мы были известны испокон веков, поэтому то обстоятельство, что он является Дженсон, ни чем не раскрывало его возраста. Никто в Управление не знал, что мы брат и сестра — никто, за исключением Джека и самой главы Управления, — и, разумеется, этого не было в наших личных делах. Черт, даже его дата рождения, указанная в досье, была вымышленной. Но опять же, многие вампиры делали то же самое. Подделка документов позволяла старым вампирам веками оставаться необнаруженными.
Этого вполне хватило, чтобы его посчитали за вампира — за достаточно старого вампира, чтобы недолго находиться под солнечными лучами.
Что было хорошо для него, для меня обернулось проблемой. Ведь те ублюдки все еще охотятся за мной.
— Итак, — резюмировала я, — ты начал следить за мной?
Миша кивнул и сделал маленький глоток пива. Его взгляд неторопливо скользил по мне, вызывая жаркое покалывание во всем теле. Очевидно, моя расплата за ночь еще не закончилась.
— Я больше года даже жил в доме напротив твоего. Поверь, мне просто безумно нравилось, что ни на одном из твоих окон не было штор.
Я подняла бровь.
— Ты подглядывал в окна? А я-то считала тебя выше этого.
— Смотреть — заложено в природе мужчин. — Его улыбка стала шире. — Как в природе женщин — выставлять себя напоказ.
