Он улыбнулся.
— Быть может.
— Я хочу найти его и извлечь.
Миша кивнул.
— Я не желаю тебе смерти, Райли. Поверь этому, если не веришь ничему другому.
О, этому я поверю. Ведь, прежде всего он хотел от меня ребенка.
— Итак, рассказывай, почему был застрелен Мартин Хант?
— Не здесь. Подожди, пока переберемся наверх.
— Наверху не более безопасно, чем здесь.
— Но там работают голосовые щиты. По крайней мере, ничто из сказанного не будет подслушано, как только мы окажемся в зоне действия щита.
— Если только не найдутся те, кто умеют читать по губам.
На его тонких губах промелькнула улыбка.
— По-моему, станет заметно, если наверху кто-то начнет читать по губам.
Верно. «Рокер» не был похож на «Голубую Луну». Танцы на этом этаже были танцами — в прямом смысле слова, ни каких волчьих скачек, а все потому, что в «Рокере» вместо глухой стены был стеклянный витраж, выходящий на главную улицу. И хотя вервольфы были не прочь заниматься этим в общественных местах, человечество считало, что его травмирует подобное зрелище.
А еще в этом заведение не было приватных комнат. Здесь, в «Рокере», верхний этаж был представлен для общего пользования, с простыми удобствами в виде кроватей, диванов и «бобовых» пуфов.
— Кажется, ты упоминал, что в этом клубе за тобой прекратили следить?
— Насколько мне известно, да. Но я не стану испытывать судьбу.
Равно как и я. Возможно, еще какое-то время мне стоило оставаться в образе, созданном Лиандером. Сделав большой глоток пива, я сказала:
— Мы займемся делом?
В его глазах замерцало веселье и голод.
— Полна страстного желания доставить удовольствие, а?
— Ой, просто умираю от желания.
— Конечный результат будет стоить того для нас обоих.
Я очень на это надеялась.
— Нет никаких гарантий, что я забеременею. Если ты читал мое личное дело, то знаешь об этом.
Положив руку мне на спину, он повел меня к «черной» лестнице. Я едва ощущала желание. Миша больше не был моим избранным партнером, и разумеется, не заслуживал какого бы то ни было рвения, но он был единственным, с кем мне придется быть. При таком раскладе, я имела полное право насладиться нашим совместным времяпрепровождением.
— Ты не единственная волчица, которую я пытаюсь оплодотворить на данный момент, — произнес он, когда мы начали подниматься по лестнице. — У меня есть еще две женщины, которые согласились родить мне ребенка.
Это были первые слова, в которых я не усомнилась. Первое высказывание, которое на самом деле заставило меня подумать, что он говорит правду, по крайней мере, в течение какого-то времени.
— Блондинки, которых ты упоминал ранее?
Он кивнул.
— Готова поспорить, что они пошли на это за кругленькую сумму?
Миша окинул меня холодным взглядом.
— Каждый имеет свою цену, Райли.
Он знал мою. Знал, что это единственная причина, по которой я здесь. И ему было на это плевать. Что бы он сделал, если бы узнал, что никогда не получит желаемого? Во всяком случае, не от меня.
Верхний зал был длинным и узким, и был похож на один из тех старомодных постоялых дворов, которые часто показывают в вестернах. Единственное, чего не хватало, так это — сена, хотя я знала, что поначалу оно здесь было.
Зал был полузаполнен волками на различных стадиях спаривания, в воздухе витал густой аромат секса и похоти. Возбужденная как запахами, так и звуками и видом спаривающихся, я почувствовала, как моя кровь побежала быстрее.
Мишин голод, вибрируя, заклубился вокруг меня, — словно живое существо, которое украло у меня дыхание, сделав желание еще более неистовым. Его аура, переключившись на полную мощность, с головой погрузила меня в омут страсти, — убеждаясь, что мое тело будет готово к нему, когда придет время. Не то чтобы ему нужно было это делать, потому что после поцелуя Куинна и последующего отъезда, я была более чем готова включиться в игру.
И хотя я довольно легко могла отринуть влияние его ауры, я этого не сделала — при всем моем нежелание находиться здесь, будет лучше, если я позволю ему считать, что нуждаюсь в ней. Кроме того, сегодняшним вечером, я, возможно, получу ответы, но помимо этого, я непременно еще получу и наслаждение.
К тому времени, когда мы добрались до первого свободного дивана в середине зала, моя кожа пылала от потребности ощутить его внутри себя. Не дожидаясь, когда Миша сделает первый шаг, я опрокинула его на диван и поцеловала так, словно от этого зависела моя жизнь. Я целовала его пока моя кожа не начала гореть, а потребность ощутить его внутри не стала всепоглощающей. А затем я оседлала его, жестко, глубоко и неистово. Из его груди вырвался предупреждающий бог его знает о чем громкий рык, не обратив на это внимания, я продолжила глубоко насаживаться на него. Как только его тело забилось в конвульсиях, и он излился в меня, я достигла оргазма, лишившись дыхания и здравомыслия на несколько слишком долгих секунд.
Но на этом все еще не закончилось. Далеко не закончилось.
Он был по-прежнему тверд внутри меня, но это и не удивительно. Им движило желание создать новую жизнь, и луна, которая была вынуждена меняться каждый месяц, даровала нам силы для длительных и многократных спариваний, особенно, когда мы испытывали потребность в размножение.
— Моя очередь быть сверху, — прорычал он, его глаза пылали от желания и гнева.
Я задела его за живое. Миша ненавидел быть вторым. Ненавидел быть подчиненным. Интересно. Быть может, это было именно тем, что мне пригодиться в дальнейшем, когда мы окажемся где-нибудь, где охрана не сможет вмешаться, и вещи примут не совсем приятный оборот.
Опрокинув меня на спину и прижав к дивану, он раздвинул коленом мои ноги и так грубо вошел в меня, что я не была уверенна то ли мой стон был от удовольствия, то ли от боли. Затем он начал двигаться и я, позволив мыслям унестись прочь, сконцентрировалась на ощущениях и наслаждалась.
Так мы и провели следующие два часа — занимаясь сексом на диване, на кровати и на «бобовых» пуфах. Как я и ожидала, первый час Миша был жестоким и неистовым, но после этого он уделил больше времени прелюдии, чем примитивному сексу. Я оценила его усилия, и в конце концов, получила полное удовлетворение. Мне всегда нравился Миша, и полагаю, нравится до сих пор, хоть я больше не доверяю ему. И какими бы ни были его недостатки, он все же был хорошим любовником.
Время близилось к трем, когда мы, заказав пару бутылок пива, направились в укромный уголок зала. Как только я плюхнулась на «бобовый» пуф, Миша включил голосовой щит.
