– Так и сказала: «Меня Оля попросила, а к тебе не нанималась»? Она знает, кто ты?
– Знает, – ухмыльнулся Эрик, – хотя делает вид, что не знает.
– И как ты ее наказал?
– Да никак. По совести ее награждать нужно.
– Братик, – мысли Эльзиса приобрели опасную вкрадчивость, – каждый подданный короны обязан послужить своему королю по первому требованию. Была бы еще магичка приличная, а то пустышка.
– Не заводись, брат. Она и послужила. Хорошо послужила, причем бесплатно. Высвободила мне Ольгу для других дел, быт Оуссам наладила. А главное – почти развязала мне руки, осадив апрольца. Я и сам подумывал, как бы это сделать половчее, чтобы с крутым целителем не поссориться и рамочки ему обозначить. А она прямо в лоб: ваш клан – ваша забота.
– Ему были нужны рамки? Сам не понимал?
– Вспомни аррату Анахель. Та до сих пор считает, что ей все должны, раз она с Апрола. Хайрем такой же. Сам к короне присосался, то ладно – одним визитом на Землю отслужил. Можно было бы потерпеть некоторое время, пока не обустроится, а потом все равно на место ставить.Так он явно рассчитывал, что корона не только его самого и его внучку, но и десять женщин и детей клана Оусс на казенный кошт возьмет.
– А и правда. Куда их? Замуж? Брачный аукцион?
– Замуж вряд ли. Они Оуссу клятву давали, мы не вправе. – Эрик мысленно отмахнулся. – Проявим милосердие. Пусть оправятся после испытаний, а потом Ольга что-нибудь придумает. Закругляемся, брат.
Эльзис понимал, что пауза затягивается до неприличия, поэтому несколько сварливо прервал молчание:
– Что случилось, дорогая Ольга? Почему вы ерзаете?
Оля чуть вздрогнула, чем доставила короленку номер раз удовольствие, вздохнула и ответила предельно кратко:
– Думаю, – чуток помолчала, спрятавшись за клином волос, – хороша ли во дворце уборочная магия. – Ответ явно не вызвал у величеств понимания, и Оля пояснила: – Ваши шикарные ковры пострадают, если Тырю в ближайшее время не выпустить на травку. Да я и сама не отказалась бы носик попудрить.
На этом завтрак с королями сам собой пришел к завершению. Землянам был предложен выбор – либо дворец осмотреть, либо посетить Западный корпус. Раим выбрал поход в гости. Оля была не слишком довольна, но довод шефа приняла – нужно показать ее соперникам. Пусть привыкают к мысли о существовании наездницы. В дни соревнований будет меньше острых моментов, и Раиму не придется никого убивать на дуэли. У Оли был свой интерес – хотелось посмотреть, как у нее сложится с чужими нгурулами.
Глава 37. Погостили, называется…
Оля стояла за правым плечом Раима и наблюдала за построением. Западные лихо презентовали себя перед гостями-конкурентами. Правда, за решеткой-ограждением. Видимо, чтобы не нервировать гостей нгурулами. Столичные были хороши! Эдакая гвардия среди наездников. Четыре тройки вышедших из юношеского возраста бойцов. Не тридцать три богатыря, и то хлеб. Хотя «дядька Черномор» имелся. Лавэ У́ргуд Метóк, наездник Дактýса.
Коллега лавэ Шенола и впрямь был штатным, так сказать, дядькой. Двоюродным дедом по матери братьев-королей и их воспитателем до двенадцати лет. Классическая внешность простодушного богатыря лет сорока от роду была коварно обманчивой. Дедусь дотаптывал уже третий срок жизни. Такое жизнелюбие, с одной стороны, вызывало уважение, а с другой – крепко настораживало. Мастодонты прогрессорами не бывают, знаете ли. Оля очень ясно это поняла при первом же знакомстве…
Раим приветствовал У́ргуда очень тепло и даже почтительно, как и положено благодарному ученику. И неважно, что ученик в разы превзошел учителя. У обоих статус лавэ. Ургуд очень серьезный маг: сильный, опытный, заслуженный. У Шенола статус лавэ не совсем корректный – просто более высокого статуса, вроде суперлавэ, почему-то не придумали. Разве что звание «член королевского совета магов» намекало бы, что оный член будет покруче, чем прочие носители маркировки «лавэ», да Раим от перспективы сесть в совет шарахался, как от фаербола в лицо.
Ольга стоически выдержала неприкрытое разглядывание столичного золотомундирника. Собственно, это не составило особого труда – она тоже изучала противника Раима. Лавэ Меток очень сильно бы удивился, что маленькая гостья отнюдь не трепещет пред его грозным великолепием, а тихо и методично сканирует чувства нового персонажа. Единственной внятной эмоцией, которую старый карагач выпустил в эфир, было легкое небрежное недоумение: вот это и есть та самая женщина-наездник, на которую рано или поздно сворачивают все разговоры с Эриком о Восточном и его воинах? В остальном эфир был однороден. С таким скудным фоном – разве что едва ощутимое любопытство – малоопытная Ольга столкнулась впервые. Однако ей достало сообразительности, чтобы понять – это не щиты. Разумеется, у этого антикварного кадра они были. И личные, и искусственные. Золотошитый китель – уже мощнейший защитный барьер. Но даже у королей Оля при желании вычленяла и достаточно уверенно интерпретировала некие чувственные эманации. Этот же мужчина был настолько собран, что в данный момент практически не испытывал эмоций. «Что с людьми старость делает, – жалостливо подумала землянка. – Недаром психологи говорят, что работу нужно периодически менять. А этот, небось, уже лет сто как попечитель. Как Раим сказал? Единственный в мире наездник с боевым опытом. Может, поэтому так за жизнь цепляется – боится детищ неопытных без присмотра оставить?» В любом случае такой самоконтроль достоин уважения. Не дрогнул, даже когда его Тыря обтрявкала. Мелкая так и полыхала недоумением и даже негодованием – выглядит новый знакомец как двуногий, пахнет как двуногий… И все. Тишина. Согласно Тырькиным инстинктам это было неправильно, а значит, опасно.
Кстати, юная нахалка древнего наездника заинтересовала. Вот тут-то Оля и услышала Дактýса. Нгурулий мафусаил привычно и нудно скучал, и вдруг от разлюбезного друга и партнера потянуло любопытством и практическим интересом. Самочка?
Хрен тебе, а не самочку, ментально рявкнула Ольга. И благо, что успела за Пашку схватиться, чуть не осела на землю: сообразила, что Тырька-то взрослеет. И если выстраивать аналогию с собаками, то месяцев через семь-восемь… Ох!
Дактус материализовался в максимальной близости – ровно настолько, насколько позволяло ограждение. Чужой голос, женский, на минуточку, голос в собственной, измученной скукой голове будил неуемное любопытство. Настолько неуемное, что пробило самоконтроль лавэ Метока. Метоку тоже было скучно, и визит бывшего ученика, а ныне соперника эту скуку развеять был не в силах.
А вот его спутница на поверку оказалась куда интереснее, чем ее унылая внешность. Хотя…
Лавэ Меток дал себе труд оценить необычный крой мундира, на который в первый момент не обратил внимания. На что там смотреть? Стандартная магия галунов, сам руку к разработке приложил лет сто десять назад. Детали кроя одежды Ургуда, хоть он и выглядел моложе Раима, уже давно, очень давно не интересовали. А тут вдруг увидел глазами Дактуса. Очень интересный ракурс получился.
В последнее время старика многое… ну, не раздражало (он же не дурак раздражаться по пустякам), самую чуточку досаждало непривычностью. Изрядно докучало появление не принадлежащих кланам магов. Особенно магесс. Эта новоявленная наездница даже тех срамниц переплюнула. Святая святых – мундир – превратила в нечто непотребное. Так ведь и придраться не к чему!
Казалось бы, баба – и в штанах! Метоку это не нравилось, но для магички в некоторых случаях так безопаснее. У этой сапоги куда выше колен, и ноги особенно не видно. Зато какие это сапоги! Чтобы такие надеть, баба должна характер иметь. Особенный. И китель у нее длинный, как раз до обреза сапог. Все интересные подробности прикрыты плотным материалом. Так почему наездники пялятся, не замечая седых волос? Та же черная ткань мундира, те же галуны… Эполеты, скрадывающие хрупкость плеч. По прикиду – тщедушный седой старичок. На деле – очень интересная женщина. Смотрит открыто, глаз не прячет. Возраста не то что не стесняется – гордится им. Странная короткая прическа, гладкая и строгая, почти агрессивная, так и манит коснуться этого хищного клина волос, чтобы посмотреть, так ли он опасен. И как дополнение к загадке – нгурула, которой по возрасту положено быть игривой дурочкой. А эта мелочь, которая еще поместится под брюхом у Дактуса, демонстрирует выдержку, которую для незнакомой обстановки можно смело признать уникальной. Значит, и наездница у нее очень непроста.
