Я ведь совсем не то хотела сказать ему, и совсем не так… я ведь твердо решила признаться ему, как он мне дорог, при встрече, а вместо этого упрекнула и оскорбила. Я и правда дубоголовая…
— Да знаю я, что ты думаешь обо мне, — сказал Найте после недолгого молчания. — Ничего нового я не услышал. Как раз потому, что ты так думаешь обо мне, я решился на блок. Я хотел стать лучше… Я… — он запнулся, качнул головой, решительно на меня поглядел, взял за руку, поцеловал в запястье, принял торжественный вид, начал было говорить и… снова запнулся.
Затем начал нервно озираться, оглянулся зачем-то на двери.
— Поглоти меня Черная дыра! Это сложнее, чем я думал.
— Что сложнее? — шепнула я, ничего не понимая.
— Предложение, — раздраженно произнес он.
— Какое? — совсем растерялась я.
Найте покраснел (покраснел!), бросил панический взгляд на отца, который наблюдал за нами около стойки хостес. Гоин закатил глаза. Тогда Найте посмотрел на мать, которая стояла дальше, рядом с растерянным Виктором. Регина постучала себе по лбу, намекая, что Найте ведет себя неправильно, а потом выразительно приложила ладонь к левой стороне груди.
Найте нахмурился.
Регина вздохнула и посмотрела на Гоина. Гоин развел руками.
— Что происходит? — спросила я опасливо, и тоже начала нервно озираться.
— Это всегда так неловко получается? — спросил Найте то ли меня, то ли себя, то ли еще кого, и, еще раз посмотрев на родителей, взял меня за руку. — Идем отсюда, Тана, поговорим нормально, без свидетелей.
— Нет. Здесь говори.
Найте раздраженно провел по волосам и еще раз оглянулся.
Я впервые видела его таким взвинченным, и особенно меня удивляло то, что совсем недавно, буквально две минуты назад, он был сама невозмутимость. Зато ко мне внезапно вернулась уверенность, и женская интуиция подсказала, что ни в чем я не ошиблась.
— Что ты так волнуешься, дружочек? — спросила я с наигранным удивлением, используя его же манеру говорить.
— Я не волнуюсь! — рявкнул Найте.
— Ладно-ладно, успокойся.
— Я спокоен!
— Тогда скажи уже, что хотел. У меня ГСПИ-сеанс, Виктор меня ждет, — сказала я, и выразительно посмотрела на Блейка.
— К цвину Виктора! — выпалил Найте. — Я пошел на блок ради тебя, Тана!
Я онемела от шока.
— Да, — уже гораздо тише продолжил Малейв. — Я захотел измениться. Чтобы ты знала, что я не совсем зазвездился, чтобы снова в меня поверила — не в психокинетика, а в человека. Мне очень, очень важно, чтобы ты снова в меня поверила. Именно ты.
— Почему? — едва слышно спросила я, снова обретя дар речи.
— Потому что я люблю тебя, красноволосая. Чем больше узнаю, тем больше люблю.
Кто-то ахнул восторженно — девушка-хостес?
Не столько признание меня выбило из равновесия, сколько восторженный «ах» хостес. Да и не только она свидетель этой смены, но и чета Малейв, и Виктор… Все знают… все теперь знают… и я знаю…
— Я… мне… выйти надо, — буркнула я, совершенно стушевавшись, и выбежала из отеля прямо в снежную бурю; двери едва успели услужливо передо мной разъехаться. Ветер набросал на дорожки снег, свет фонарей рассеивался, холод был беспощаден, и инстинкт самосохранения требовал, чтобы я как можно скорее вернулась в отель, в тепло. Но что такое инстинкт самосохранения по сравнению с эмоциями, более сильными, чем самая неукротимая вьюга?
Я кое-как добрела до гаража, где хранились поврежденные кары, проскользнула внутрь, приложив браслет к сканеру. Автоматическая дверь, пропустив меня, закрылась. Почти сразу снаружи раздался голос Найте:
— Т-тана, открой!
— Нет!
— Я, к-к-ажется, з-замерзаю…
— Ну вот и хорошо! — выкрикнула я. — Нет Малейвам веры!
— Т-так я п-по рождению М-монсиньи…
— Зато по сути — Малейв!
— У к-каждого свои н-недостатки…
Вьюга, получив в свое распоряжение Найте, возрадовалась и загудела громче, я бы даже сказала, азартнее. Пришлось спасти Монсиньи-Малейва, открыв дверь. Замерзший, в снегу, он ввалился в гараж и, даже не отряхнувшись, сразу приступил к выяснению отношений, хотя голос его дрожал после морозца.
— Поч-чему ты убежала?
— Мне первый раз признались в любви. Откуда я знаю, как надо реагировать?
— И то в-верно, — согласился Найте. — Не всегда, когда тебе признаются в любви, это повод для радости. Вспомнить хотя бы Ларию…
— Ну уж нет! Я бы хотела ее забыть.
Найте коротко хохотнул и смахнул с волос снег. Затем, растрепанный, раскрасневшийся, пронзительно на меня посмотрел — так же пронзительно, так же волшебно, как в тот вечер на Хессе, в трудовом поселении, когда мы танцевали под музыку из заставки «Новых богов»…
— А я ничего не хочу забывать, Тана. И не хочу больше убеждать себя в том, что схожу по тебе с ума из-за той эо-связи. Ведь мы оба знаем, что связь — следствие, а не причина…
Я ощутила на своих щеках влагу, и поняла, что это не снег тает, а я плачу. Найте шагнул ко мне, обнял крепко, обдавая холодом, и я заплакала сильнее, сама не зная, почему.
— Понимаю, — прошептал он куда-то мне в волосы. — Понимаю… Только ты хорошо устроилась, только все у тебя наладилось, как Звезды принесли меня. Тут всякий заплачет.
Я засмеялась сквозь слезы.
— Кстати, я забыл тебя поздравить, Тана, — весело проговорил Найте. — Поздравляю! Знал, что ты прилетишь на Круан, знал, что свое возьмешь, только вот красные брови не ожидал. Ну-ка дай посмотрю.
Он отстранился, не убирая при этом рук с моих плеч, и всмотрелся в мое лицо.
— Как же я сам не понял… Все в твоем лице было идеальным, кроме бровей — им недоставало цвета.
— Куда тебе понять, — шмыгнув носом, ответила я, и стала утирать слезы. — Ты всегда думал только о своем звездном личике.
— Отныне и тебе придется печься о своем звездном личике, Красная мощь. Узнаешь на собственной шкуре, что такое быть известной и держать марку. А я наоборот, узнаю, что такое быть обычным человеком безо всяких феноменальных способностей.
— У тебя не получится стать обычным, — покачала я головой. — Со способностями или нет, ты все равно необыкновенный человек… или явление. Необычное явление…
— Нет, это ты необычное явление, явление, которое я готов изучать всю жизнь. Да, я имею в виду брак. Если ты, конечно, хочешь…
— Я же пошутила тогда, Найте. Я вовсе не думаю, что в отношениях нет смысла, если они не приводят к браку.
— А я не шучу. Серьезно, Тана. Я хочу быть с тобой. На законных основаниях.
Я не верила в происходящее до конца, у меня оставались сомнения, но логическая, разумная часть меня была побеждена простым женским желанием прильнуть к любимому мужчину, быть с ним рядом. Так что я прильнула к Найте еще ближе, обхватила руками, закрыла глаза и почувствовала, как он прикасается губами к моим щекам, сцеловывает засыхающие дорожки слез.
На Круане я много думала о своей жизни, о Найте. Та юношеская, идеалистичная влюбленность в «бога» умерла давно, еще на Хессе, когда я увидела, что Найте Малейв и правда мало общего имеет с идеалом из «Новых богов». Да, нет больше полудетской влюбленности. Есть чувства — сложные, сильные, прекрасные. К настоящему Найте, к неидеальному. Потому и крепла день ото дня наша связь на Хессе, ведь чем больше любишь, тем крепче становится связь…
— Найте…
— А?
— Я тоже хочу быть с тобой. На законных основаниях.
— Ответ принят и зафиксирован, — шепнул он и поцеловал меня.
Эпилог
Три месяца спустя
Планета Энгор, Дарнское владение
Чем дальше мы уходили в чащу, тем тише и темнее становился лес. Нас сопровождал только робкий шепоток деревьев; изредка какая-нибудь птица шумно вспархивала с ветки. Вокруг уже не было столь зелено, как при входе в чащу, теперь мы наблюдали более темные, более глубокие краски — мшистые, приглушенные. Да и дышалось уже не так легко; воздух стал насыщеннее и «тяжелее».
— Я любил гулять здесь мальчишкой, — произнес Найте. — Меня всегда тянуло в самую глушь, в самую даль. Мне все время казалось, что лес от меня что-то прячет, что я должен найти что-то необыкновенное.
