раздобыть умирающего воина, чтоб бессовестно присвоить его душу. — А вы и дальше тут оставайтесь, вы же всё равно не торопились возвращаться, с чего бы вам что-то менять и сейчас? — закончила ядовито, не скрывая всего своего недовольства.
Хотя нет, не прям так уж и сразу.
— Почему меня отослали? — потребовала я, буравя Демет пытливым взглядом.
Валькирия на то беззвучно выругалась сквозь зубы. S-образный клинок, сам собой сформировавшийся в её руке, тоже демонстрировал крайнюю степень взвинченности, несмотря на непробиваемо каменное выражение лица.
— Сейчас не самое подходящее время для подобных обсуждений, ты не находишь? — сухо отозвалась старшая сестра.
— Ошибаешься, — возразила я. — Как раз оно самое. Я не ради праздного любопытства спрашиваю вообще-то, — фыркнула, выдержала небольшую паузу, после чего добавила: — Хела считает меня прямой угрозой? Почему?
Демет на это лишь поджала губы. Подозреваю, опять принялась ругаться, но уже мысленно, а не вслух.
Глава 15.5
Хорошо, Уна таким упорством в искусстве молчания не отличалась:
— Ой, да тут даже дохлые умертвия, и те давно в курсе, что ты наполовину богиня, ещё с тех пор, как ты воспользовалась Кубом Бытия, что обычным созданиям Всеотца не по возможностям, — всплеснула руками. — Твоя родная мать — та, что выносила тебя и родила, была истинной валькирией, тебя не создал Всеотец. Тоже мне величайший секрет, который надо хранить во что бы то ни стало! — закатила глаза.
Мне бы и самой хотелось поступить точно так же. Но я не стала. У каждой валькирии есть мать. Но не та, что дала жизнь, а та, что воспитала, таков уж уклад нашего существования. Валькирии не рождались, их создавал Всеотец. По крайней мере, так я считала.
— Но, если моя родная мать — валькирия, то…
Пожалуйста, кто-нибудь скажите, что это не мой голос звучит настолько тихо и жалко, будто бы я сейчас заново разрыдаюсь!
Жаль, всё обстояло именно так, судя по тому, как хватка рук повелителя огненных пустынь вокруг меня вмиг стала крепче.
— Ты никогда не видела её и не знала, потому что она погибла в одной из войн, когда расширялся Пантеон Первых Миров, — прекрасно уловила все мои мятежные чувства Демет.
То есть теперь она молчать перестала!
Чтоб её…
— А отец? Кто?.. — мой голос позорно сдал, и я не договорила.
Зачем мне это вообще знать? Все боги Пантеона Первых Миров всё равно погибли, благодаря вероломству Хелы. Разыскать его и увидеть в любом случае не получится. Да и мало кого из них я знала лично. Разве что…
— Всеотец, — отвернулась от меня Демет, словно была не в силах и дальше смотреть в мои глаза. — Ты — последняя оставшаяся в живых наследница Пантеона богов Первых миров. Именно поэтому ты не можешь туда вернуться. Я обещала ему, что сохраню твою жизнь во что бы то ни стало, даже если за это придётся заплатить благополучием всех миров.
Дар речи ко мне и тогда не вернулся. А ещё стало поразительно больно где-то глубоко внутри моей груди. Словно сердце отказывалось биться. То ли от горечи. То ли от обиды.
Она ведь не может сказать всё это всерьёз?!
Нельзя так. Валькирии — хранительницы памяти мира и самых великих битв за него, но они не разжигают новые войны и уж точно не способствуют тому, чтобы они длились бесконечно. Но всё то, я оставила при себе. В диалог влезли другие валькирии. В отличие от меня, их интерес был куда более приземлённым.
— Раз уж Фрейя — наполовину богиня, внутри неё растёт ещё один наполовину бог, а отец её сына связан с ними прочной кровной связью, то получается, у нас в наличии практически полноценная божественная сила, унаследованная от Всеотца? — призадумалась Мара, пристально глядя на эйна.
— Получается, что так, — нахмурилась и Хали.
А я почти уверилась, что для них всё предыдущее стало таким же сюрпризом, как и для меня. Зато теперь совершенно точно всем до единого стало понятно, каким именно образом Амитиас Адальстейн Эльрилейрдский сумел поставить на колени одного из Старых Богов и тем самым подчинить его сестру.
— Получается, он вполне может противостоять Хеле? — продолжила Мара.
Теперь уже все валькирии до одной придирчиво рассматривали его в явной оценке подвернувшегося варианта.
И так досадно мне стало! Главное, наполовину богиня тут я, беременна внуком-полукровкой Всеотца тоже я, а вся надежда у них образовалась, видите ли на моего эйна!
— Почему это только он? — ворчливо заметила я уже вслух.
Сёстры все до одной сделали вид, что не услышали, чем только сильней всколыхнули всё зародившееся во мне негодование.
— Вероятно, потому что только Амитиас на данный момент может объединить все ваши силы в единую, — заступил за них… неожиданно архиИдеал.
Только потому я и не стала никак комментировать, несмотря на десятки напрашивающихся встречно возражений.
— Я так не думаю, — согласился со мной, хотя и по-своему, глава ковена магов крови, обратившись к Демет. — Излишки энергии при формировании дара будущего эйна не безграничны. Как и жизненная энергия моей пары. Риск причинить вред, черпая силу, слишком велик. Если я заберу хотя бы немного свыше обычного, то ей грозит истощение, — наотрез отказался.
Но я уяснила для себя лишь одно. Самое главное. То и озвучила, глядя в суровые непримиримые черты того,
