успела уловить разумом.
Волосы красят, чтобы скрыть внезапную седину.
Я попыталась поднять руку, но та бессильно упала на одеяло.
— Твои волосы, — хрипло произнесла я.
— Угу.
— Я почувствовала, что тебе грозит опасность, — с трудом произнесла я, указывая на гемму. — Ты тоже… почувствовал? Когда меня ранили? Тебе… тебе ведь было больно и страшно. Как и мне, правда?
Рэй не произнёс ничего. Просто наклонился, поймал мою руку над одеялом и на миг сжал мои пальцы.
— Спи, — негромко сказал он. — И ничего не бойся.
Он оставил что-то в моей ладони. Я разжала пальцы и увидела…
…Великий исцеляющий артефакт. Точно такой же, как тот, который вернул Рэя к жизни в гробнице и спас императора Сарффа. У обычных агентов не было ничего подобного. Ни у кого не было ничего подобного.
Горло перехватило.
— Ты…
Рэй, уже направившийся было к дверям, обернулся и поднял бровь. Уголки его губ изогнулись в иронической улыбке.
— Думаю, от него будет больше толку, чем от обручального кольца, если бросаться под пули войдёт у тебя в привычку. Надеюсь, он никогда тебе не пригодится.
— Спасибо, — прошептала я. — Ты ведь вернёшься? Вечером?
Мгновение. Взгляд глаза в глаза. Удар сердца. Геммы, пульсирующие в унисон рядом с кожей.
Я вдруг поняла, что теперь я знаю, жив Рэй или нет. И всегда буду знать.
Потому что прямо сейчас я чувствовала биение его сердца.
— Рэй, — слабо сказала я. — А вот это всё про бесконечно благодарен… и глубоко и нежно люблю… оно как, правда?
Золотые искры-смешинки вспыхнули в карих глазах.
— Вечером. Я вернусь.
Но вечером Рэй не вернулся.
Следующие три недели меня охраняли самым жесточайшим образом. Если кратко, в лазарете я была затворницей. Ксару позволили навестить меня лишь один раз — вместе с моей сестрой и мачехой. Короткий визит вежливости, во время которого, я была уверена, Зеро и его люди пристально следили за нами.
— Ты заложница, — очень спокойно объяснил лорд Джавус во время нашего разговора. — Заложница имперской разведки. Думаю, ты понимаешь почему.
Я наклонила голову:
— Конечно.
В моей новой комнате был артефакт ближней связи. Рэй действительно не доверял никому: даже с главой разведки мы говорили не напрямую.
— И какие у вас теперь планы? — с иронией спросила я. — Никаких, верно? Вы выжидаете. Даже не объявили моего отца первым врагом империи.
— Это бессмысленно и ставит его тайну под угрозу, — сухо произнёс лорд Джавус. — И опасно. Если он сменит тело, если настоящий лорд-хранитель очнётся с остатками разума и его убьют мои же люди, мы лишимся последней зацепки.
— Но и сейчас у вас нет ни одной.
— У нас есть рычаг влияния — ты. Это уже немало.
Я покачала головой, удобнее усаживаясь в кресле. Комнаты, где меня держали, были обставлены неброско, но уютно, и из обмолвки Зеро, который помогал мне перебраться сюда, я с изумлением узнала, что эту часть лазарета когда-то использовали для членов великой династии.
— То, что вы якобы держите меня в заложницах, — блеф, — произнесла я. — Вы знаете, что я дорога отцу, но не дороже, чем его бессмертие. Он не будет ничем рисковать из-за меня. К тому же он знает, что я важна Рэю, и прекрасно понимает, что мне у вас ничего не грозит.
Насчёт «ничего не грозит» я, пожалуй, погорячилась. Всё-таки это была имперская разведка, и лорд Джавус угрожал отрубить мне руку не просто так. Тогда я по-настоящему не осознавала угрозы, но сейчас вздрагивала, вспоминая те минуты.
— Допустим, ты в безопасности — пока. — Лицо лорда Джавуса было скрыто маской, и выражения я не видела, но в голосе появились опасные нотки. — Но в твоих интересах сделаться нам полезной как можно скорее.
— Я уже рассказала Рэю всё, что знала.
По призрачной фигуре лорда Джавуса прошла рябь.
— Нам нужны не факты, — с силой произнёс он. — Ты знаешь Маркуса. Ты знаешь, чего он хочет. Что мы можем ему дать?
И впрямь, что? Власть? Мой отец мог получить тело любого лорда или с лёгкостью сделать карьеру сам, используя шантаж и собственный ум. Богатство? Наивно. Они имели дело с самым богатым человеком в империи. Тайны? Отец сам узнает всё, что ему нужно. Гарантии безопасности? От имперской разведки? Даже я не была столь наивна.
…Любовь? А умел ли он любить?
«Элеодор был один. Много лет, много десятков, сотен лет… он был один. Ни родной души, ни сына, ни брата, ни женщины — от их тел остался лишь прах».
— Да, — прошептала я.
Да. Как бы он ни обманывал себя, Маркус Рише хотел бы, чтобы его любили. Чтобы рядом был кто-то, готовый взять его за руку.
Я отрешённо улыбнулась:
— Я знаю, чего он хочет. То, что вы никогда ему не дадите.
— Что?
— Семью.
Лорд Джавус несколько секунд смотрел на меня.
А потом растаял в воздухе.
День спустя я узнала, что глава разведки предложил Маркусу Рише дружеский разговор через дальнюю связь. Предложил короткой надписью на той самой стене.
Это был умный ход. Очень умный. Я наполовину ждала, что он увенчается успехом. Разговор — это уже шаг к перемирию. Шаг к тому, чтобы не убивать друг друга.
Увы, моему отцу нечего было сказать. Надпись осталась неотвеченной.
А я сидела в лазарете и ждала. Зеро заведовал моей охраной. Рэя я больше не видела. И догадывалась почему.
Первая причина, увы, была очевидна. Мастеру Алистеру удалось сбежать из тюрьмы, и у агентов разведки в эти дни было много работы. Самый знающий и опасный татуировщик империи был на свободе — и в полном распоряжении моего отца. Рэй был совершенно прав: милосердие было для имперского агента непростительной слабостью.
А вторая…
Рэй знал, что, если мы будем думать о Маркусе Рише вдвоём, это непременно наложит отпечаток на ход моих мыслей. Выбор будет принадлежать не мне, а нам двоим, и этого Рэй хотел в последнюю очередь.
Он хотел, чтобы я была сама по себе. Чтобы я думала сама. И чтобы мой отец это понял.
Я думала долго. Но за два дня до бала в императорском дворце я всё же попросила встречи с Зеро. И коротко объяснила, что я хочу сделать.
В Алом сквере было пусто.
Шёл дождь, но я не обращала внимания. Впереди ждала весна, а студентов — экзамены и испытания. Официально лорд Нил был в отъезде, но вряд ли этот фальшивый «отъезд» будет длиться долго. Скорее всего, едва лорд Джавус объявит его пропавшим без вести, правящие лорды уже
