Сделав несколько попыток увести малышку в нанжеон, и каждый раз получая капризный отказ (а так хотелось прижать к её себе, почувствовать тепло и гибкость тонкого тела, аромат шелковистых волос…), Джар все же не выдержал.
— Ну что ты хочешь, — прошептал он, наклоняясь и нежно целуя розовое ушко.
— Не знаю, не хочу никаких танцев, убери эту нудную музыку! Давайте хоровод, как в Мабон!
"Змейка" понравилась всем, потом был "солнцеворот", но бешеная мелодия вскоре заставила девушек запыхаться. Одна Яна, охваченная каким-то лихорадочным весельем, не могла остановиться, — теперь играем в прятки, — кричала она, — тока давайте договоримся, везде не ныкаться, ага, чтоб не во всём доме, а то уж точно до утра не найти!
"Особенно каких-нибудь мелких", — смеялся Гелл, — "вроде тебя, и за портьерой не заметишь".
Из столовой Сэйнт их шуганул, — да ну вас к чертям, побьёте все тут и стол с десертом снесете.
— Прятаться можно только в гостиной, ну ещё в библиотеке и холле, — командовала Свел, — а кто нарушит, того попрём из игры.
Вирна и Сели, быстро понявшие все приятные возможности и жмурок и пряток, не стали отказываться (тем более, что всем уже было понятно, что вечер будет идти так, как хочет Яна) и без споров включились в развлечение.
Стоя в стороне, Джар посмеивался, глядя на Яну, бегавшую по комнатам вместе с Миолой и Талиной. Оглядываясь в поисках подходящего места, девчонки торопились спрятаться от Свел, которой выпало водить. Отвернувшись в угол и зажмурив глаза, русалка хищно кричала: "раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! Кто не спрятался, я не виновата!"
Не придумав ничего лучшего, Яна залезла под маленький столик, стоявший возле кресла, где сидел Сэйнт.
Старший Аррантелл категорически отказался участвовать в игре, за что и был презрительно освистан. Желая реабилитироваться, он серьёзно заявил:
— Зато я буду следить за соблюдением правил, чтоб всё было честно и никто не мухлевал.
Отогнув угол свисавшей почти до пола скатерти, девочка выглядывала из-под неё и тихо хихикала, зажимая ладошкой рот, Она казалась совершенно счастливой — щеки раскраснелись, длинные локоны растрепались, полуразвившись, синие глаза блестели…
Джар, молча наблюдавший за происходящим, беззвучно застонал и стиснул кулаки так, что ногти впились в ладони. Внезапное осознание чудовищности своих намерений резануло, словно ножом, по сердцу, — "какой же она ещё ребенок, нет, это настоящее безумие, я не должен так с ней поступать, ничего хорошего малышке это не принесет".
Казалось, в его душе наступил перелом. Готовый отказаться от своего плана, он ушел в одну из соседних комнат и какое-то время сидел там в темноте и тишине, обдумывая дальнейшие действия.
— Если бы это было так легко, — юноша колебался, по-прежнему не в силах сделать выбор…
Кусая губы, он напряженно раздумывал, стараясь не отвлекаться на музыку и голоса, доносящиеся из дальней части дома, где продолжалось веселье: "что же делать, невозможно больше…, пытка какая-то, хочу её так, что в голове мутится при одной мысли о ней. Но в конце концов, ведь рано или поздно это произойдет, так почему не сейчас? Я буду нежным, — твердил он мысленно, уговаривая свою совесть, — смогу успокоить её и не причинить ей боль. На худой конец, маг я, черт возьми, или нет".
Так и не придя к окончательному решению, он встал и направился в гостиную. Игры к тому времени закончились, но некоторые пары все ещё танцевали. Другие, перейдя в столовую, лакомились десертом и ликерами. Кийа, обходя стол, осторожно разливала по чашкам душистый напиток из большого чайника, исходящего паром.
Оглядев комнаты в поисках своей синеглазки, Джар понял, что её здесь нет и забеспокоился:
— черт, возьми, подружки называются, — он раздраженно уставился на эльфийку, как ни в чем ни бывало лопавшую маленькие заварные пирожные с ореховым кремом, — а если малышке вдруг стало плохо, она так носилась и устала, мало ли, что могло случиться? Да где ж она может быть?
Ступая по-кошачьи мягко, молодой оборотень, подстегиваемый беспокойством, методично обходил дом, внимательно осматривая все закоулки. Наконец, хлопнув себя по лбу и шепотом выругав за глупость, он просканировал подпространство и сразу увидел знакомую ауру.
Чуть слышно приоткрыв створку, Джар заглянул в маленький кабинет: "котенок мой, солнышко, спит", — его губы тронула нежная улыбка, казавшаяся неожиданной на красивом, чуть хищном лице. Девочка, видимо уставшая от беготни и танцев, просто задремала, найдя тихий уголок. Яна прилегла на небольшую кушетку, небрежно подсунув диванную подушку под голову и ослабив для удобства шнуровку на платье. Слабые языки огня от догорающего камина освещали её полудетское личико, в руке девчонка что-то сжимала. Джар, присев рядом на корточки, осторожно разжал её ладошку и невольно фыркнул от смеха, увидев сберегаемую добычу — миндальные конфеты в блестящих обертках.
Он прикрыл глаза, чувствуя, как сердце переворачивается от любви и жалости: "все, к черту, надо взять себя в руки, как у меня вообще могла возникнуть эта бредовая затея. Чтобы переспать с таким ребенком, нужно быть настоящим чудовищем".
Негромко потрескивали дрова, тикали часы на каминной полке, шум из дальней части дома был здесь еле слышен, а он сидел всё так же тихо, почти не дыша, и не мог оторвать глаз от нежной шейки, теней от ресниц на бледных щечках…, еле касаясь, гладил тонкие, почти прозрачные пальчики. Минуты бежали незаметно, однако дуновение прохладного воздуха из приоткрытых дверей заставило юношу подняться на ноги, он встал и огляделся в поисках того, чем можно было бы укутать девочку. Внезапный скрип кушетки в тишине показался треском отдираемой доски и заставил его вздрогнуть и обернуться. В этот момент Яна перевернулась на спину и шнуровка корсажа окончательно разошлась, обнажив тело и нижнюю батистовую рубашку. У парня помутилось в глазах, — почти голые беленькие грудки с розовыми кончиками были слегка стиснуты и приподняты планшетками корсета, соблазнительно выступая из кружевной пены, сквозь полупрозрачную ткань просвечивали нежные соски, похожие на ягоды земляники. Джар глухо зарычал, не в силах оторваться от зрелища, мгновенно пробудившего воспоминание о единственном вечере в библиотеке, когда всё едва не произошло. Мысль о том, что из-за его настойчивости (если не сказать больше) они едва не рассорились всерьёз, не только не остановила его, наоборот, все благие намерения мгновенно улетучились. Неистовое желание, как бурный поток, смыло куда-то в пропасть и нежность, и жалость, захватывая полностью его душу… Между тем, ноги Яны совсем запутались в пышных юбках и она, не просыпаясь, раздраженно пнула ими несколько раз, одну ножку ей удалось высвободить из плена тяжелой ткани и с довольным вздохом девочка вытянула её вдоль ложа. Джар совершенно сумасшедшими глазами смотрел на голубой ажурный чулок, спустившийся ниже колена и еле удерживаемый голубой же подвязкой с золотистым бантом. Его взгляд скользил всё выше по белой шелковистой коже бедра, кровь ударами молота била в висках, а затем, почти не соображая, что делает, он опустился на пол рядом с кушеткой и жадно, как изголодавшийся зверь, припал губами к голой коленке спящей девочки. В абсолютной тишине и бездействии прошло несколько минут, но вот решившись, юноша бесшумно поднялся и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Он двигался по коридорам, как сомнамбула, почти ничего не видя перед собой и опомнился, только услышав совсем близко веселые голоса и смех.
