— … Поэтому не надо мне говорить, что делать! — уловил он обрывок фразы и понял, что отвлекся и перестал ее слушать. — Ни вам решать, как нам тут жить! Вы тут на экскурсии, а мы — навечно. И с этим нам нужно жить!
— Ты права. Они сами выбрали такую жизнь! — Сейчас он говорил не только о родственницах Светланы и Паны, но, так же, и о тех мужчинах и женщинах, что добровольно находились тут в услужении. — Но это не для Паны! — Голос Андрея был очень тверд. — Завтра мы вместе с ней покинем это место! И ты не станешь нам мешать!
— Ха-ха-ха… — отрывисто и сухо рассмеялась Светлана. — А что вам это даст? Вы поможете ей обустроить свой собственный райский уголок? Окружите ее всеми удобствами?.. Дальше что? — Она без злобы смотрела на него. В лице ее читалось равнодушие. — Научите ее чувствовать себя счастливой здесь? А сами благополучно покинете светлый мир и вернетесь к своей нормальной жизни?
— Это уже не твоя забота! — Андрея начинало выводить из себя ее категоричность и упрямство.
— Вы просто глупцы, если думаете, что сможете ее вытащить из этого мира! — Теперь уже она смотрела на него с сожалением. — Здесь она могла бы научится быть счастливой… Но, никто и никогда не возвращался из светлого мира обратно! Его стены — тюрьма для таких, как мы.
На какую-то долю секунды в душе Андрея шевельнулось сомнение, что они поступают правильно. Но, в следующее момент он отогнал эту мысль. Даже если у них ничего не получится, и Пана останется здесь навсегда, они сделают все, что в их силах.
— Ладно, мне пора, — устало произнесла Светлана. Андрей, в который раз, подивился быстроте смены ее настроения. Уже в дверях она обернулась и спокойно сказала: — Ты прав, завтра вы покинете это место. Никто не остается здесь после ночи, проведенной в башне. Правда, в какой-то момент, я решила было сделать для тебя исключение. Но ты сам все решил…
— Постой! — Светлана уже вышла за дверь, когда Андрей окликнул ее. — А почему… все мужчины уходят после ночи, проведенной в башне?
— А ты не догадываешься? — Она с улыбкой смотрела на него. — Я не могу допустить привязанности! Никогда! Слышишь? Больше никогда мое сердце не будет принадлежать ни одному мужчине! — С этими словами она быстро удалилась, оставив Андрея наедине со своими мыслями.
Он устало опустился на кровать, почувствовав, как сильно хочет спать. «Она так и не ответила, отпустит ли добровольно с нами Пану? Или нам придется сражаться с ней?» — Эта мысль последней мелькнула в утомленном мозгу перед тем, как он уснул.
Проснулся он на удивление рано, за окнами едва лишь занимался рассвет.
Спустившись, с радостью обнаружил, что дверь в башню не заперта.
В эти утренние часы еще все обитатели крепости спали, двор был пуст.
Дойдя до сада, Андрей заметил одинокую фигурку, сидящую на скамейке.
— Привет! — улыбнулась ему Таня. — Ты такой же, как я: встаешь с рассветом?
— Нет. Обычно я люблю поваляться в постели… Но, не в таком месте.
— Туго тебе пришлось сегодня ночью? — Увидев удивленный взгляд Андрея, она пояснила: — Я знаю, что она приходила и догадываюсь, зачем. Сначала я хотела нестись на разборки. — Она слегка улыбнулась. — Но, потом, решила не делать этого, не унижать ее еще сильнее.
Андрей вкратце пересказал ей содержание ночной беседы, умолчав о пикантных подробностях.
— Я много размышляла сегодня ночью, тоже… — задумчиво произнесла Таня. — И пришла к мнению, что не стоит вмешиваться в их жизнь. Наверное, они действительно счастливы, только по-своему…
— Я тоже так считаю, — кивнул Андрей.
— Предлагаю дождаться завтрака и отправляться в обратный путь.
— Как думаешь, будет она чинить нам препятствия? — неуверенно поинтересовался Андрей.
— Я бы на ее месте так не поступала. — В голосе Тани появились суровые нотки. — У меня найдутся другие пути воздействия на нее. И она сама об этом знает. Хоть она и находится в этом мире, но она жива, не прошла через врата смерти. Мое прикосновение для нее так же опасно, как для тебя. — Она с грустью посмотрела на него. — И кто знает, куда она попадет после смерти?
— Об этом-то я не подумал! — Несмотря на суровость последствий, подобная перспектива показалась Андреем спасительным выходом из положения. Светлана не может не бояться Тани. Она создала себе жизнь, которой дорожит отчасти.
— Мы вернемся к матушке Анастасии? — через какое-то время спросил он. — А что потом?
— Потом нам остается надеяться на нее, что ее мольбы подействуют, и нам разрешено будет покинуть этот мир вместе с Панной.
— А если нет?
— Тогда… тогда мы уйдем без нее. — Голос Тани стал грустным. — Большего мы не сможем сделать. Одно хорошо, что она останется с матушкой. Так ей легче будет приспособиться к этой жизни.
Как же гадко становилось на душе Андрея от таких мыслей! Он отказывался мириться с бессилием. Его возмущала несправедливость всего, чему он стал свидетелем.
За завтраком Пана выглядела еще бледнее, чем вчера. Она вновь не притронулась к еде. Взгляд ее почти не отрывался от тарелки. Лишь изредка она бросала его на Андрея с Таней, тогда искра надежды на миг озаряла ее лицо.
Когда скромная трапеза подходила к концу, Светлана привлекла внимание всех к себе, легонько постучав ложкой по бокалу.
— Дорогие мои, — ласково обратилась она к сидящим за столом, — после завтрака наши гости покидают нас. Им пора отправляться в обратный путь. — Лица всех присутствующих оставались спокойными. Они молча слушали свою королеву, ничему не удивляясь. Лишь Пана начала заметно волноваться и теребить руками салфетку. — К сожалению, должна вам сообщить, что наша горячо любимая Пана отправиться вместе с ними. — При этих ее словах, Андрей с Таней незаметно с облегчением вздохнули, а глаза Паны засветились радостью. — Она будет жить в другом месте, где в ней нуждаются. Надеюсь, что иногда она будет приходить к нам в гости. — Взгляд, которым Светлана наградила Пану, способен был заморозить на месте. В нем не было ни тепла, не приветливости, лишь ледяное равнодушие и хорошо замаскированная злоба.
Вековая дрессировка сыграла свою роль: никто не задал ни единого вопроса. Ни намека на здоровое любопытство. Лишь добрая Елена с явным огорчением посмотрела на Таню и Андрея, за что тут же была награждена грозным взглядом хозяйки. Андрей уже начал переживать, как бы ее не наказали за непослушание после их ухода, не посадили бы в женскую башню на энное количество дней.
