— Так, так, что это у нас тут? — насмешливо произнесла черная ведьма. — Так ты мне помогаешь? — Она перевела взгляд на Любу. — И ты здесь? — Посмотрела на Захара. — Идейный червяк! — Ее губы презрительно скривились.
— Он мой сын! — с вызовом ответила Люба, загораживая собой Ивана. Захар тоже вступил вперед и встал рядом. — Я не могу позволить тебе убить его! Он должен вернуться в свой мир!
— А кто его звал сюда? Зачем он покинул человеческий мир? — Голос черной ведьмы звучал на удивление спокойно. — Я не прикладывала к этому усилий. Но, раз уж он тут, то должен умереть! И ты знаешь об этом не хуже меня. В темном мире нет места живым!
— Ты должна отпустить его! — Люба смело смотрела в глаза черной ведьмы. Голос ее звучал уверенно и неестественно звонко. — Его жизненный цикл еще не закончен! Так или иначе, он окажется тут, но не раньше, чем умрет своей смертью!
— Ты мне угрожаешь? — повысила голос черная ведьма. Старуха рядом противно захихикала и затряслась костлявым телом. — Никто не смеет угрожать мне! — Она подняла руки, собираясь произнести заклятие. Чистильщик забора еще сильнее сгорбился под своим черным плащом и заметно задрожал.
— Постой! — вскричала Люба. — Помнишь, ты обещала мне услугу, за то, что я добровольно покинула мир живых молодой, а не превратилась в такую же старуху, как все те, что тебя окружают?
Черная ведьма опустила руки и с любопытством уставилась на нее.
— Да, я никогда не отказываюсь от своих слов, — медленно произнесла она.
— Так пусть этой услугой будет мой сын. Отпусти его. А я за это еще преданнее буду служить тебе.
— Но ему все равно не выбраться из Оазиса жизни. Глупая, как ты не понимаешь, что через какое-то время он опять вернется сюда.
— Я должна сделать все, чтобы помочь сыну! — Голос Любы звучал грустно. — Позволь ему уйти сейчас, а что будет дальше, время покажет.
На лице черной ведьмы отразилась борьба, которую она вела сейчас сама с собой. Желание убить пересиливало, но и нарушить данное Любе обещание она не могла.
— Будь по-твоему, — наконец с усилием произнесла она. — Надеюсь, он вскоре вернется. — Ведьма зло усмехнулась и посмотрела на Захара. — А ты!.. Если бы не заслуги твоей матери, я бы стерла тебя в порошок и разметала бы по мертвой земле. Еще раз ты позволишь себе переступить границы моего владения, кара свершится. Повторяю, скажи спасибо матери, что я прощаю тебя на первый раз.
— Уф! Спасибо, матушка! — пробормотал Захар, когда черная ведьма в сопровождение старухи прошествовали мимо, и они благополучно оказались по другую сторону ворот.
Люба выглядела задумчивой и грустной. Иван заметил ее подавленность и приобнял за плечи, заглядывая в глаза:
— Что с тобой?
— Какие у тебя все-таки удивительные глаза, — улыбнулась она, погладив его по щеке. — Они никого не могут оставить равнодушными. — Улыбка снова сошла с ее губ, уступая место грусти. — Черная ведьма права! Если ты не найдешь способ вернуться в мир живых, то вскоре снова окажешься тут. Этот мир тебя притянет. И я уже ни чем не смогу помочь.
— Не переживай так сильно, — философски изрек Иван, с улыбкой глядя на мать. — Больше всего мне сейчас хочется жить и… любить. Но, если случится так, как ты говоришь, то, по крайней мере, мы будем вместе.
— Расскажи мне про Пану, — через какое-то время попросила Люба. — Ты, ведь, любишь ее, я правильно догадалась?
— Пана… Она замечательная! — Лицо Ивана посветлело. — Я никогда раньше не встречал таких. Она очень наивная и мудрая одновременно. И еще… очень красивая! Интересно, как у нее дела? Скучает она хоть немного по мне?
— Ты не уверен в ее чувствах? — Люба внимательно разглядывала сына. — И ей ты еще не открылся?
— Да, понимаешь…. Я понял-то, что люблю ее только тут, когда уже почти умер. Меня словно осенило, и так захотелось жить. Никогда еще я так не любил. Все, что я испытывал раньше, было не больше, чем увлечение…
Захар, до это молчавший и внимательно прислушивающийся к их разговору, перебил его:
— Я слышал от твоих друзей про какую-то Пану. Если это та, про которую ты говоришь, то она в светлом мире.
— Ее туда тоже силой забрали? — заволновался Иван.
— Не переживай. У вас хорошие друзья, — грустно произнес Захар. — Ее тоже отправились спасать, только вот кто, я тебе не скажу, не знаю.
— Бедняжка… она тоже меченая. — Люба с грустью смотрела на сына. — Светлый мир — это призрачная мечта для каждого из нас. Но, выбраться оттуда не легче, чем отсюда. Заведенный порядок суров. — Она сокрушенно вздохнула. — Дай бог, не побоюсь этого слова, чтобы у вас получилось избавиться от проклятия, и эти два мира больше не притянули вас.
— Если бы только знать, как это сделать, — уныло проговорил Иван.
Тем временем они уже почти дошли до землянки Ады.
— Дальше я не пойду. — Люба остановилась метрах в десяти от входа. — Не рады мне там будут. Ада и такие, как она, не принимают вассалов черной ведьмы, как нас называют. Поэтому, давай простимся здесь. — Она заметно волновалась и прятала глаза, чтобы скрыть слезы.
— Но, я хотел познакомить тебя с друзьями, — расстроился Иван.
— Не стоит, — грустно улыбнулась она, — не стоит мне их видеть. Иначе… иначе прощание будет еще тяжелее.
— Неужели мы вот так расстанемся, и я никогда больше тебя не увижу? Мама… — Иван с трудом произнес это слово. Слезы душили его, разрушая все мифы о том, что мужчины не плачут. — Мама… — Рыдания вырвались из его груди, и он припал к крепкому женскому плечу. Она тоже плакала, перестав стесняться, крепко обнимая сына.
— Спасибо тебе! Спасибо, что ты попал в Оазис жизни, и у меня появилась возможность встретиться с тобой, — всхлипывала Люба, в попытке утешить его. — Тебе пришлось страдать тут, но я все равно рада, что мы встретились. Теперь я знаю, какой ты стал замечательный, повзрослев. А ты, я надеюсь, хоть иногда… будешь вспоминать свою непутевую мать, которая тебя любила больше жизни и будет любить всегда… Все, идите, — твердо произнесла она после короткой паузы, в течении которой крепко обнимала сына. Она оторвала от себя Ивана, по щекам которого, не останавливаясь, текли слезы. Развязала фартук и вытерла им его лицо.
