Как раньше, уже никогда не будет. Я обречена на то, чтобы радоваться ящичку с ключами воспоминаний.
Нет, невозможно сидеть в одиночестве в его покоях. Без него.
Деян нашелся не сразу. Не в кабинете артефактора, не в лаборатории, не в теплице, не на поле боя. Я сбилась с ног, устала открывать порталы, когда наконец-то снизу увидела мрачную фигуру в просвете между мерлонами на самой высокой башне. Погружен в глубокую думу, не заметил моих шагов, едва я вышла из портала за его спиной.
— Мне никого и ничего кроме тебя не нужно во вселенной, — молвила я одними губами, не издавая ни звука. Но Деян к моему испугу обернулся. Ветер трепал его волосы, что выбились из хвоста. Серые тучи трагично нависали на фоне.
— Я был безнадежно глуп все десять лет, да, Рюи-та? Невнимателен, слишком занят, до фанатичности предан цели. И теперь расплачиваюсь за это? Или за другое? За то, что не влюбился в тебя с первого взгляда?
Я поежилась, кутаясь в плащ. Не от ветра, а от слов, что прошивали насквозь, и тонкая ткань вряд ли спасет.
— Да, моя любовь эгоистична.
— Ее любовью назвать нельзя. Ты безумна. У тебя не дрогнул голос, когда ты нашептала артефактору сделать изъян в Кринтаре, чтобы она убила меня?
— Откуда? — я подавилась вопросом, стало нечем дышать.
— Конечно, Ясон мне все рассказал, — махнул Деян рукой. — Давай используй Вечное желание, но тогда не узнаешь, что основное я хочу тебе сказать.
— Что? — скорее просипела, чем произнесла я.
Он отвернулся к Эклеру, за которым темнел лес, и нахмурился. Вероятно, смотрел, как его армия отчаянно сдерживает безумную чуму под названием ратрхи.
— Я никогда никого не любил. Я не нуждаюсь в семье, женской ласке, заботе и так далее. Моя жизнь — это лаборатория, теплица, поле боя. На что ты надеялась? — обернулся он ко мне с нечитаемым выражением лица. — Что ты во мне нашла? Тридцать лет! Ясон говорил, что его муза с ним была двадцать, еще плюс десять ты общалась со мной тут. Как так долго?
Еще никогда я не была перед ним настолько обнажена. Снял одежду, нижнее белье, содрал кожу, отсек мышцы, читал прошлое по костям. Я смотрела мимо, на небо.
— Ты сказать что-то вроде хотел, а не вопросами засыпать.
— Мы с тобой очень похожи. Ты жестока, эгоистична, одержима и идешь по головам ради своих целей. Наверное, если бы боги занялись поиском идеальной пары для меня, то во всей вселенной не нашли бы никого лучше тебя, разве я неправ, Рюи-та? Ты мое наказание за всю жестокость, которую я принес миру, и мой бесценный подарок за те жизни, которые я сотворил. Но что с тобой делать — я не знаю.
И я в замешательстве, оглушенная. То ли разрыдаться, то ли взлететь на радостях. Вроде похвалил, а вроде отругал. Вроде признался в чем-то, а вроде проклял навеки.
— У нас нет будущего, — говорил Деян, качая головой. — Едва я достигну баланса, стану демиургом и мы… — он оборвался на полумысли и вонзил в меня взгляд, который вмиг наполнился ненавистью. — Вот почему ты мне мешаешь?! — Он мрачной скалой двинулся на меня, будто безжалостный палач с топором. — Ты, зараза, мне все десять лет мешаешь выполнять миссию, ведь чем дольше я тут, тем дольше мы вместе?
Я пятилась и пятилась, пока не уперлась спиной в каменный мерлон. В ловушке? Нет. Я юркнула в просвет между зубцами, поднялась и оглянулась — высоко, разобьюсь. Ветер пристал к моему плащу, тащил за полы вниз. А Деян с легкостью дернул меня назад, вернул на пол крыши. Да, в ловушке. Рука грубо сжала мне подбородок, заставляя смотреть в глаза, — в любимые янтарные глаза, где разверзлась бездна ярости. Его ноздри раздувались от тяжелого дыхания, на скулах ходили желваки. Губы скривились в усмешке.
— Мелкая подлая эльфийка. Так чего ты хотела все эти годы? Говори давай! Вот он я, весь твой.
— Таким голосом только прирезать угрожают.
— Я б с удовольствием! — Он разжал тиски из своих пальцев на моем подбородке, и почти любовно зарылся в мои волосы на затылке. — Но вряд ли мне удастся найти тебе замену. Ты ведь, паршивка, уникальна в своем роде. Второй такой Рюи вселенная не выдержит.
— Демиурги всевышние, после такого бесподобного комплимента я тебя люблю еще больше.
Неистовое чувство, сотканное из одержимости, нежности и вечности, распирало грудную клетку — и я выгнулась, прижимаясь грудью к камзолу. Деян обвил рукой талию, будто тяжелой цепью, и притиснул меня еще ближе.
— Тогда, может, мы создадим артефакт, который будет убивать ратрхов постепенно, так чтобы они не мешали Эклеру возрождаться и расширяться? Мы будем тянуть время до обретения баланса, я буду освобождать тебя от человеческого тела, чтобы ты летала в свой мир и поддерживала его, а затем возвращалась ко мне… Если я увижу, что ратрхи уже не несут угрозу, то смогу меньше бывать в лаборатории и больше проводить время с тобой. Не обещаю, что полюблю тебя, но клянусь, что сейчас не лгу и не пытаюсь обмануть. Я предлагаю компромисс между моими желаниями и твоими.
Как всегда, прагматичен до зубного скрежета. Разве возможно разбудить любовь в этой машине жестокости и созидания? Но один лишь шанс на это — бесценная награда за все годы моей безумной одержимости.
— Не веришь мне?
Меня просто душило счастье. Вот какое оно — огромное, пушистое, ласковое. Окружило меня со всех сторон и накинулось.
— Я не предлагал бы условия, которые противны мне. Я действительно хочу видеть тебя рядом. Не заковывал бы тебя в тело, если бы не хотел. И, к тому же, мы не закончили на моей постели…
Живительный поцелуй обрушился на мои губы, наполнил дыханием, привел в чувство — я не сплю, не брежу. Я оторвалась от любимых губ и уткнулась лбом в его грудь, переводя дух.
Неужели нам еще не конец? Неужели можно выделить новый ящичек для ключей воспоминаний? Неужели Деян отложит достижение баланса, пусть даже ради уговора?
Выпустит из тела, и я успею передать Высшему демиургу доклад? Как-нибудь оправдаюсь за задержку…
И, может быть, в будущем я спрошу Его могущество, можно ли нам с Деяном быть вместе навечно.
Только в таком случае нам нужно спешить. Я взяла Деяна за руку, открыла портал и повела за собой, счастливо улыбаясь.
— Поторопимся!
Глава 19. Деян
Чем больше я раскрывал ее, тем крепче цеплялся. Меня поражало ее безумие, находчивость, необузданность… Что она утаивала еще? Каждая ее черта завораживала.
Пока она прятала свою настоящую сущность, я не испытывал ничего, кроме слабого интереса. А теперь не мог остановиться — мне надо было изучить ее от и до.
Пришлось отложить удовлетворение на потом. Я позволил себе лишь многозначительно переглядываться с ней, пока мы втроем корпели над столом в мастерской артефактора.
Мои воины донесли несколько часов назад: одного ратрха убили случайно — утопили. Песнопение оромхий слегка оглушало чудовищ, они становились вялыми, но не шли сами в воду, ведь не подчинялись магии морских барышень. Логично, что бронированные твари плавают так же хорошо, как топоры. И вряд ли имеют жабры. Их всех бы утопить, а на дне мелкие зубастые рыбы довершат дело.
Отец Антанариоса, рисковый дракон, схватил оглушенного ратрха, пронес над водой до глубины и отпустил — тот мгновенно пошел на дно. Но во время полета дракону досталось: длинные крепкие когти ратрха располосовали лапы, хвост и брюхо. Я подлечил вояку и попросил не повторять подвиг. Покамест.
Нам нужен артефакт, который оглушит лучше оромхий.
Трудность в том, что он должен быть своего рода механическим. Пускай питается магическими потоками, но оглушает именно определенной частотой звука.
— Сделайте музыкальный инструмент, — предложил я, пока Рюи и Ясон перерывали справочники. — Играешь на нем — и ратрхи теряют сознание.
— Ты ничего не понимаешь в сложных артефактах, — фыркнула диорсота-муза. — Они так не работают.
Стало быть, я тут третий лишний. Молча бдеть и нависать над их головами — пустая трата времени.
