И Хедрик тянет его на себя, поглаживает скулы большими пальцами, сдерживаясь, чтобы не выпустить когти, потому что это было бы прекрасно.
А затем, заметив приближение знакомой фигуры, крепко целует.
Раль не отвечает на поцелуй, словно губы его деревенеют, и отстраняется сразу же, отталкивая Хедрика.
— Я не из этих… ваших… Ты чего?
— Ты же сам полез.
И Хедрик снова липнет к нему.
Ральсель оттягивает его от себя за волосы. И замечает Соро, остановившегося у Хеда за спиной.
— Эм…
Хед поднимает на него глаза и расплывается в улыбке:
— Привет.
— Привет, мой хороший, — не может не улыбнуться Соро в ответ. — Но, что это тут у вас происходит? — изгибает он бровь и одаривает Ральселя скептическим взглядом.
Хедрик хватает Раля за лицо, чтобы Соро лучше его рассмотрел.
— Смотри, какой он красивый и мужественный, и какие у него черты лица, словно он чувак из вестернов… А щетина какая!
— Трёхдневная, — оценивает Соро, всё ещё будучи настороженным из-за происходящего.
— Я не знаю, чего он липнет, — будто для того, чтобы успокоить, говорит Ральсель, уже не вырываясь.
И тут Соро начинает улыбаться хищно и остро.
— О, я согласен, Хед, он хорош! Планируешь забрать его с собой?
Раль хмурится.
Хедрик смеётся:
— А знаешь почему? Он напоминает мне об отце.
— Не понял? — всё-таки отстраняется от него Ральсель, воспринимая этот разговор уже как нечто серьёзное.
— Ну, понимаешь? — Хед поднимает глаза на Соро.
— А, это, как девушки выбирают мужей похожих на своих отцов! — с радостью делится своими соображениями Соро. — Но я же могу не волноваться?
У Раля в глазах отражается беспокойство. Он переводит взгляд на Хедрика.
— Нет, но он такая плюшка! — он тыкает Ральселю в щеку. — Возьмём его с собой сегодня? Отмоем, свяжем…
— Ага, — тянет Соро, явно с нездоровым энтузиазмом.
И до Раля, наконец, доходит… Разбираться, издеваются они или говорят серьёзно, он не собирался. Поэтому резко поднимается, махает рукой на прощание и спешит к выходу.
— Придурки, — ухмыляется он. И заставляет себя не оборачиваться.
А Хедрик тянет на себя мужа и закатывает глаза.
— Все такие скуууучные. У меня болит голова от всего. Я соскучился.
Соро без лишних слов подхватывает его на руки и, плечом открыв дверь бара, несёт его к машине.
— Сейчас приедем домой, я сниму тебе головную боль, накормлю нормально и будем отдыхать.
— Без Раля?
Соро целует его.
— Я отвезу тебя куда-нибудь развлечься на недельку, мм? Хотя, это не вопрос. Тебе нужно.
— Да.
Хед прячет лицо в его шее.
— Ты горячий. Очень.
И начинает раздевать.
Соро останавливается, передумывая устраивать его на заднем сидении. И садит Хеда на капот машины, не обращая внимания на прохожих…
Но может Хеда это волнует?
На всякий случай Соро роняет:
— Как-то оживлённо тут.
— Это хорошо, давай… быстрее.
#38. Волчица в школе
Дверь едва не слетает с петель, и Раль перешагивает порог своей квартиры, хватаясь за стену.
Линси выходит из кухни и закусывает полную губу, наблюдая за ним внимательными, карими глазами.
Её волосы распущены и под электрическим светом отдают медным блеском, хотя сами рыжими не являются. Скорее светло-русыми.
Она невысокая, Ральселю и вовсе не доходит до плеча. Но он, заметив её, едва ли не опасливо замирает.
— Ты держался пять лет!
— Да, — тянет он, — но тут меня накачали колдовским вареньем, и понеслось…
— Оправдания? — она подходит к нему и помогает стянуть с него кожанку.
— Ага.
— Зачем?
— Чтобы успокоить тебя, зануду. Я просто хотел развлечься. К слову, впервые за эти пять лет. И дело не в алкоголе.
Она тащит его за руку в гостиную, и на вопросительный взгляд Раля поясняет:
— Ты не будешь спать в таком виде в нашей спальне. Так в чём было дело? Пить то зачем?
Он вздыхает и становится серьёзнее. Сила, что чернилами течёт по венам, разгоняет алкоголь, когда Раль концентрируется на этом. И вот он поднимает на жену прояснившийся тёмный взгляд.
— Люди… Дело в людях. Я хотел развлечься. И не обязан, к слову, отчитываться.
— Я возилась с тобой, когда ты из-за всего этого едва не угробил себе жизнь. Я выгребала кучу бутылок и хлама из твоего дома. Я…
— Да, но в том я не был… Ладно, я был виноват. Но я был мёртв! — прерывает он её.
Она появилась в его жизни, когда Раль потерял свою жизнь… Свою любовь. Скажи ему кто до этого, что он будет так любить и смерть любимой уведёт за собой в тёмное и душное забытьё и его, Ральсель рассмеялся бы ему в лицо. Но случилось именно так…
— Ближе к сути, — просит Раль, устало потирая переносицу.
— Ты не можешь говорить мне, что не обязан хотя бы дать объяснение. Я ждала тебя, ты должен был вернуться ещё два дня назад.
— Прости… — тянет он её к себе на колени, обнимая за талию.
В комнате полумрак, хотя и без того в ней преобладают тёмные и древесно красные тона. Сквозь задёрнутые шторы просачивается блеклый свет фонарей.
— Спокойно здесь, — шепчет Раль ей в волосы. — Я соскучился.
— И я, — прячет Линси лицо в его шее.
***
Соня появляется в школе на красных каблучках под цвет новой сумочке, всё в той же форме и кружевной блузе, с волосами, убранными в высокий хвост. Она вылавливает в коридоре свою подругу и припирает её к стене:
— Привет, Рамона! — и тут же быстрым шёпотом. — Давай помиримся, а? Я не понимаю, за что ты на меня дуешься!
— Да, потому что ты ведёшь себя, как шалава в последнее время, и закидонов понабралась от урода своего.
Рамона поправляет очки, глядя на Соню со старательной строгостью.
Соня отступает.
— Он не урод. И мы больше не общаемся. Если уж тебя он так задевает…
— Правда? — Рамона приподнимает бровь. — Потому что он уже разобрался с Томом и больше тебе не нужен?
— О чём ты?
— Он в школу не пришёл, и все выходные не выходил в сеть.
— А ты следишь за ним, что ли? — Соня толкает её в плечо, слегка. — Я могла бы на это обидеться, у меня больше причин, чем у тебя!
Рамона тушуется, и к ним подлетает Микаэла, притягивает обеих девушек к себе, будучи на голову выше их и обнимает.
Соня улыбается, её глаза начинают радостно блестеть:
— Микки! Ты уже вернулась из Парижа?
— Да, и сейчас вам такое расскажу!
Они перешептываются, смеются, Соня даже не замечает наблюдающего за ней Мака.
Он пришёл в школу только ради неё. Впрочем, как и обычно.
Подходить Мак не решается, показываться Соне на глаза, тоже. А вот наблюдать… Это она ему не запрещала.
И это не странно и не тревожно, так ведь? Он ведь не крутится вокруг её дома и всякое такое…
Мак вздыхает и прячется за угол, угрожающе цыкает на какого-то парня, что с подозрением смотрел на него. Тот шарахается в сторону, и Мак удовлетворённо ухмыляется.
Только вот…
Та девчонка, незнакомая ему, высокая. Она кажется странной…
Или Мак просто начал всех в чём то подозревать? Или это мозги клинит от недостатка дури?
Он ещё раз выглядывает из-за угла и решает, что говорить ему Соня запретила только с ней…
— У меня химия! — Рамона тянет Микки на себя и что-то ей шепчет, а затем уходит в другую сторону, помахав подругам рукой. — Встретимся на обеде!
И Мак спешит за ней, выждав, когда Соня скроется из виду.
— Эй, стой! Как тебя там?..
Она останавливается, и вдруг кидается к нему.
— Наконец-то спросил, да?! Я Рамона!
У неё узкие тёмные глаза, чёрные волосы и почти незаметный нос.
— А теперь ответь… Ты что-то сделал с Томом? Ты с ним дрался, все видели! И Соня давно хотела его проучить.
Мак теряется и бледнеет.
«Он умер…»
Отступает на шаг, едва не врезаясь в кого-то.
«Я ничего не знаю. Не втягивайте меня!»
