— Скажи уже, что происходит, Варг!
Он повернул ключи в зажигании, и машина плавно выехала в город, на который уже опустились плотные сумерки.
— В русском квартале была серия взрывов. На разных улицах. В том числе на той, где находится офис твоего отца.
Я тяжело сглотнула.
— …Папа жив?
— Да. Но получил осколочные ранения от стекла и ушибы. Был доставлен в клинику без сознания.
Не знаю, как я не потерла сознание.
Не закричала.
Не зарыдала.
Не завыла от отчаянья.
Только сжала кулаки так, что ногти впились в кожу, и смотрела вперед перед собой, пытаясь справиться с дыханием.
И ведь понимала, что рядом с Варгом я могу быть слабой и дать волю чувствам, но знала, что нужно держаться и сохранить ясную голову. Хотя бы сегодня.
Возможно, потом, когда я успокоюсь и узнаю, что с папой всё будет в порядке, я зарыдаю, оказавшись в своей каюте.
Но всё это будет потом.
А пока нужно было думать только о папе.
Варг протянул мне раскрытую ладонь, и я вложила в нее руку, ощущая, насколько горячая его кожа и какая сейчас холодная моя.
Он сжал пальцы осторожно, чуть поглаживая, когда не нужно было слов поддержки и участия.
Я знала, что он переживает не меньше меня.
Чувствовала это.
И была ему благодарна за эту молчаливую, но такую важную поддержку.
— Это сделал Псих?
— Сложно сказать. Бьёрн и Женя работают над этим, — как всегда откровенно и лаконично ответил Варг, а я замолчала, глядя на дорогу.
Смотрела на пробегающие мимо машины и дома, но не видела ничего, кроме лица папы.
Я молилась.
Боялась надеяться на то, что всё будет хорошо, но продолжала делать это.
Странно, но мы не поехали в русский квартал, где на окраине была местная больница и станция скорой помощи.
Дорога увела нас в другом направлении.
Кажется, мы даже не выезжали за пределы квартала нордов.
Впрочем, так ли это было на самом деле, я не знала наверняка, потому что никогда не была здесь даже во времена своей свободы и другой жизни.
Скоро машина сбавила скорость, когда мы подъехали к большому, хорошо освещенному зданию, строгая вывеска на котором гласила «Клиника трансплантологии и хирургии имени Стефана Гауфмана».
Только машина не остановилась у главного входа, где даже в этот поздний час ходили люди: кто-то в белых халатах медперсонала, кто-то явно из тех, кто был здесь на лечении, — двинулась вокруг, в конце концов остановившись у неприметной двери.
В голове была масса вопросов, но задавать их сразу я не решилась, только быстро и молча следовала за Варгом, когда тот вышел из машины и легко открыл дверь, набрав какой-то код.
— Входи, Лиза.
Я сделала это молча, отмечая про себя, что Варг здесь явно не в первый раз.
Он точно знал, куда идти, куда сворачивать.
А еще все коды на закрытых дверях, беспрепятственно передвигаясь с этажа на этаж.
Мы поднялись на несколько этажей вверх, а затем снова открыли запертые двери, чтобы оказаться в одном из отделений, где сейчас было много сосредоточенных и быстрых медицинских работников.
Еще более странным было то, что никто не пытался нас выгнать или хотя бы просто поругать за то, что мы находимся на территории, где простым людям нельзя было разгуливать вот так.
Все, кто видел Варга, здоровались с ним, а я шла за его спиной и снова слышала в своей голове голос Лекса, который раз за разом повторял: «Всё не так, как мы думаем, Лиза».
— Док, мы на месте, — проговорил Варг в телефон, а я даже не заметила, когда он успел набрать номер, удивившись сильнее, потому что тут же увидела спешащего в нашу сторону дока.
Того самого, кто штопал всех нас после ранений.
Кто был мужем Хэльги.
— Мы расположили всех пострадавших из русского квартала, — тут же заговорил он, быстро и ловко вышагивая по коридору, где в каждой палате за прозрачной стеной лежали люди, над которыми в этот самый момент проводили какие-то действия, чтобы спасти и привести в себя. — Лекс сказал, что будут еще люди. Возможно, тяжелые, но мы готовы принять всех.
Варг кивнул и остановился вслед за доктором, а я поняла, как мир убегает от меня, потому что за очередной прозрачной стеной лежал папа.
Без сознания.
Такой бледный и худой, что сердце разрывалось на части от боли.
— Я бы не рекомендовал входить в палату. По крайней мере, надолго. Но понимаю, что переубедить вас не смогу, поэтому вот, — док протянул мне какие-то тряпки. — Сначала нужно будет облачиться в спецодежду и затем только входить.
Я скованно кивнула, понимая, что если произнесу хоть слово, то просто разрыдаюсь.
И мужчины это, конечно же, поняли, потому док подошел и осторожно похлопал меня по плечу, мягко добавив:
— С твоим отцом всё будет хорошо, Лиза. Это я тебе обещаю как ведущий хирург этой клиники, — мужчина чуть улыбнулся. Так по-доброму и ободряюще. — Травм, несовместимых с жизнью, у него нет. Легкая контузия, ушибы и много мелких ранок, оттого что он упал на разбитое стекло окна после взрыва. Утром он проснется, и мы переведем его в палату интенсивной терапии, а через пару дней и вовсе сможем выписать. Нет причин для твоих слез, дочка.
— Спасибо, — прошептала я, поспешно вытирая глаза, где уже стали собираться слезы.
— Не стоит благодарности, Лиза. Одевайся, я запущу тебя в бокс.
Я сделала это быстро и нервно, с трудом натягивая дрожащими пальцами непривычное медицинское облачение, которое закрывало в том числе часть лица за плотной медицинской маской.
— Я подожду тебя здесь, — кивнул мне Варг, когда я обернулась на него,
