Иногда по вечерам его лихорадило, а сил не было даже на то, чтобы встать по нужде. Тогда он просил меня выйти, не без смущения. И все же потихоньку начинал садиться, опираясь на подушки, и ел сам.
- Хотя бы ложку могу держать, уже радость, - говорил, улыбаясь невесело.
- Не торопитесь, господин Келлин, - убеждал его Мауф. – Это дело небыстрое. Вы человек молодой, крепкий. Рана затянется, силы вернутся. Ну как же иначе, ведь у вас молодая жена.
От этих намеков бросало в жар уже меня. Я притворялась глухой, а сама поглядывала за его реакцией. Но и Келлин делал вид, будто не понимает. Ну жена, ну молодая – и что? Мы как будто только что познакомились и понемногу присматривались друг к другу.
Эллана приводила Эйвина, и мы с ним сидели у постели вместе. Они разговаривали, я слушала, иногда вставляла какие-то свои реплики.
- Знаешь, Лорен, - признался Келлин, когда мы остались вдвоем, - я ведь сначала был уверен, что ты пытаешься втереться к Эйвину в доверие и через него подобраться ко мне.
- Я так и подумала. Помнишь, после свадьбы ты увидел нас в саду? Я тогда с ним только познакомилась. Мы строили замок из песка, а ты страшно разозлился, я заметила.
- Да, правда. Но он все время говорил о тебе. Что ты ему нравишься, что ты хорошая, почти как мама. И я начал сомневаться. Дети – они такие, их сложно обмануть. А потом пришли мысли, что, возможно, я был к тебе несправедлив?
Ты даже не представляешь, Келлин, насколько несправедлив! А главный сюрприз еще ждет впереди.
Теперь я уже была почти уверена, что это рано или поздно случится. И даже иногда предвкушала его удивление. Маленькая сладкая месть за все гадости, которые успела выслушать. Впрочем, надолго на этой сценке из будущего я старалась не зависать. И даже не из страха сглазить, а потому что… Черт, потому, что в этом дурацком мире еще не изобрели такую нужную вещь, как впитывающие ежедневные прокладки. Вообще никаких не изобрели. Для критических дней использовали тряпочки с завернутым в них болотным мхом, а уж если приключился эротический потоп – так и ходи в мокрых панталонах, пока сами не высохнут.
- Его трудно не полюбить, - ответила я, скромно опустив ресницы. – Он, конечно, бывает капризным, вредным, но все равно… Такой милый, открытый, светлый.
- Да, он такой, - улыбнулся Келлин, щекотно обводя указательным пальцем мои, один за другим, задерживаясь в ложбинках между ними.
Какая невинная и какая распаляющая ласка… отзывающаяся томительным эхом во всем теле… срывающая сердце вскачь… заставляющая мед в животе таять и сочиться между стиснутыми ногами…
Вместе со щеками и сиськами ко мне вернулось либидо. В тройном размере. Кто бы мог подумать, что в теле девственницы прячется такой вулкан. Это в очередной раз доказывало: весь секс живет в сознании, а во всякие места всего лишь посылает соответствующие импульсы.
- Лорен, я не сказал тебе одну вещь, - Келлин не смотрел на меня.
Неужели о королевском подарке?!
Я затаила дыхание, ожидая продолжения.
- Король перед нашей свадьбой подписал указ, что наследником титула Витте после смерти твоего дяди станет наш сын. Если он у нас будет.
Ну… вполне дипломатично. Даже, можно сказать, деликатно. Совсем недавно я, наверно, ответила бы на это чем-нибудь ядовитым. Вроде того, что дети не появляются от сквозняка. А он бы намекнул прозрачно, что у некоторых сквозняков бывают личные имена… Огрис Сойтер, например. И мы бы в очередной раз поругались. С хлопаньем дверями. А сейчас я просто улыбнулась. И даже не спросила, почему он не сказал раньше.
И тут, словно какой-то внешний модератор, зашел помощник лекаря Вингер – промывать рану, делать перевязку. Его появление уже не впервые ставило в наших разговорах многозначительное многоточие. Да и сами эти разговоры становились все более волнующими. Даже если в них не было ничего эдакого, все равно подтекст чувствовался.
Или я искала в них то, чего там не было?
Да нет, точно было и проскальзывало во взглядах, интонациях, случайных… якобы случайных прикосновениях. Так мягко, тонко, на полутонах. А вечером в своей спальне я перебирала все это в памяти, как четки, и чувствовала себя влюбленной школьницей. А какие потом снились сны! Не хотелось просыпаться.
Наконец Мауф разрешил Келлину встать и немного походить по комнате. Держась за Имбера, он прошел от кровати до окна, постоял, глядя в сад, и вернулся обратно.
- Как будто пешком до границы, - сказал, отдышавшись. – Кажется, разучился ходить.
- Ничего, вспомнишь, - пообещала я.
И добавила про себя: надеюсь, не только это.
Уймись уже, нимфоманка!
Не-а, и не подумаю!
Глава 37
После возвращения Келлина прошло полтора месяца. Он был еще довольно слаб, но уже не лежал в постели, а сидел в кресле у камина, время от времени поднимаясь, чтобы пройтись по комнате или даже по коридору. Я по-прежнему оставалась с ним и уходила, только когда он ложился отдохнуть после обеда. Иногда читала вслух, но чаще мы разговаривали, перескакивая с одной темы на другую. Я старалась больше слушать, чем говорить о себе, поскольку слишком мало знала о прошлом Лорен и боялась ляпнуть что-то невпопад. Детство Келлина, Эйвин, дом, книги – это было достаточно безопасно, и я легко поддерживала беседу. А вот о нас с ним, о том, что возникло между нами, мы молчали. Пока – молчали.
Я могла лишь догадываться о чувствах настоящей Лорен, но лично для меня, как и для Келлина, все началось с телесного влечения – непрошеного, ненужного, раздражающего. Однако именно на нем, как цветок на плодородной почве, выросли и другие чувства.
Иногда приходили сомнения – и тогда я снова ощущала себя самозванкой. Точнее, острее понимала, что так оно и есть. Ведь потянуло когда-то Келлина вовсе не ко мне, а к прежней Лорен. Именно она сделала все, чтобы добиться его. А я, попав в ее тело, пришла на все готовенькое. Получите и распишитесь, роскошный мужчина в мужья, одна штука. Знатный, богатый, влиятельный. Не любит? Но хоть неравнодушен, уже что-то.
Глупости, говорила я себе. Во-первых, я ничего этого не просила: ни нового молодого тела в другом мире, ни мужа в придачу. Во-вторых, хоть Келлина и тянуло к Лорен, он этому явно был не рад
