Долгий перелет из штата Джорджия в Англию прошел без особых событий, если не считать того, что Кэл сидел рядом со мной.
Впрочем, это ничего не значило. Правда.
Я вовсе не ощущала обостренно его присутствие и не вздрагивала все три раза, когда его коленка задевала мою. А после третьего раза он уж точно не посмотрел на меня, слегка скривившись, и не сказал:
— Да успокойся уже!
А когда Дженна взглянула на нас удивленно, мы не рявкнули хором:
— Все в норме!
Ведь так себя ведут, когда смущаются, а между нами с Кэлом никакой неловкости не было. Все было просто отлично.
— Скоро тебе полегчает, — сказал папа.
Я еще не видела его таким оживленным. Глаза у него блестели, и весь он заметно расслабился. Наверное, возвращение на родину так подействовало.
Дженна чуть не подпрыгивала от азарта, а Кэл казался таким же уставшим, как и я. В самолете я так и не смогла заснуть и теперь за это расплачивалась. Глаза жгло, в них словно песок насыпали. Я мечтала только об одном: рухнуть в постель. В конце концов, мой несчастный организм считал, что сейчас шесть утра, между тем как в Англии как раз приближалось время ланча. К тому же мы ехали бесконечно долго — по моим ощущениям, несколько часов.
Когда самолет приземлился в Лондоне, я была уверена, что нас отвезут в городской дом или, может, в штаб-квартиру, если папе нужно на работу, а вместо этого машина выехала за город. Позади остались оживленные улицы и тесно поставленные дома, совершенно диккенсовские с виду. Мало-помалу кирпичные здания уступили место деревьям и зеленым холмам. Я в жизни не думала, что на свете существует такое количество овец.
— Значит, мы тащились в такую даль, чтобы болтаться в чистом поле? — спросила я, пристраивая гудящую голову к Дженне на плечо.
— Именно, — ответил папа.
Кэл улыбнулся. Он-то, конечно, рад все лето провести на какой-нибудь ферме, подумала я сварливо. Исцелял бы разные английские растения… Мечты о Биг-Бене и Букингемском дворце рассыпались прахом.
И тут из-за поворота показался дом.
Впрочем, назвать его домом — все равно, что назвать «Мону Лизу» картиной или Геката-Холл — школой. Формально термин правильный, только совсем не отражает действительности.
Такого огромного дома я, наверное, еще не видела. Сложенный из золотистого камня, казавшегося теплым на ощупь, он уютно устроился посреди прекрасной долины. Перед домом раскинулся изумрудно-зеленый газон, а на заднем плане высились поросшие лесом холмы. Сбоку вилась блестящая лента реки. Буквально сотни окон сверкали в лучах солнца.
— Неслабо! — сказал Кэл, высунув голову в окошко.
Я спросила:
— Мы здесь будем жить?
Папа только улыбнулся. Он выглядел жутко довольным собой.
— Я же говорил, места всем хватит.
Я поймала себя на том, что и сама улыбаюсь ему. На секунду наши взгляды встретились, и я первая отвела глаза.
— Кажется, у таких домов обычно бывает имя?
— Как правило, бывает. Этот дом называется «Аббатство Торн».
Название показалось мне знакомым, только я не могла вспомнить откуда.
— Здесь была церковь?
— Не в самом доме. Он построен уже в шестнадцатом веке. Аббатство располагалось неподалеку.
Папа мгновенно переключился в лекторский режим и стал рассказывать, как при Генрихе Восьмом аббатство сровняли с землей, а имение досталось семейству Торн.
Честно говоря, я не прислушивалась. Я смотрела, как из дома выходят нам навстречу какие-то люди. Мелькнула пара крыльев. Кто же они такие, папины друзья?
Переехав через каменный мостик, машина затормозила у крыльца. Папа вышел первым и открыл нам дверцу. Я вдруг пожалела, что не надела что-нибудь понарядней затрапезных джинсов и простой зеленой футболки.
Широкие до невозможности ступеньки вели на террасу, сложенную из такого же золотистого камня, что и весь дом. У входа выстроились шесть человек: двое темноволосых подростков, примерно моих ровесников, и четверо взрослых. Я догадалась, что все они экстраординарии. Ну, с крылатым понятно, а в остальных я тоже почуяла магию.
День был неожиданно жаркий. У меня на лбу выступили капельки пота. Гравий хрустел под ногами, где-то неподалеку щебетали птички. Рядом со мной возникла Дженна, уже не такая оживленная. Она крепко стиснула в руке подвеску с кровавым камнем.
Папа подтолкнул меня в спину.
— Знакомьтесь, это Софи. Моя дочь.
Вдруг я почувствовала, как что-то всколыхнулось у меня в крови. Нечто, похожее на магию, только более темное и могущественное, а шло это от тех двух подростков, мальчика и девочки. Они одни среди встречающих не улыбались и старались держаться позади всех. Мальчик смотрел на меня исподлобья и казался странно знакомым.
Осознание обрушилось на меня, словно удар в грудь. Я еле удержалась, чтобы не ахнуть вслух.
Эти двое были демонами!
Я в оцепенении уставилась на демонов-подростков. Считается, что мы с папой — единственные демоны в мире. Как же тогда?..
Вдруг меня посетила ужасная мысль: господи боже, неужели это мои сводные братик и сестричка? Получается, папа приволок меня в Англию знакомиться с родственниками?
— Что это? — еле выдавила я, имея в виду демонов.
Папа понял меня иначе и гордо улыбнулся.
— Перед тобой — штаб-квартира Совета!
Кэл у меня за спиной длинно выдохнул, как будто до сих пор задерживал дыхание. Темноволосая женщина вышла вперед и протянула руку.
— София, мы очень рады, что ты приехала! Меня зовут Лара.
Пожимая ей руку, я все косилась на демонов, а те шептались между собой.
— Лара — член Совета. Можно сказать, мой заместитель, — представил ее папа.
Лара не сразу выпустила мою руку.
— Я так много о тебе слышала! И от твоего отца, и от Анастасии.
— От миссис Каснофф?
Боже, если эта дама знает меня по рассказам миссис Каснофф, удивительно, что она встретила меня рукопожатием, а не заклинанием, изгоняющим бесов.
— Лара — сестра Анастасии, — объяснил папа.
— Ясно, — ответила я, пытаясь переварить новость. Тут мне еще кое-что пришло в голову. — Я думала, штаб-квартира Совета — в Лондоне.
Между бровями Лары появилась вертикальная морщинка.
— Так и есть. Из-за непредвиденных событий мы решили на лето поменять диспозицию.
Зная, что Лара и миссис Каснофф — сестры, можно было заметить сходство. Интересно, «непредвиденные события» — это подростки-демоны, или у них тут еще что-то стряслось? Пожалуй, я не удивлюсь.
Я тихонько спросила папу:
— Ты говорил, что мы едем к друзьям. Почему ты не сказал, куда меня везешь?
