Он помнил Сорчу и то, как сильно любил ее. Какой она была юной и чистой и как верила, что он всегда сможет защитить ее.
Но он подвел ее. Он никогда не забудет, что с ней случилось, каким жестоким мучениям она подверглась. Чтобы пережить ее смерть, он научился отгораживаться от своего горя и ярости. Но забыть он не сможет никогда. И никогда не сможет простить.
Пять столетий он уничтожает Отверженных, и внутренний голос даже не намекает ему, что пора остановиться.
Сегодня ночью то же горе и ту же ярость он увидел в глазах Элизы. У нее отняли самое дорогое, и теперь она искала справедливости. Но найдет смерть. И если ее не убьют Отверженные или их безвольные рабы — Миньоны, ее убьет физическое и психическое истощение. Элиза пыталась скрыть от него усталость и недомогание, но ей это не удалось. По ее изможденному лицу он легко определил, что для восстановления одного отдыха ей уже недостаточно. Она совершенно о себе не заботилась с того момента, как покинула Темную Гавань, возможно, даже раньше. И что за странная идея обить изоляционными панелями все стены и окна?
«Черт! Плевать на всю эту чушь».
Его это не касается, напомнил себе Тиган, направляясь к бункеру Ордена, расположенному на окраине города. Кирпичный особняк и несколько акров прилегавшей к нему территории окружал забор, находившийся под высоким напряжением; вход закрывали тяжелые железные ворота, оборудованные камерами наблюдения и высокочувствительными лазерными датчиками. Никто не совершал безумных попыток проникнуть на территорию поместья.
Очень немногим вампирам Рода было известно о местонахождении бункера, а те, что были осведомлены, знали: бункер принадлежит Ордену и соваться туда без особого приглашения не стоит. А чрезмерно любопытных людей держаться подальше заставляло напряжение в четырнадцать тысяч вольт. Особо непонятливых приходилось учить более жестоким способом — еще ни один человек не испытал удовольствия от встречи с рассерженным вампиром. Неприятная мера, но очень действенная.
Тиган вставил пластиковую карту с кодом в отверстие хитро спрятанной панели, и ворота открылись. Он зашагал по усыпанной гравием подъездной дорожке к дому, тускло светившемуся окнами. Бункер находился глубоко под землей, но воины и их подруги часто устраивали ужины и просто веселые посиделки в самом особняке.
Но похоже, сегодня здесь было не до веселья. Приблизившись, Тиган услышал свирепый, животный рев, который сопровождался звоном бьющегося стекла.
— Что за черт?!
Снова раздался звон стекла, еще более громкий, — он доносился из роскошного фойе. Казалось, кто-то устроил там настоящий погром. Тиган взбежал по мраморным ступеням и рванул на себя старинную, покрытую черным лаком дверь, в руке он сжимал кинжал. Под подошвами тяжелых ботинок захрустели осколки стекла и фарфора.
— Господи! — пробормотал Тиган, глядя на виновника беспорядка.
Один из воинов стоял в центре выложенного плиткой фойе у антикварного буфета. Смуглые, покрытые шрамами руки в отчаянии сжимали резные края, словно он боялся упасть. Воин был по пояс голый и мокрый, в одних серых спортивных брюках, на которых виднелись свежие дыры. Голова была низко опущена, темные влажные пряди падали на лицо. Сплетенные в сложный узор дермаглифы — метки Рода, покрывавшие грудь и плечи воина, — пульсировали яркими красками, выражая опасный накал эмоций.
Тиган опустил руку, сжимавшую кинжал, и незаметно спрятал его в ножны.
— Ну, как у нас тут дела, Рио?
Воин глухо заворчал, но не в знак приветствия, а выплескивая ярость. Вода стекала с него, образовывая вокруг босых ног лужицу, рядом валялись осколки разбитой им бесценной вазы лиможского фарфора. Поверхность буфета красного дерева искрилась и переливалась — на висевшем над ним зеркале в золоченой резной раме остались кровавые следы от кулака Рио.
— Что, парень, решил навести порядок в доме? — Тиган подошел к Рио, глядя на его напряженное тело. — Я тоже не знаю, зачем здесь вся эта французская ерунда.
Рио тяжело и хрипло выдохнул и повернул голову к Тигану. В его карих глазах метались искры еще неугасшего безумия. Воздух с шумом вырывался из приоткрытого рта, поблескивали острые кончики клыков.
Тиган знал, что не Кровожадность заставляла проявляться дикую природу вампира, а ярость. И угрызения совести. Характерный для них резкий металлический запах висел в воздухе, горячими волнами исходил от Рио.
— Я мог ее убить, — мучительно выдохнул он. Сухой, надломленный голос совсем не был похож на некогда чувственный баритон испанца. — Пришлось бежать оттуда pronto[1]. Во мне словно чудовище проснулось! — свирепо прорычал он. — Черт, Тиган… Я хотел… мне нужно было кому-то причинить боль.
Другого эти слова насторожили бы, но Тиган воспринял их совершенно спокойно. Прищурившись, он посмотрел на обезображенную огнем и шрапнелью левую сторону лица Рио. Даже свисавшие пряди волос не могли скрыть глубоких шрамов. В этом вампире мало что осталось от прежнего красивого и утонченного Рио, улыбчивого и остроумного, самого уравновешенного воина Ордена. Взрыв, после которого он чудом уцелел прошлым летом, до неузнаваемости изуродовал его тело, а признание его Подруги по Крови в предательстве изувечило его душу.
— Madre de Dios[2], — прошептал Рио, — Ко мне нельзя приближаться. Мне сносит крышу! Что, если… Cristo[3]… что, если я что-то сделал ей? Тиган, что, если я ранил ее?
Тиган почувствовал тревогу. Рио говорил не о своей подруге Еве, она покончила с собой на глазах у воинов, когда ее предательство раскрылось. Единственная женщина, которая сейчас общалась с Рио, — это Тесс, подруга Данте. Она появилась в бункере несколько месяцев назад и практически сразу взялась за Рио, своими волшебными руками начала лечить его израненное тело и пыталась помочь ему справиться с психологической травмой.
«Вот черт!»
Если Рио причинил ей вред, намеренно или нет, — ему придется плохо. Данте очень любил свою подругу, никто не ожидал от него таких сильных чувств. Отчаянно дерзкий, с Тесс он становился смирным и послушным и не беспокоился о том, что о нем могут подумать. Данте голыми руками убьет Рио, если с его подругой что-нибудь случилось.
Тиган тихо выругался.
— Что ты ей сделал, Рио? Где сейчас Тесс?
Рио горестно покачал головой и вяло махнул в сторону длинного коридора, который вел в ту часть дома, где располагался бассейн. Тиган уже развернулся, чтобы направиться туда, когда послышалось быстрое шлепанье босых ног и раздался взволнованный женский голос.
