— Давай, Джорджина.
Молчание в зале становилось просто давящим. Думаю, многие в зале только сейчас разглядели, что в жюри сидит суккуб. Даже главные участники действа — Ноэль, Марго и Клайд — были удивлены, увидев меня.
Я нацепила маску менеджера по работе с клиентами, надеясь, что выгляжу столь же спокойной и уверенной, как Ноэль.
— Где ты был, когда убили Энтони?
Клайд ответил не сразу, и по его взгляду я поняла, что сейчас он оценил меня по-новому. Не думаю, что он ожидал услышать в этом зале хоть один разумный вопрос. Наверное, никто не ожидал.
— Я был дома, смотрел фильм.
— Кто-нибудь был с тобой?
— Нет.
— Алиби отсутствует! — радостно воскликнула Марго.
Она была права, но это не проясняло дела. С другой стороны, я совершенно точно знала — такой демон, как Клайд, мог бы легко заставить соврать какого-нибудь беса или вампира низшего звания, чтобы организовать себе алиби.
— Будут еще вопросы? — спросил Луис.
— А какой фильм ты смотрел? — подал голос присяжный-пьяница.
Луис сверкнул на него глазами, затем вновь обратился ко мне:
— Будут другие вопросы?
Я задумалась.
— Когда ты видел Энтони в последний раз?
— В то утро. Он выходил из офиса Ноэль, когда туда пришел я.
— Вы разговаривали?
— Нет. То есть обменялись обычными приветствиями… но даже это его разозлило. Он был очень сердит и куда-то спешил. Был просто невыносим.
У меня было такое чувство, что Клайд выбирает слова слишком осторожно, но, вероятно, он просто понял, что не стоит резко отзываться о парне, в убийстве которого его обвиняют.
Кивнув, я взглянула на Луиса:
— У меня все.
— Почему никто не задал этих вопросов сразу? — недоумевал позже Сет, когда мы снова оказались у себя в номере. После некоторых дальнейших формальностей суд отложили на следующий день. — Ведь это основные вопросы, которые задают на суде. Где вы были, когда все произошло? Ну и тому подобное.
Я пожала плечами:
— Знаю. Просто им всем наплевать.
— Да, но на повестке изымание внутренностей, растянутое на пять столетий.
— Они демоны, — сказала я ему. Более исчерпывающего объяснения я предложить не могла, и Сет, кажется, понял.
— А что другие подозреваемые? — поинтересовался он. — Когда будут их допрашивать?
— Завтра и послезавтра. Никто не желает надрываться, так что процесс растянут подольше. Если хочешь знать, большинство приперлось сюда только затем, чтобы себя показать и других посмотреть. Вечеринка века, знаешь ли.
— Точно подмечено, — пробормотал Сет.
Я рассмеялась и провела губами по его щеке.
— Кстати, о вечеринках. Как раз сейчас все собираются в пентхаусе. Вино, аперитивы перед обедом.
На его лице появилось выражение усталости.
— И ты хочешь пойти?
— Это вечеринка. И не все здесь подонки. Луис — отличный парень.
Минуту Сет молчал, и мне казалось, что я вижу, как в его голове крутятся колесики.
— Луис был… весьма мил.
— Значит, ты хочешь пойти со мной? — спросила я. — Будет весело. Я видела, что ты сунул в чемодан майку с «Лунным патрулем», так что можешь нарядиться.
Он криво усмехнулся в ответ на шутку:
— Ты ведь знаешь, как я чувствую себя на сборищах людей, а уж сборища бессмертных… Это будет, как…
— Как будто с тебя сдирают кожу в течение пяти веков?
— Да. Именно.
— Трус.
Он схватил меня в объятия и прижал к груди.
— В таких делах? Да. И не считаю нужным притворяться храбрецом.
— Что ты будешь делать без меня? — А то я не знала ответа!
— Шутишь? Тут неподалеку есть пять кофеен с вай-фай. Ты не успеешь вернуться со своей вечеринки, как я закончу новый роман.
В этом я не сомневалась. И если честно, я не могла поверить, что Сет провел целый день, не написав ни строчки. Это был верный знак его любви ко мне.
Но потом взгляд Сета сделался задумчивым — кажется, у него на уме был не только новый роман. Он сказал:
— Я бы предпочел провести время с тобой.
Я почувствовала болезненный укол в груди, и вдруг мне стало плохо. Предполагалось, что мы убежим от всех, и вот пожалуйста — я бросаю его ради вечеринки. Но ведь мне нужно разузнать об этом деле побольше. У нас будут другие каникулы, чтобы побездельничать вдвоем.
Итак, я отпустила Сета восвояси с обещанием дать о себе знать попозже сегодня вечером. Потом стала придумывать, что бы такое надеть на вечеринку. Пусть я не могу уважать большинство из тех, кто там будет, но мне хотелось, чтобы уважали меня. Своим видом я хотела доказать, что не зря попала в жюри присяжных. И конечно же, мне также хотелось заставить их думать, что я горячая штучка. Демоны — эгоисты. А суккубы тщеславны.
Я взяла с собой очень мало багажа, так что мне не пришлось перерывать чемодан в поисках подходящего платья. Я могла ведь просто изменить свой внешний облик как угодно. Стоя перед зеркалом, я устроила собственный показ мод, примеряя и отвергая наряд за нарядом. Мне очень хотелось, чтобы Сет пошел со мной на вечеринку, но сейчас я была даже рада, что он не видит, как я верчусь перед зеркалом, точно девочка-подросток.
Наконец я остановилась на белом атласном платье трапециевидного кроя, из тех, что смотрятся мешком на любой фигуре, кроме модельной. У меня как раз было тело модели, но я решила все-таки прихватить платье широким ремнем из черной кожи, чтобы подчеркнуть талию. Светло-каштановые волосы я уложила в высокий пучок, оставив несколько прядей свисать вдоль спины. Любуясь эффектом черных лодочек на шпильке, я вдруг решила, что белый цвет слишком невыразителен, и сменила его на красный, который показался мне просто убийственным. В конце концов, было решено, что платье должно быть цвета бледного золота, что прекрасно сочеталось с моими зелено-карими глазами.
— Нужно было оставить его белым, — внезапно раздался за моей спиной скрипучий голос. — В белом у тебя ангельский вид.
Я резко повернулась. Кто, черт возьми, в моем номере? Взглянув в темный угол, я заметила практически неразличимый во мраке силуэт Клайда.
Демон шагнул вперед, и я грубо выругалась.
— Прости, что напугал, — улыбнулся он.
— Все в порядке. — Я силилась улыбнуться в свою очередь, стараясь сыграть храброго суккуба и не выглядеть испуганной курицей из-за того, что в моей комнате материализовался демон — возможно, демон-убийца.
Потом до меня дошло.
— Как ты здесь оказался? — воскликнула я. — Разве ты не под арестом? — Я попятилась. — Ох, Иисусе! Ты ведь не удрал из-под стражи?
