− И в качестве кого я попаду в этот ваш магистерум?
− В качестве моей племянницы.
Я посмотрела на арина Лаэриэня, не в силах скрыть изумления в своем взгляде.
− Ты слышала наш недавний разговор с Деланиэлем, я знаю это наверняка. И ты знаешь, что когда-то у меня была сестра. Раанелия.
− Красивое имя, − выдохнула я.
− Да, очень красивое. Такое же красивое, какой и была моя младшая сестренка. Если я и любил кого-то, то только ее. И оттого невыносимее то, что не сумел ее защитить.
Лаэриэнь поднялся со скамьи и, сделав несколько шагов вперед, подошел прямо к обрыву, под которым шумело море. Помедлив немного, я последовала за ним, впрочем, не дойдя до края, остановившись в шаге от него.
− Мне очень жаль, что так произошло, − искренне произнесла я.
− Еще и добрая, − произнес Лаэрэнь очень тихо, но я все-таки услышала. − В этом ты похожа на мою сестру, − сказал он уже громче, отворачиваясь от моря и поворачиваясь ко мне. Моя сестра, Раанелия, погибла по глупой случайности, которая никогда не должна была произойти. Но здесь, в Руаде, об этом никто не знает. Считается, что она переехала жить на Острова. Там она вполне могла выйти замуж, и у нее могла родиться дочь. Ты. По возрасту ты вполне подходишь.
− Но зачем вам, арин Лаэриэнь, все это?
− Мой дядя прав, и я не могу держать тебя в своем поместье вечно. Но я, как глава рода, отвечаю за безопасность своего народа. И объявить во всеуслышание о том, что в наши земли проникла чужестранка, означает подорвать устои безопасности. Гораздо удобнее объявить тебя той, которой ты, при определенных обстоятельствах, вполне могла бы являться. Моей племянницей.
4
Видимо, все же не зря порой говорят, что чем дальше, тем интереснее. Во всяком случае, со мной сейчас происходило именно так. Сидя в экипаже, увозившем меня из поместья, у меня было сейчас достаточно времени, чтобы вспомнить свой недавний разговор с арином Лаэриэнем.
− Если в этом вашем магистериуме будет известно, что я ваша племянница, не будет ли это воспринято как явная провокация? − спросила я мужчину после того, как он огорошил меня «известием» о нашем родстве.
− Провокация? Да, пожалуй, это в самом деле могло быть ею. Но только есть одно небольшое уточнение. Нет никакой нужды в том, чтобы прямо с порога заявлять об этих родственных узах.
− Но как же тогда...?
− Как? Очень просто. Как я уже сказал, ты будешь считаться дочерью Раанелии, моей сестры. Но при таком положении вещей, Раанелия прежде должна была выйти замуж и, соответственно, войти в род мужа. Все дети, рожденные в этом союзе, тоже бы принадлежали этому роду. Вполне вероятно, что, окажись на Островах, сестра выбрала бы в мужья одного из рода Паэр. Это древний и весьма славный рода, представители которого, однако, никогда не выезжали за пределы Островов. Соответственно, опровергнуть тот факт, что ты являешься дочерью Саэниэля Паэра никто не сможет. То же обстоятельство, что твоей матерью была Раанелия Руаделлин, не стоит ни скрывать, ни выносить на всеобщее обсуждение.
− Как складно у вас все выходит, арин, − усмехнулась я. − А, главное, правдоподобно. Даже я почти поверила в то, что принадлежу к роду Паэр.
− Правда, перемешанная с каплей лжи, гораздо более убедительна, чем чистая правда. Я ответил на твой вопрос?
− Да, но есть еще одно, − я немного смутилась, потому что мой следующий вопрос явно указывал на то, что я все-таки слышала недавний разговор Лаэриэня с дядей. − В вашем разговоре с арином Деланиэлем вы упомянули одно имя. Тамир.
− Что ты хочешь узнать про него?
− Кто он? И как я должна вести себя с ним?
− Это отличный вопрос, − Лаэриэнь внимательно посмотрел на меня. − И я мог бы дать тебе подробный инструктаж, как тебе должно действовать в той или иной ситуации. Но, как я уже говорил, я не хочу, чтобы ты выполняла какое-то мое поручение и как-то по-особенному себя вела. А для этого тебе не нужно сейчас знать, кто это такой. Так сказать, для чистоты эксперимента. Единственное, чего я от тебя хочу, это чтобы ты была собой. Одного этого будет вполне достаточно, чтобы внести некоторый беспорядок в устоявшуюся жизнь магистериума. И Тамира в том числе. Тебе нужно запомнить, что для всех ты − Стеллария Паэр, прибывшая из Островов для прохождения обучения в магистериуме. Со всем остальным ты, я уверен, без большого труда разберешься на месте.
Хорошо ему было говорить, без большого труда. Это при том, что я не имела ни малейшего представления о, скажем так, бытовых нормах и обычаях жителей Руада. В этом смысле меня можно было сравнить с иностранкой, приехавшей учиться по обмену в чужую страну. Хотя тот факт, что я отлично понимала местный язык, и сама прекрасно говорила на нем, делал такой серьезный фактор в задаче устройства в новом окружении, как языковой барьер, полностью отсутствующим. В остальном же − не маленькая, разберусь. Как говорила героиня одной книги, у которой спросили о том, как же она собирается готовить блюдо, рецепта которого не знает, «у меня есть поваренная книга и я умею читать». Также и я сейчас могла бы ответить, что я умею думать, наблюдать и делать верные выводы. Вот только была одна небольшая, но важная деталь. Что бы не говорил мне арин Лаэриэнь по поводу того, чтобы я просто была собой, вести себя так, как я привыкла, мне было никак нельзя. Там, на земле, я была взрослым состоявшимся человеком, который привык говорить и действовать в мире условного равенства полов. Здесь же, насколько я успела понять из того, что говорил арин Деланиэль, царил если не совсем патриархат, то нечто на него похожее.
Так, например, мне, как юной пансионерке, нужно было демонстрировать скромность и послушание, и в придачу иметь официального опекуна в Руаде. И если первое и второе были, в общем-то, желательным, но не обязательным условием, то того же самого нельзя было сказать про последнее. Для меня этим самым опекуном вызвался быть сам арин Деланиэль. Но не на правах моего дальнего родственника, а как весьма уважаемый в городе человек, глава больницы и член попечительского совета магистериума. Именно он должен был подать мои документы в магистериум и позаботиться о прохождении мной вступительных испытаний, поскольку основное зачисление уже прошло.
Что представляли из себя эти испытания, для меня пока было загадкой. Я понимала, что это могло быть что угодно − от распределительной шляпы и собеседования с ректором до письменных и устных экзаменов и различных тестов. Хотя, рассуждая логически, если ректор начнет беседовать с каждым абитуриентом, то в этом случае окончательные списки зачисленных появятся аккурат к концу учебного года, не раньше. Поэтому вариант с экзаменам представлялся мне все же более правдоподобным. Однако все мои предположения меркли по сравнению с реальностью.
Во-первых, приемная комиссия располагалась не в самом магистериуме, который был расположен за пределами центральной части Руада, а в одном из кабинетов мэрии. Сама процедура отбора была весьма формальной, основная ее часть состояла в подаче документов опекуном. Если в наличии имелся табель успеваемости из предыдущего учебного заведения абитуриента, и у оного отсутствовали особые пожелания, то его определяли на то направление, в освоении которого он проявил наибольшие успехи. В моем же случае такого табеля не имелось по весьма объективной причине. Для приемной комиссии было подготовлено объяснение о том, что документы были посланы в Руад из Островов отдельно от меня и, к несчастью, затерялись в пути. Как ни странно, это объяснение полностью удовлетворило конторского служащего, который принимал документы, и мне, прямо в приемной, дали заполнить несколько нехитрых тестов. Задания, которые в них содержались, были различны и варьировались от вопросов о том, люблю ли я рисовать и петь, до предложения выбрать лишнее слово из перечисленного или найти соответствие указанному объекту.
Не особо утруждаясь, я быстро ответила на все вопросы и отдала заполненные бумаги служащему. Их проверка не заняла много времени, и скоро мне был оглашен результат. Результат, который прозвучал для меня практически как приговор. Технический факультет, вот куда я была распределена.
