Самое любопытное, единственным, кто не замечал слабости Мирель, был сам пэп Мак. Вот и сегодня он прошел мимо блондинки, даже не кивнув на тихое робкое приветствие.
Крупными шагами долговязый мужчина прошагал прямиком ко мне и, делая вид, что заинтересовался новогодними игрушками, разложенными в витрине моего прилавка, принялся украдкой изучать содержимое выреза моей блузки. Скромного выреза. Могу поклясться, что елочные украшения, щедро покрытые сусальным золотом и усыпанные крошкой из мельчайших драгоценных камушков, выглядели гораздо привлекательнее. Вот только пэп, видимо, решительно настроился меня подставить. Хоть прячься в самый дальний угол!
Взгляд, расчленяющий меня на куски, ощущался на значительном расстоянии и вызывал зуд во всем теле. Мирель прожигала своей ненавистью, и мне не нужно было глядеть в ее сторону, чтобы понимать, до какой степени она зла. Я прекрасно осознавала — планы жестокой мести сейчас прокручиваются один за другим в ее белобрысой голове.
Мои щеки опалило жаром.
— Что-то выбрали, пэп? — вежливо поинтересовалась я, вынуждая мужчину перевести свой взгляд на елочные украшения. — Вот эти бусы просто восхитительны, не правда ли?
О боги, похоже, слово бусы у него вызвало не те ассоциации. Масленый взгляд снова поднялся к моей груди.
— Вам что-то показать?
О нет, что я несу! Янка — в голове овсянка!
— Хотите приобрести?
А-а-а-а! Идиотка!
Хуже всего, что он, кажется, кивнул и пустил слюну. Спасите! Помогите! Нужно срочно сменить местоположение.
Я схватила первые попавшееся под руку украшение и бросилась к установленной в зале елке.
— Посмотрите, до чего чудесно смотрится этот шар с бриллиантовой крошкой.
На мою беду, Мирель не выдержала пытку ревностью и тоже кинулась в зал с криками:
— Пэп Мак, угощайтесь, пожалуйста, сегодня бесподобный фуршетный стол!
Кто бы сомневался, мы столкнулись. Нет, не так, мы со всей дури врезались друг в друга. И если я благодаря своей плотной фигуре и солидному весу устояла на ногах, то худющая и ослабшая диетами, на которых постоянно сидела, Мирель отлетела от меня пушечным ядром. Послышался грохот, звон разбитых хрупких новогодних украшений. Всеобщее «ах». И завершил какофонию звуков протяжный стон «несчастной жертвы моего произвола», как потом себя назвала пакостная блондинка.
Свидетели происшествия медленно перевели взгляды с меня на Мирель, лихо оседлавшую елку.
Но даже не это самое ужасное. Мой кошмар начался в тот момент, когда я начала нервно хихикать, а потом и вовсе громко ржать. Не специально, конечно. Я ничего не могла с собой поделать, хотя прекрасно понимала, что рою себе могилу.
На шум прибежал управляющий.
— Что происходит? — Он с удивлением осмотрел устроенный беспорядок, а в особенности распластавшуюся по ели растрепанную Мирель.
— Пэп Раунд, — возопила блондинка, будто утопающий, молящий о спасении, — эта гномка взбесилась! Глядите, что она натворила!
Я? Это я все натворила? От возмущения мой идиотский смех прекратился сам собой, как, впрочем, и начался. Я обвела взглядом присутствующих в зале. Пэп Мак и другие гости, если они еще оставались до происшествия, уже скромно удалились, не желая участвовать в продолжении некрасивой истории. Что касается сотрудниц ювелирного дома, то все как одна смотрели на меня с немым укором. Даже Оли!
Как же так? Ведь все видели — то была случайность.
— Пэп Раунд, это недоразумение, — слабо попыталась оправдаться я, подкошенная несправедливым обвинением. Но меня, разумеется, никто не услышал за криками Мирель, призывающими уволить меня немедленно без выплаты честно заработанного жалования, и сочувствующими восклицаниями остальных девушек.
Вместо маленького корпоратива в конце трудового дня мне учинили всем коллективом выговор. Каждая сотрудница считала своим долгом высказать мне в глаза, как я подло поступила с нечастной Мирель. А также в качестве порицания пэп Раунд лишил меня законной новогодней премии. Увольнять, само собою, не стал, где он еще найдет специалиста за столь скромную плату, которую я получала у него «по-родственному», будучи, как и он, гномьей расы.
С Оли тоже не смогла поговорить, та лишь заведенной куклой повторяла, что совсем не ожидала от меня подобного.
Я психанула и, наскоро накинув куртку с объемным вязаным шарфом, выскочила на улицу, прижимая локтем к боку сумку. Ненавижу их всех! Просто ненавижу!
Скрывшись за дверью от случившегося кошмара, я растерянно огляделась. Только не реви, Янка, только не реви. Подумаешь, несправедливо обвинили, бывает. Жизнь на этом не заканчивается. Сегодня, как никак, новогодняя ночь, нужно веселиться и ждать от будущего самого светлого и доброго.
Я именно так и поступлю, только соберусь с мыслями. Кажется, у меня были планы после работы. Из-за нервотрепки все из головы вылетело. Ах, да, связаться по кристальному зеркалу с Овеллой. Мы с ней уже который Новый год встречаем, договариваясь о месте встрече буквально за несколько часов. Так интереснее. Придает нашему междусобойчику авантюрную нотку. И угощения покупаем по дороге, чтобы ни одна из нас не знала, чем будем лакомиться в этот раз. Правда, я немного схитрила и заказала в Пекарне тетушки Ом кремовые пальчики. Любимые Овеллой пирожные под Новый год не купить ни за какие деньги, поэтому, думаю, десерт окажется приятным сюрпризом для подруги.
Но с мысли меня сбило детское хныканье. Что такое? Я осмотрелась и заметила неподалеку двухлетнюю малышку? Что она здесь делает совсем одна?
— Привет! Меня зовут Яна, а тебя? — Я склонилась над девочкой, машинально поправляя на ней шапочку и надевая на замерзшие ручонки рукавички, свисающие из рукавов пальтишка.
— Не помню, — сквозь всхлипы с трудом ответила малышка.
— Почему плачешь?
— Мама ушла, и я потерялась.
— Держи. — Я вынула из кармана горсть разноцветных леденцов, которые всегда носила с собой, не представляя жизни без сладкого. — Сейчас найдем твою маму.
Девчушка, видимо, поверила мне, а может просто обрадовалась конфетам, во всяком случае тут же успокоилась. Я разогнулась и оглядела площадь. На противоположном конце обнаружился полисмен.
— Сюда! Сюда, пэп полисмен! — громко позвала я, размахивая руками и подпрыгивая на месте. В такие моменты я жутко жалела, что родилась низкорослой. Мужчина не сразу, но заметил меня, и через какое-то время даже соизволил направить свои стопы в сторону дома Хой.
Нетерпеливо притоптывая на месте, я посматривала на часы Центральной башни. Сейчас мне следовало звонить Овелле. Подруга ждет, а я очень не любила заставлять себя ждать. К тому же, до встречи с Овеллой нужно бы успеть забрать посылку с заказанными для родни подарками и забежать ненадолго к брату, поздравить его семью с наступающим. Расписанный по минутам вечер из-за маленькой потеряшки теперь грозил опозданиями по всем фронтам.
— В чем дело? — это полисмен до нас дотопал, не прошло и года. — Какие проблемы, уважаемая?
— Девочка потерялась, — указала я на малышку. Она успела набить конфетами рот и теперь, опасливо выглядывая из-за меня, с любопытством рассматривала представителя закона.
Еще минут двадцать ушло на оповещение округи при помощи магического рупора о том, что малышка двух лет отроду ждет маму у ювелирного дома Хой, пока напуганная и расстроенная мать не нашлась и не увела счастливую кроху с собой.
В здание магосвязи я вбежала, крайне опаздывая со звонком. Да еще пришлось выстоять очередь, прежде чем попасть в индивидуальную кабинку к зеркалу. Поэтому, когда Овелла появилась в зачарованном стекле, я не знала как извиниться перед ней.
— Прекрати, — через какое-то время взмолилась она, прерывая поток моих покаяний. — Я все-равно дома, рядом со связующим зеркалом. Какая мне разница, пять минут позже или пять раньше. Давай уже о важном. Тут такое дело…
— Встретимся через час? — Я не сразу обратила внимание, что подруга замялась: — Или лучше через два?
