Он знает мое полное имя?!
Я подобралась. Нащупала внутренний стержень, вскинула подбородок и поспешила к выходу, собираясь обогнуть графа по дуге. Но он выставил руку, и я отскочила назад.
— Разговор не окончен.
Мне вдруг стало душно. Вот он — худший вариант. Сейчас Агфар позовет стражу, и меня поведут через весь бальный зал на улицу. Я представила царапающие кожу взгляды, шепотки молоденьких девушек и ухмылки знатных дам. Неприятно. Но я готова!
Я отступила к балюстраде. Мужчина же засунул правую руку в карман и встал прямо передо мной. Окинул меня взглядом и задержался на запястье, где в прошлую нашу встречу были два белых знака: Пары и Потоков. Первый напоминал круг из витиеватых узоров, а второй имел вид незавершенного символа бесконечности. Я завела руку за спину, и граф зло усмехнулся, шагнул вперед.
— Боишься меня, глупая мышка?
Его глаза блестели из-за попадающего в них света восходящей ночной звезды. Два топаза, завораживающие своей холодной красотой. И да, мне было страшно. Из-за его близости, из-за ожидающего меня наказания за то, что без приглашения пробралась на бал, и из-за чувства надвигающейся опасности. Я боялась. И… это чувство воспринималось странно. Мне будто нравилось.
— А вы меня?
Граф не показал своего удивления. Но я заметила, как блеснули его глаза.
— Почему же на «вы»? Если дерзишь, то дерзи в полной мере.
— Простите, — опомнилась я и опустила голову.
Столько ошибок! Не поприветствовала, не поклонилась, посмела смотреть на него прямо, к тому же задавать вопросы. А хотя в правилах приличия сейчас есть смысл? Я вздернула подбородок, и наши взгляды вновь схлестнулись.
Граф ухмыльнулся. Он обратил внимание на мое платье, прищурился и потянулся к рукаву. Я смахнула с себя его руку, чтобы ненароком не понял, что наряд не настоящий.
— Комок наглости и лжи, — поморщился Агфар.
— А сами?! — на этот раз не смолчала я. — Набор силы и высокомерия.
— Не надо щетиниться, не выдержишь схватку.
— Предлагаете смиренно ждать, когда вы соблаговолите выбросить меня на свалку, как использованный мусор? Так вы, помнится, поступаете с неугодными вам девушками.
— Какие речи! Ты точно дочь купца?
— А вы точно благородный граф?
Агфар улыбнулся, и мои руки заледенели от страха. Я снова почувствовала себя крохотным зверем рядом с хищником, который просто играл. Он уже загнал добычу в угол и не намеревался ее выпускать. А сейчас наслаждался, наблюдая, как она мечется из стороны в сторону.
— Лучше бойся меня, мышка, — устрашающе произнес граф, сделав шаг. — Смелость тебе не поможет.
— Вы всех девушек вот так запугиваете? — попыталась я сказать это как можно более беззаботно, с насмешкой.
— Глупая мышь, — покачал головой Агфар и поднял голову к небу. — Любишь наблюдать за звездами?
Я не ответила. Мне не нравилось быть зажатой между балюстрадой и мужчиной. Не хватало воздуха, свободы. И как бы я ни пыталась выбраться из этой западни, граф ловко угадывал мои порывы и то слева, то справа выстраивал стену из черной эши.
— Что вам от меня нужно?
— Согласия, — снисходительно посмотрел он на меня.
— Зачем? Вы вернулись с востока, появились на балу и требуете от меня непонятно чего. Выпустите!
— Не надейся, вернулся я не ради тебя.
— Надеюсь, и уехали не из-за меня, — сказала я и поняла по дрогнувшим в презрении губам, что попала в цель.
Мужчина пошел в наступление. Приблизился настолько, что между нами не осталось пустого пространства. Я отклонилась назад, глянула вниз и с трудом сдержала вскрик, зависнув над пропастью второго этажа. Не очень высоко, но падать-то не хочется.
— Вы… вы!.. Граф Фаргос, это возмутительно!
— Так возмущайся, не сдерживай себя. Тебе не по нраву моя близость? Может, мне отступить?
— Конечно!
Одно неверное движение — я упаду. И единственной опорой был Агфар. Он нависал, специально наклонялся, прижимая мои ноги к ограждению балкона. А самое ужасное, отойди он хоть на шаг — и мне не устоять.
Мое шаткое равновесие. Тягучий миг над пропастью. Я перестала дышать, ни капли не сомневаясь, что граф отступит. Даже заметила мимолетную ухмылку, прежде чем он дернулся назад. Ну уж нет! Я разозлилась и схватила его за руку, только тогда осознав: он не позволил бы мне упасть. Но вместо победной улыбки появилось шипение. Граф увлек меня за собой к центру балкона и затряс кистью.
— Простите… — стушевалась я, наблюдая, как мужчина перебирает в воздухе пальцами, превозмогая боль в руке, но быстро вернула себе боевой настрой. — Хотя вы сами виноваты. Знали ведь, что так может произойти, что побоюсь и схвачу. Сильно болит?
Мужчина повел головой, не желая признавать свою слабость. Сжал руку в кулак и опустил ее, будто ничего не случилось.
— Желаю тебе, мышка, никогда этого не узнать.
— Настолько сильно?
Он помедлил. Всмотрелся мне в лицо, словно выискивая там ответ на немой вопрос, но не нашел его. Завел предмет нашего разговора за спину и вскоре спросил:
— Часто думала обо мне?
Не это я ожидала услышать.
— О, граф Фаргос, не слишком ли вы самонадеянны? Возомнили себя вершителем судеб и делаете, что заблагорассудится. Все, в нашем разговоре нет смысла, позвольте мне уйти.
Агфар пропустил мои слова мимо ушей. Он подтолкнул меня обратно к ограждению и встал рядом, на этот раз боком ко мне.
— Боишься высоты, мышка?
— Издеваетесь?!
— Какой цвет больше любишь? Белый? Не волнуйся, от тебя требуются только ответы.
— Зачем?
— Ответы, мышка, а не встречные вопросы, — терпеливо пояснил Агфар, искоса посмотрев на меня.
Я вздернула подбородок и в непонимании покачала головой. Происходящее нервировало. А странное поведение графа и вовсе приводило в недоумение. Что он задумал? Я в очередной раз попыталась направиться к дверям балкона, но выросшая на пути черная эши вернула меня обратно.
— Знаете, так нечестно.
— В этом мире многое нечестно. Отвечай, мышка. Чем меньше ты будешь сопротивляться, тем быстрее попадешь в бальный зал к своей подруге и кавалеру.
— И вы не выдадите меня страже? — поразилась я, уверенная, что граф не упустит случая, чтобы указать зазнавшейся девушке ее истинное место.
Мужчина недовольно покачал головой. Он отошел от балюстрады и вновь встал напротив меня, скрестив наши взгляды. Было заметно, что терпение у него уже на исходе, хотя он тщательно это скрывал. И немудрено, ведь я толком не ответила ни на один его вопрос.
— Нет, мой любимый цвет не белый, — решила я пойти на уступки.
— Розовый?
— Нет.
— Зеленый? — прищурился мужчина, вновь приблизившись ко мне, и невесомо коснулся ключицы. — Оранжевый, черный, фиолетовый?
Я замотала головой и попыталась увернуться от его прикосновений. Не отступила назад только потому, что побоялась вновь оказаться над пропастью второго этажа.
Агфар всмотрелся мне в глаза. Уголки его губ дернулись вверх, так и не превратившись в улыбку.
— Неужто голубой?
— Да, — призналась я и вздрогнула от внезапно прострелившей мочку боли.
Широкая ладонь легла мне на шею. Выражение лица мужчины окаменело, вмиг потеряв ту располагающую к разговору заинтересованность. Он кивнул своим мыслям и вдруг развернулся, пошел к выходу.
— Это все? — подалась я за ним и вдруг ощутила что-то теплое, капнувшее на ключицу.
К своему ужасу заметила там кровь. Стерла ее, всмотрелась в свои вымазанные пальцы, надеясь, что ошиблась. А после вспомнила об одном, самом первом вопросе о лифаре, и дотронулась до уха.
— Не может быть…
Нутро сжалось в крохотный комок, стоило нащупать каплевидную серьгу. Это символ. Знак, что мужчина сделал выбор. Показатель того, что я впредь не свободна и больше никто не должен иметь на меня виды.
— Неужели вы настолько злопамятны и готовы на подобное кощунство?! — крикнула я в спину графа, сделав пару шагов к нему.
Мужчина обернулся. Одарил меня тяжелым взглядом и потянулся к ручке двери.
