Навстречу нам попадаются волки — а кого я ещё ожидала здесь увидеть? И от чужих взглядов становится откровенно неуютно. Тем более что я-то знаю — под плащом ничего нет. Похоже, подозревают и они. Вон как принюхиваются.
Бррр. От этого чисто звериного жеста, от огоньков в чужих глазах — яростных, звериных, мне снова делается не по себе.
Мы спускаемся ниже, проходим по винтовой лестнице — аж голова кружится — и оказываемся в явно служебном коридоре. Меньше пафоса, больше привычной офисной обстановки.
Здесь уже снуют и другие расы, чаще всего — в униформе. Мы проходим дальше, ещё дальше, спускаемся, кажется, на этаж ниже, и… Это что, чуланы? Маленькие захламленные комнатки, в одну из которых меня и пихают.
— Вот, будешь жить здесь, человек.
А потом сильная не по-женски ладонь резко дергает за плащ, срывая его, и… Ну, в общем, стою я виде ню-натурщицы, такая красивая, разве что без ленточки. Стесняюсь спросить, все ли у дамы в порядке с ориентацией. Больно смотрит хищно.
Цокает, как будто лошадь выбирает.
— Неплохо. Если кто внимание обратит — отказываться не советую, будут проблемы, — обещает медовым голосом.
Вот тебе, бабушка, и “нет” рабовладельческому строю!
— Конечно, госпожа, как можно, — отвечаю не менее медово.
Отбрасываю ногой плащ. Так-то вообще прохладно стоять.
Посмотрим, у кого будут проблемы. В голове уже проносится миллион идей, но ни в коем случае нельзя, чтобы выдра о них пронюхала. Нет-нет, я же милая и послушная девочка, как иначе?
— Госпожа, можно мне одеться, боюсь, я могу сильно заболеть, я же всего лишь человек?
Космос раздери, на дворе эра космических полетов, а я тут пресмыкаюсь, как будто у нас средневековье. Почему я не революционер? Потому что сложно им быть на голодный желудок. В принципе, оборотни достаточно справедливые правители, уверена, что наши же люди такие аукционы устраивали бы совершенно законно на потеху толпе.
А так хоть и сирота, несмотря ни на что на жизнь не жаловалась — все может быть гораздо хуже, но…
В общем, в итоге осталась я с блеклой серой тряпкой — это платье. Зато вырез такой, что можно, собственно, и голой ходить. Вот змеюка!
Ну ничего, хендмейд-фирма “Майка-зайка” уже берет дело в свои руки! Пока никто не пришел, решила поторопиться. В этом хламе запросто можно было отыскать что-то интересное — и я оказалась права, что поторопилась, как оказалось позднее.
В дальнем углу под свалкой каких-то ящичков и тканей — синтетика, конечно, переработанный пластик и прочая гадость — был найден далеко не новый, но вполне себе носибельный костюмчик.
Конечно, моден он был лет эдак семьдесят назад, но какие наши годы? Я ухмыльнулась. Зеркала тут нет — так и не надо. Зато в хламе нашлись тоже далеко не новые, но вполне рабочие ножницы.
Жаль, но… Одно движение. Безжалостный росчерк. Я кромсаю пряди с каким-то почти остервенением — как же, тут почти кто угодно озвереет, господа! С волками жить — по-волчьи выть. Такими темпами я скоро прямо по древней пословице буду. Полная луна — Мая воет на природу и противных волков, спешите видеть.
Пока ерничала про себя — дело делала. Хоп — и нет красивых ухоженных волос. Криво обкромсанный со всех сторон ежик в стиле “я бедный вагант”. Люблю эти старые словечки. Была бы возможность — выучилась бы на литературном, да кто ж туда с улицы возьмет.
Прекрасно. Серые безразмерные штаны и бежевый пуловер. Прямо-таки жаль, что зеркала нет. Хозяин не отдавал прямого приказа — поэтому я могу делать все, что мне только заблагорассудиться. А если я правильно пониманию такой тип женщин, как милейшая госпожа Вероника — сама она ко мне больше не пойдет. Подошлет кого-то.
Стук в дверь. Оп! Я права, бинго. Молодец, Мая, не растеряла ещё мозгов.
— Открыто, конечно, кто там? Че стучаться-то? — немножко изменить голос, сделав его чуть хрипловатым, более грубым. Кто вырос на улице — тот знает, как это сделать. Хотя жаль, что подходящих травок нет, придется запастись.
— Девка, тебе приказано отпра-ааа…
Молодой парень замер, выпучив глаза. Самому едва второй десяток стукнул. Вон как глаза таращит, бедняга. Полный диссонанс. Ждал голую красотку, а тут… страшилище, одним словом.
— Так че надо делать-то? — я бы и сплюнула на пол для достоверности, да жалко.
— Так это… я девку ищу. Молодую, наложницу хозяйскую, — ой ты флайер сбитый, он ещё смущаться умеет!
Миленький даже. Копна буйных рыжих волос, бесстыжие веснушки, глаза только не зеленые — янтарные. Лис? Не люблю эту хитрую братию.
— Девок не знаю, а меня тут секретарь хозяйский поселил! Самолично! — ногти не показывать. Они у меня с лаком, надо будет избавиться в ближайшее время. — А над тобой чего, подшутили, да? У меня на прошлой службе такие же шутники были, ох я их и проучила, — ухмыльнулась недобро.
Маскировка так себе, раскроется за пять секунд, но я и надолго и не рассчитываю.
— Так ты кто, девка, а?
Удар по шее был легким, точным — не зря нас палками мастер Синь гонял по двору в свое время. Ни разу не пожалела, что пришла когда-то подглядывать во двор одной из мелких школ боевых искусств. Оборвыш-девчонка, спичка-спичкой, но злости во мне тогда было много. Не знаю, что бы из меня выросло, если бы не старый мастер. Пожалел. Мозги хорошо вправил. И даже кое-чему научил. Не сразу я, правда, оценила эту науку, но так всегда бывает.
Лис захлебнулся воздухом, упал, беспомощно разевая рот. Правильно, нечего горло открывать. Где там их инстинкты нелюдские?
Наклонилась над ним, удерживая за ворот рубахи:
— Я тебе не девка, идиот малолетний. Мне плевать, что там старая интриганка задумала, но, поверь, я тоже твою жизнь могу сделать невеселой, — прошипела, жестко глядя в глаза.
Эх, прощай налет цивилизации. Здравствуйте, старые деньки в борьбе за выживание.
— Так что: либо ты садишься — и мы говорим тихо и откровенно, либо… поверь, господин Эренрайте за меня столько денег выложил, сколько тебе за всю свою жизнь даже краем глаза не увидеть. И, если со мной что-нибудь случится, вам всем придется горько пожалеть. Не тебе судить, щенок, наложница я или кто другой.
Стоит оговориться, что не из природной злобы я так себя вела. Оборотни очень чутко прислушиваются к голосу силы. Им важно повиноваться сильнейшему, слабость они презирают. Нет, самки могут рассчитывать на снисхождение и даже некое благоволение и нежность, но я-то не оборотень.
— Г-госпожа… отпусти, понял я, — буркнул строптивец, сверкнув медовыми глазами.
Легонько тряхнув его ещё раз — попробуй-ка сдвинь такого бугая — резко шагнула в сторону.
Отпущенный лис с грохотом ссыпался на пол, но извернулся, конечно, паршивец, приземлился уже на все четыре лапы, тьфу ты, конечности.
Ухмыльнулся вдруг шкодно и протянул руку.
— Ирис Огненный Лист. Будем знакомы, не-наложница господина. Характер у тебя огонь, человечка, как будто ты альфа!
— Майари Вольфран. Планирую обеспечить вашему клану веселую жизнь. Но, чтобы спланировать масштабы веселья, надо разжиться информацией, — прищурилась, крепко, по-мужски, пожимая чужую грубую ладонь.
Мы переглянулись. Два плута друг друга всегда найдут.
— Ну что, Ирис, расскажи-ка мне о господине Эренрайте. Что-то я ни разу не слышала ни о каких Жнецах среди оборотней по галовидению.
— Да тут все просто, — парень почесал огненную шевелюру, — давай-ка только пойдем, а то обоим достанется, если не отведу тебя на кухни. Там все автоматизировано давно, но повара живые, разумеется. Покормим тебя, а то худющая, — ага, то-то ты так на мои “мосла” пялишься.
— А после? — уточнила деловито. Тут точно где-то подвох, мне ли не знать характер таких вот “Вероник”, как управляющая…
— Кхм, — лисенок смутился, вот по-настоящему. Даже глаза опустил, вызвав неприятный холодок, — у господина жреца гостят его близкие друзья, один из кошачьего клана, трое других — волки.
— И как это связано со мной? — я само терпение.
