Он горел изнутри. Его татуировка шевелилась, огненный дракон на плече открывал пасть и изрыгал пламя, поглядывая на меня горящим рубиново-черным глазом. Кожа мужчины искрилась, а черные волосы будто бы постоянно находились в движении.
В довесок ко всему за мощной широкой спиной вдруг раскрылись огромные черные крылья, пронизанные рубиновыми, сиреневыми и огненными прожилками. А редкий оттенок глаз начал напоминать кровавый.
- Кто ты такой? - выдохнула я, не в силах скрыть восхищение, настолько прекрасен был этот мужчина.
Он не изменился… он такой и был. Я поняла это мгновенно, стоило раз моргнуть.
Красный дож улыбнулся. Кажется, впервые с тех пор, как я вошла в этот зал. Отбросил кубок и коснулся ладонью моей щеки.
По спине прокатились колючие мурашки. До боли.
Захотелось потереться о его ладонь, насколько это было приятно. Но я сдержалась. Вот еще: тереться об этого грубияна. Какой бы красивый он ни был…
- Скоро узнаешь, - ответил дож, скользнув пальцем по моим губам, от чего у меня едва ноги не подкосились.
Внизу живота скрутился напряженный узел.
А потом он меня поцеловал. Так стремительно и властно, что под ребрами вспыхнуло, будто меня разом забросили в печь крематория.
Узел внизу живота разорвался с напряженной сладкой пульсацией, с ураганными волнами, бьющими в каждый нерв. И я упала в обморок от самого потрясающего удовольствия, которое когда-либо испытывала.
Глава 3. Цвет: темно-карминный
В общем, все происходящее было одинаково похоже на страшный сон и на наказание за мои грехи. За то, что в свое время не слушалась маму, дерзила соседским бабулям у подъезда, не занималась благотворительностью и в целом человеком была не самым мягким в общении. Как я поняла уже позже, после пробуждения, легаты привели меня к своему хозяину и закинули словно мешок с картошкой в огромный зал, где многоуважаемый дож словно только меня и дожидался.
Он тут был кем-то вроде местного правителя, насколько мне стало ясно из путанных разговоров стражи, легатов и служанок. Спорить с повелителем - та еще глупость, но с ушибленной головой еще и не того натворишь.
После знаменательного распития вина с дожем, который,на мою беду,оказался не только порядочным засранцем, но еще и самым потрясающим мужчиной, которых только могла создать природа, я очнулась в какой-то комнате, подозрительно напоминающей будуар принцессы. Признаться, после этого ненавидеть огненноглазого повелителя хотелось чуточку меньше. Клянусь, апартаменты напоминали номер какого-нибудь фешенебельного отеля в Дубае, который мне доводилось видеть только в журналах.
Да после интервью со свежепойманным маньяком моя карьера должна была пойти вверх, и,может быть,мне даже стало бы хватать на нормальный отдых, но, увы, не сложилось. В любом случае, надеюсь, Эдуард Церр в том ужасном взрыве наконец склеил ласты, правосудие восторжествовало и все такое. И пусть это будет единственной наградой за мою шикарно проделанную работу.
Эх! Я-то думала, что буду проводить этот вечер за бокалом вина, празднуя окончание самого удачного дня в своей жизни, а в результате сижу… бог знает где.
Впрочем, думать, конечно, можно все что угодно. А человек, как известно, не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день. Хорошо хоть,по мою душу Аннушка масло не проливала, и на том спасибо.
Решив не ждать у моря погоды, то бишь пока в мою потрясающую комнату нагрянет судьба, Красный дож или прочая пакость, я подкралась к высокой двери, украшенной золотой лепниной,и тихонько приложила ухо. Нужно было бежать отсюда, да поскорее. С утра у меня во рту не было маковой росинки, одно только вино дожа, от которого стыдно вспомнить, что случилось.
В общем, как ни странно, ухо я приложила не зря. За дверью послышались негромкие мужские голоса,да еще и те самые, которые мне явились в первые минуты моего пробуждения в этом странном мире, чем бы он ни был.
– Эта девка должна быть огненной, прекрати нервничать. Вот, гляди, вот в эти покои ее велел поселить Великий дож. А значит, моя идея выгорела. Мне шестьдесят процентов.
– Ага, держи крылья шире. А что,если мы все же ошиблись? Платиновые шакры затолкают в твое мертвое,сжатое спазмом горло, не сомневайся.
Разговор был странным… Я уже отбросила мысль о том, что все вокруг – плод моего воображения. Не может быть сумасшествие или приступ шизофрении таким длительным. А я ведь уже и поспать тут успела!
В общем, приходилось нехотя признать, что все происходящее – фантасмагоричная, невозможная, дикая и чудовищная, но реальность.
А мужские голоса, в которых я опознала двух легатов красного дожа, тем временем продолжали говорить:
– С чего бы нам ошибиться? – проговорил первый, явно остановившись недалеко от моей двери. Звуки шагов пропали. – Она остановила удар моей магии.
– Да ничего она не остановила! Шар, небось, сам погас, а эта трусиха вырубилась. Вот и все. А нам отвечать за обман Великого дожа, едва это выйдет наружу!
Раздался глухой звук удара, словно кто-то стукнул по стене.
– Я думаю, что мы должны поправить ошибку, Кессер, – неторопливо произнес второй.
Снова пауза, в течениекоторой нехорошее предчувствие стало подкрадываться ко мне в душу.
– На что ты намекаешь? – спросил первый, и его голос стал еще громче прежнего. Теперь казалось, что он стоит прямо возле дверис другой стороны. Между нами будто бы не больше полушага, разделенных тонким слоем дерева.
– На то, что неплохо бы подчистить за собой, Кес, – медленно и тише сказал второй. – Сейчас ночь. Ты же понимаешь, что я имею в виду. Никто и не узнает, как получилось, что новая аурия Красного дожа умерла во сне.
Снова тишина, от которой меня уже начинает потряхивать. Я посматриваю на ручку двери, пытаясь отыскать замок и удостовериться, что он прочно закрыт. Должны же тут опасаться моего побега?
Должны?
